Сара опустила глаза.
Эллен кивнула в надежде, что она все правильно поняла.
Залив Брюннсвик был совершенно неподвижен. Они миновали тенистые участки леса, прошли вдоль больших газонов. Эллен редко бывала в парке Хага — теперь она отметила про себя, что надо приходить сюда почаще. Это был один из самых красивых парков Стокгольма с большими открытыми пространствами, где сейчас загорали люди, наслаждаясь теплом.
— Как ты думаешь, что случилось с твоей сестрой? — спросила Эллен после паузы.
Сара долго думала, прежде чем ответить.
— Даже не знаю. Врагов у нее не было — во всяком случае, насколько мне известно. Не понимаю, кого она могла так разозлить, если дело в этом. Может быть, жену этого мужчины, если он и в самом деле был женат. Ничего не понимаю. Кажется, я даже не знаю, какой она была на самом деле!
Люди, гулявшие или совершавшие пробежку в парке, оборачивались и косились на них.
Эллен понизила голос.
— Как ты думаешь, ее парень бил ее?
Сара резко остановилась.
— Думаю, нет. А почему ты спрашиваешь?
Эллен пожала плечами.
— Ну, вдруг у нее появлялись синяки или что-нибудь в этом роде?
— Нет, насколько мне известно, такого не было — в любом случае, она вряд ли стала бы мне рассказывать.
Она глубоко вздохнула.
— Понимаю, это звучит ужасно, но она не была такой сестрой, какой я хотела бы ее видеть. Мы никогда не были близки. Скорее конкурентки или… даже не знаю.
— Не говори так, ты сейчас слишком расстроена, — проговорила Эллен, снова кладя руку ей на плечо. Понятно, что в Саре взбудоражено множество чувств — горе может выражаться самыми разными способами.
Они прошли мимо переполненного кафе под открытым небом возле Медной Палатки. Здесь звякала посуда, гул голосов и смех сливались в приятный фон.
— А друзья у нее были?
Некоторое время Сара молчала.
— Были, но немного, и от тех она в последние годы отдалилась. Все ведь обзавелись детьми, их жизнь изменилась.
Эллен тут же прониклась симпатией к Лив.
— Коллег по работе у нее тоже не было, поскольку она открыла собственное бухгалтерское бюро.
Был ли у Лив хоть кто-то близкий?
Накануне Эллен связывалась с некоторыми из ее клиентов, однако никто из них не встречался с ней лично и не мог сказать о ней ничего, кроме того, что она была аккуратна и сдавала работу в срок.
— Как ты думаешь, что она делала в Стентуне?
— Понятия не имею. Я даже никогда не слышала этого названия, пока не…
— Какой она была по характеру? Останови меня, если тебе покажется, что я задаю слишком много вопросов.
— Пока ты совсем ее не знаешь, она могла показаться очень милой, поначалу она очень старалась, но потом — как будто ей надоедало. Возможно, поэтому она решила работать одна, не знаю. Она была сурова, всегда одета в броню. Трудно объяснить, какой она была. Все это звучит так ужасно, когда я это говорю. Она была…прекрасным человеком.
Эллен кивнула в знак понимания. Некоторое время они шагали молча, потом Эллен спросила:
— Она активно пользовалась социальными сетями?
На этом фронте ей мало что удалось найти, однако она хотела услышать, что скажет об этом Сара.
— Нет, разве что выкладывала иногда фотографии. У нее был профиль в «Инстаграме», где она называла себя «Лайф»[9], — зарегистрировала его довольно давно и была очень довольна своим ником, даже шутила, что могла бы продать его за кругленькую сумму.
Она захихикала.
— Может быть, я теперь действительно смогу его продать?
Эллен вежливо улыбнулась.
Сара рассказала, что они выросли в Умео в самой обычной семье, однако сейчас ездят туда редко.
— Какие у вас были отношения?
— В детстве? Почему ты спрашиваешь?
— Просто пытаюсь составить себе представление о ней.
Сара немного подумала, прежде чем ответить.
— Само собой, мы любили друг друга, однако очень часто ссорились. Как обычно бывает между сестрами, мне кажется. Лив всегда казалось, что с ней поступали хуже, чем со мной. Вполне возможно, что так оно и было. Жутко несправедливо со стороны наших родителей. Тогда я ничего не понимала, только задним числом… Но со мной им явно было проще.
Ее глаза вновь наполнились слезами.
— Мы можем уже поворачивать домой?
— Конечно.
В полном молчании они брели через лес.
— Я по несколько раз в час звоню на ее телефон. Просто чтобы услышать ее голос на автоответчике. Это единственное, что мне осталось от нее. До смерти боюсь, что номер отключат. Как ты думаешь, телефон остался у убийцы? Ужасно произносить это слово — «убийца».
Сара мучительно сглотнула — было очевидно, что она осознала суровую реальность.
— Не знаю, — честно ответила Эллен, не пытаясь ничего смягчить. — А в машине что-нибудь отсутствовало?
— Нет, вернее — я не знаю. Единственное, что мне пришло в голову, — среди ее вещей не оказалось кольца. Погоди, я тебе сейчас покажу. Этим кольцом она очень гордилась, даже выложила фото в «Инстаграм». Я ее спросила — это кольцо по случаю помолвки? Но оказалось, что нет.
