Она замолчала.
— Но ведь у тебя есть коллеги? — попыталась утешить ее Эллен.
— Да, но… сама знаешь.
— Знаю. Увы.
Эллен хотелось спросить о синяках, но она чувствовала, что момент неудачный. Ей хотелось узнать, нет ли у Каролы синяков на всем теле — теперь она подозревала, что та неспроста одевается в длинную одежду, даже несмотря на жару.
— Не хочу никому создавать проблем. Скоро я поправлюсь.
— Ну что ж, пришли результаты анализов, — в палату вошла медсестра. — Врач сейчас подойдет.
— Хочешь, я останусь? — спросила Эллен.
— Нет, я справлюсь. Спасибо тебе.
Карола улыбнулась и протянула руку.
Эллен крепко сжала ее.
Ханна, 15:30
Они возвращались из школы, собираясь по дороге завернуть в магазин. Карл уехал на велосипеде в гости к приятелю — или куда-то еще. На самом деле ей хотелось бы, чтобы он пошел домой с ней и Алисой, однако она не могла настолько его контролировать. Потом все это наверняка ей аукнется, и получится еще хуже. Алиса, похоже, устала не меньше нее. Ходить с детьми за покупками — всегда непростая задача, но сегодня это оказалось сущим наказанием.
Меньше всего Ханне хотелось столкнуться с кем-нибудь, кто захотел бы поговорить об убийстве, дабы излить свою тревогу. Лучше всего было бы поехать в магазин в соседней деревне, но это могло показаться подозрительным.
Войдя в магазин, Ханна вдохнула запах свежеиспеченного хлеба.
Они собирались купить только самое необходимое. Ханна понадеялась на покладистость дочери, однако ее надежды рассеялись, когда Алиса, едва войдя в магазин, сразу же остановилась у автоматов, торгующих жвачкой.
— Мама, можно мне жвачку?
Ханна взяла тележку. Будь у нее несколько монеток, она предпочла бы откупиться.
— Алиса, дорогая, не начинай ныть, прошу тебя. Давай попробуем сделать наши дела быстро и безболезненно.
— Ну мамочка, ну пожалуйста, только одну!
— Не сегодня. Ты помнишь, какое молоко мы обычно берем? — она прибегла к одному из своих излюбленных приемов. — Два пакета молока и один пакет кефира. Принеси, пожалуйста, и сосчитай, сколько литров получается.
— Ну пожа-а-алуйста!
— Нет, я сказала!
Едва волоча ноги, Алиса со стоном поплелась к молочному отделу. Ханна тяжело вздохнула. Двухминутная передышка, но в голове совсем пусто. Что приготовить на ужин? Она оглядела овощной отдел, пытаясь вспомнить какое-нибудь полезное блюдо. Ничего такого, чего бы ей хотелось, тут не нашлось. Что-нибудь на скорую руку? Рыбные палочки? Впрочем, их они ели вчера. Придется взять что-нибудь из готового.
Она двинулась дальше, вдоль прилавков с заморозкой, даже подумывала о том, не открыть ли один из них, чтобы выпустить холодного воздуха, — и все же в магазине было куда прохладнее, чем на улице. В хлебном отделе она взяла две больших круглых лепешки и положила в тележку. «Только сегодня», — подумала она. Затем пакет пшеничных сухарей и пакет сухарей с кардамоном. И пачку печенья «Балерина». А лучше две. Чтобы ей что-то досталось, когда дети уничтожат первую.
— Четыре! — заявила Алиса, вернувшаяся с молоком и кефиром.
— Что?
— Шутка. Получается три литра. Что у нас на ужин?
— Бутерброды.
— Но ведь это сухомятка?
— Почему же. Вполне нормальная еда. Многие дети были бы счастливы, если им дали бы на ужин бутерброды.
— Не хочу.
— Хорошо, тогда лапша.
— Гадость!
— Замолчи, я так устала от твоих капризов, слышишь!
Алиса посмотрела на нее с ужасом, и Ханне стало стыдно.
— Прости, Алиса. Пошли на кассу.
Алиса опустила глаза в пол, когда кто-то тронул Ханну за плечо. Она резко обернулась.
— Ой, прости, не хотел тебя напугать.
Это был папа кого-то из учеников, но вот кого именно — Ханна не могла сходу сообразить. Чаще всего ей приходилось иметь дело с мамами. Распределение ролей между родителями оставалось весьма старомодным, хотя все охотно хвастались, как шведы преуспели в деле равноправия.
— Привет! Да нет, ничего страшного, — у нее возникло чувство, будто ее застали в тот момент, когда она пыталась стянуть из вазочки конфеты. — Как дела?
— Хорошо, но все эти события, конечно, выбивают из колеи.
Ханна кивнула в знак согласия. Именно этого она и хотела избежать. Сейчас она чувствовала себя потной толстухой и лишь надеялась в глубине души, что он не заметит ее состояния. И не заглянет в ее тележку.
— Но ты не боишься выходить из дома?
— Что ты имеешь в виду? — Ханна замерла на месте.
— Ну, убийство и предупреждения по телевизору. Будь я женщиной, носа бы на улицу не высунул.
Ханна стояла, словно оцепенев, не в силах выжать из себя ни слова.
— Давненько мы с тобой не встречались. А твоего сына вижу иногда, когда парни собираются у нас в гараже. Увидимся сегодня в церкви? Мне кажется, детям это будет на пользу. Не знаю, как Карл, а Макс так просто потрясен всеми этими событиями.