Сара достала телефон и показала фото золотого кольца с крестом.
— Она была верующая? — спросила Эллен.
Сара пожала плечами.
— Нет, не больше, чем я. Ходила в церковь на крестины, свадьбы и похороны. Типа того.
— Можно мне взглянуть еще раз?
Эллен присмотрелась к снимку. Под ним Лив написала «Мое новое» и добавила смайлик в виде сердечка.
— Ты не спросила ее, что это за кольцо?
— Нет, но у нее иногда бывали странные интересы. Сама она никогда меня ни о чем не спрашивала. — Сара понизила голос. — Может, она встречалась с верующим или с мафиози каким-нибудь? Мы с Йеспером обдумали множество разнообразных сценариев. Единственное, что нам доподлинно известно, — Лив хотела иметь детей. Она очень хотела ребенка.
Ее голос сорвался.
— А теперь, когда она наконец-то забеременела, случилось такое… За что? Ты можешь мне объяснить? Был человек — и нету.
Слеза покатилась по ее напудренной щеке.
— Послушай, для меня Лив — не одна из многих. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее так просто не забыли.
— Я попросила, чтобы мне ее показали. Она лежала на носилках. Представляешь? Вся избитая.
Сара плакала, громко всхлипывая.
Отто начал попискивать в коляске.
В который раз Эллен наблюдала это — шок от осознания того, что уже поздно. Когда ничего уже нельзя исправить. Когда сказанное и сделанное не воротишь. Когда уже нельзя сказать «прости» или «я люблю тебя».
Смерть означает «никогда».
Эллен, 12:30
В отличие от большинства других женщин, входящих в двери кризисного центра, Эллен не была здесь желанной гостьей. В конце концов ее все же впустили — после того, как она детально объяснила суть дела и убедила их, что ничего не будет снимать, что ее визит не противоречит целям деятельности центра и что интервью займет всего несколько минут. Она попросила о встрече с кем-нибудь, кто мог бы говорить от имени центра, зная, что директор и ранее выступала в СМИ. Не случайно Эллен решила посетить центр, расположенный неподалеку от дома Лив, хотя и понимала, что, если она спросит, бывала ли там Лив, сотрудники не смогут ни подтвердить этого, ни опровергнуть.
Возможно, посещение центра даст Эллен определенное ощущение. Если Лив, конечно, состояла в отношениях, где применялось насилие, что было первой версией полиции. Теперь же полиция разыскивает мужчину, нападавшего на женщин в Стентуне. Эллен не нашла ничего, что подтверждало бы эту версию, но попросила мисс Марпл поискать еще. Сама же Эллен отрабатывала версию, которую считала наиболее вероятной: она не верила, что смертельный удар был первым.
Эллен предложили встретиться в стоматологической клинике этажом ниже. Кризисный центр не желал допускать ее в свои помещения, и она их прекрасно понимала.
Регистратор стоматологической клиники сразу поняла, о чем речь, и привычно отвела ее в прохладное тихое помещение, где стояли два кресла и стол между ними.
Здесь было душно, и Эллен взяла на себя смелость открыть крошечное окошко, прежде чем опуститься в одно из кресел. В помещении буквально ощущалась атмосфера отчаяния, и Эллен подумала о женщинах, сидевших тут до нее. На столе лежали брошюры и информационные листы о насилии и о том, какую помощь можно получить в центре. Взяв в руки один из них, журналистка не успела даже перелистать его — в кабинет вошла директор центра. Эллен поднялась ей навстречу, они обменялись рукопожатием. У женщины лет пятидесяти, которая представилась как Жюлин Бергфельт, были длинные черные волосы и оливкового цвета кожа.
Когда она села в другое кресло и сплела пальцы, Эллен вдруг бросилось в глаза, какая же она красавица. Жюлин кратко рассказала, чем они занимаются. Работа центра вызывала восхищение, хотя временами задача казалась непосильной.
Эллен невольно подумала, что Жюлин сама подвергалась насилию и поэтому так самоотверженно помогает другим, однако она умерила свое любопытство и объяснила, что занимается делом об убийстве Лив Линд, но хотела бы поговорить о насилии в общем и целом.
— Можно, я запишу нашу беседу? — спросила она, вынимая телефон.
Жюлин кивнула, и Эллен положила телефон на стол между ними.
Начала она с того, как Жюлин относится к предостережению, сделанному полицией накануне.
— Поскольку я не знаю подробностей данного дела, я могу дать на этот вопрос лишь общий ответ. Чаще всего дело обстоит так: когда жертвой убийства становится женщина, убийца обычно ей знаком.
— Между тем убийство Лив Линд вызвало большую тревогу и страх в обществе.
— Да, и я не знаю, есть ли у полиции основания для подобного предостережения. Очень надеюсь, что это не приведет к ограничению свободы передвижения женщин. Проблема в том, что в обществе чаще всего начинают формулировать правила поведения для женщин — например, не ходить в одиночестве поздно вечером или не совершать пробежку с наушниками. Однако предупреждать следовало бы мужчин — подавляющая часть насилия в мире совершается именно ими. Для того, чтобы снизить количество таких правонарушений, нужно работать с мужчинами и мальчиками.