Папа Макса. Так Карл общается с Максом? Ведь Макс куда старше Карла, и она никогда не слышала, чтобы сын упоминал это имя. Макс был известный хулиган, которого перевели в другую школу, чтобы покончить с мальчишескими шалостями — как говорили многие, пытаясь смягчить выражения. Теперь он оказался в одном классе с Беа, и, по словам Александры, драки продолжались — он будоражил весь класс, обижая детей. В памяти промелькнули кадры видео, которое им показывали в учительской.
— Карл тоже, — проговорила Ханна, к которой вернулся дар речи. — И Алиса. Мы все. А что будет в церкви?
— Они открыты допоздна — в связи с происшедшим. Будет выступать кто-то от полиции — интересно знать, как они все это объясняют.
— Да-да, вот именно.
— Ты слышала, что они берут пробы у всех мужчин в деревне?
Ханна сперва даже не поняла.
— Какие пробы?
— На ДНК. Видимо, они нашли ДНК преступника. Даже не знаю. Ведь можно отказаться. Кто знает, как они потом поступят с результатами? Мне это представляется оскорблением, и трудно понять, чем полиция мотивирует такие действия. Я, по крайней мере, не имею ко всему этому никакого отношения.
Внезапно Ханна почувствовала, что от запаха готовой еды к горлу подступает тошнота.
— А что за ДНК они обнаружили?
Подавшись вперед, он шепнул ей на ухо.
— Подозреваю, что сперму.
Ханна судорожно вцепилась в ручку тележки.
— Понятно. Знаешь, извини, но мне что-то не по себе. Все это так тяжело — так близко.
— Нужно обязательно собраться вместе. Всем плохо.
Знал бы он!
— Увидимся вечером! — сказала она и поспешно покатила свою тележку прочь.
— Мама, можно мне вот это? — Алиса положила в тележку журнал «Моя лошадь».
— Угу…
Ханна старалась не думать о том, что ей только что рассказали, — стоя в очереди у кассы, она принялась разглядывать глянцевые журналы. «Лучший рецепт приготовления раков». «Как узнать, изменяет ли тебе муж.»
— Папа сегодня приедет домой? — спросила Алиса, прервав ход ее мыслей, и Ханне безумно захотелось спросить ее про записку со словом «Прости», про телефон — про все.
Она взглянула на дочь, которая порой бывала такой мудрой и внимательной.
— Увы, нет, — проговорила она, погладив ее по щеке.
— Я скучаю по нему.
— Я тоже, моя дорогая.
«Теперь он долго не сможет приехать», — подумала Ханна, опуская в тележку журнал «Всегда в форме».
Эллен, 17:00
«Взволнованные жители деревни устремились в церковь Стентуны, в связи с убийством открытую допоздна. Здесь собралось немало людей, которым нужно выговориться, выпить кофе и почувствовать поддержку друг друга», — рассказывала пастор Ингер Скуг, показывая церковь Эллен и Андреасу.
После происшествия с Каролой Эллен поехала в Стентуну. Джимми согласился на то, что она возьмет с собой оператора и отправится туда, чтобы запечатлеть страх, охвативший деревню. К счастью, у Андреаса нашлось время. С ним Эллен чувствовала себя уверенно. Его она воспринимала как близкого друга — к тому же они частенько работали вместе.
«Наверняка многие пришли в церковь, чтобы посплетничать о случившемся», — подумала Эллен, одновременно желая в глубине души не быть такой циничной. Все-таки Лив Линд никто в Стентуне лично не знал. Во всяком случае, насколько им известно. Поэтому приятно было видеть людей, собравшихся по этому поводу.
В мыслях возникла Карола. Хотя Эллен не была с ней близко знакома, больно было увидеть несгибаемую леди такой одинокой — к сожалению, это ее состояние слишком напоминало то, что Эллен переживала на собственном опыте.
Эллен разговаривала с ней по телефону меньше часа назад та уже вернулась домой и чувствовала себя гораздо лучше.
Эллен и Андреас успели снять небольшое интервью с полицейским, прибывшим в церковь, чтобы отвечать на вопросы общественности.
В интервью он подтвердил, что полиция начала брать пробы ДНК у жителей Стентуны, однако больше ничего сообщать не захотел. Эллен предполагала, что они начнут с домов, расположенных вблизи места происшествия, привлекут ранее судимых, а потом будут расширять круг поисков.
— Сосредоточься, — сказал Андерс, ткнув ее в бок.
Кивнув, она постаралась собраться.
— Церковь Стентуны открыта сегодня до десяти вечера для всех, кто хочет прийти поговорить. Ингер, это была ваша инициатива?
Эллен протянула ей красный микрофон с белым логотипом четвертого канала.
— Совершенно верно. Люди, живущие здесь, не чувствуют себя в безопасности, им надо выговориться. Мы открыты для всех.
— Всю неделю, или пока существует потребность? — продолжала Эллен.
— Я буду здесь весь вечер, к тому же по желанию в течение недели можно получить профессиональную помощь.
— Все хорошо, — шепнул Андреас, — но постарайся говорить не так быстро. Звучит так, словно ты куда-то торопишься. Трудно разобрать, о чем ты спрашиваешь.
— Прости.
Она была совершенно не в себе, какое счастье, что Андреас привык к ней и к тому же отличался завидным терпением. Эллен постаралась собраться и говорить спокойнее.