— Как выглядели ее травмы?
— То и дело у нее появлялись синяки на шее — она говорила, что надо сходить провериться, словно это болезнь какая-то. Иногда — странные рваные раны на руках. На щеке у нее была глубокая рана, от которой потом остался шрам. Она ходила узнавать, можно ли его убрать.
— Как она объяснила происхождение этой раны?
— У нее было множество отговорок. Даже не помню, пыталась ли я получить вразумительный ответ.
— Тебе известно, куда она обращалась за врачебной помощью?
— Да, но не к обычному врачу. Она хотела убрать шрам — это косметическая операция. Я пошла с ней, потому что мне самой было любопытно, а Лив побаивалась. Все это совершалось под покровом тайны — сестра не хотела, чтобы люди подумали, будто она делает себе пластическую операцию или ботокс или что-то в этом духе.
— Ты помнишь, как звали врача?
— Нет.
— Это был мужчина или женщина?
— Мужчина. Мы потом обсуждали, какой он классный. Он был с нами так любезен — мы обе почти в него влюбились, и даже спорили, кого из нас он выберет. Спор начинался в шутку, но я помню, что Лив на меня обиделась. Только потому, что я сказала, мол, он наверняка выберет меня.
Сара часто заморгала.
— Это была просто шутка, и как бы там ни было, врачи совсем не такие симпатичные, когда снимут белый халат. Они хорошо смотрятся в своей стихии. — Она пожала плечами. — Во всяком случае, мне так кажется.
Эллен согласилась с ней. Так бывает с большинством профессий.
— Кроме того, я замужем, так что она прекрасно могла бы забрать его себе.
Сара отвела взгляд и вытерла у себя под глазами.
— Возможно, вы побывали в «Сити Клиник»?
— Э-э… да, — пробормотала Сара и изумленно посмотрела на нее.
— Кто знает, может, она и взяла его себе. Как ты сказала — когда все это было?
Эллен достала из сумочки телефон, зашла на сайт «Сити Клиник» и почувствовала, как участился пульс. Она нашла вкладку «Наши сотрудники».
— Это кто-нибудь из них?
Она протянула телефон Саре. На экране появился групповой портрет, снятый по случаю десятилетия клиники, — около двадцати сотрудников стояли в два ряда, словно на школьном фото.
Несколько секунд Сара внимательно разглядывала снимок, потом проговорила:
— Пятый справа. В верхнем ряду.
Эллен снова посмотрела на фотографию. Да, это Патрик Бусэнген.
Эллен, 15:30
Когда Эллен и Андреас вернулись в редакцию, Андреас прямиком направился в одну из свободных монтажных лабораторий. Эллен же уселась на свое место, пытаясь проанализировать ситуацию, прежде чем пойти просматривать отснятый материал вместе с Андреасом.
Является ли Патрик отцом ребенка Лив? Так он сожительствовал с тремя женщинами? Это дает мотивы Ханне и Александре. Эллен попыталась представить себе ревность этих женщин. Может быть, именно поэтому Беа пыталась заткнуть ей рот? Чтобы защитить отца? Или мать? Или же она сама имеет какое-то отношение к убийству Лив Линд? Перед глазами Эллен открывалось несколько возможных сценариев. Внезапно обнаружилось много людей, у которых могли быть мотивы отделаться от Лив.
— Что ты тут делаешь? Разве ты не получила мое сообщение? — спросил Лейф, когда она включила компьютер.
— Нет.
Она вопросительно взглянула на коллегу.
— Хорошо, — Лейф подъехал к ней на своем стуле. — Тогда нам надо кое-что обсудить.
От него исходил кисловатый запах кофе, и Эллен стало неприятно, что он придвинулся к ней чересчур близко.
— Ты разве не видела репортаж, который только что показывали?
— Нет. А что случилось?
— Лив Линд. Этим убийством теперь занимаюсь я. Так решил Джимми. А ты можешь ехать домой и отдыхать, или пить вечерний чай, или чем ты там еще занимаешься, когда не на работе.
Эллен перевела взгляд на стеклянную кабинку Джимми. Тот как раз смотрел через стекло на редакцию, и на мгновение встретился с ней глазами.
— Но ведь это мой случай!
Ей пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не закричать и не плюнуть Лейфу прямо в лицо.
— Ты сам говорил, что дело совершенно неинтересное. Занимайся лучше своим любителем футбола.
— Он оказался недостаточно красив.
— Не говори ерунду. Ты знаешь, что все источники у меня в руках. Что ты со всем этим будешь делать?
Она старалась сохранять спокойствие. Сосчитала до восьми — по словам доктора Хиральго, необязательно считать до десяти. Как они могли так поступить с ней? И почему? Что задумал Джимми? И именно сейчас — когда она наконец что-то нащупала.
— Он просто разыгрывает тебя, — сказала мисс Марпл и расхохоталась. Ей пришлось протереть очки, запотевшие от смеха.
Прошло несколько секунд, прежде чем до Эллен дошел смысл ее слов.
— Ты решил меня разыграть? Это что, так смешно?
— Очень смешно. Видела бы ты свое лицо! Ты буквально побелела!
— Что тут происходит? — спросил Интернет, остановившись у их столов.
— Ничего, — буркнула Эллен.
Лейф и мисс Марпл так хохотали, что даже не могли ответить.
— Ладно, но, похоже, вам весело. Послушай, Эллен, я хотел тебя предупредить. После того сюжета в «Утренних новостях» мы получили много угроз в твой адрес.
— Что-то конкретное или ненависть вообще? Беженцы?
Чаще всего дело было именно в этом.
— Да. Тебя критикуют за то, что ты не поддержала тему, не отнеслась с должной серьезностью. Угрожают из-за того, что ты защищаешь беженцев. Об этом пишут в «Твиттере», в комментариях на сайте и по электронной почте. Джимми попросил меня все это удалить, но я хотел сперва поговорить с тобой.
— «Твиттер» — настоящая помойка, — вставила мисс Марпл. — Там полно нарциссов, которые стремятся обнажить свои самые примитивные черты, чтобы снискать популярность. Слова девальвируются, ничто не воспринимается всерьез. Тот, кто проводит много времени в «Твиттере», может рано или поздно тронуться умом.
Эллен и Интернет уставились на нее.
— Прекрасная речь. Стало быть, тебе известно, что такое «Твиттер»? — спросил Интернет и рассмеялся.
— Да, известно, хотя это не для меня. Я просто цитирую Осу Линдерборг. Мне так понравились ее слова, что я распечатала их и повесила рядом с монитором.
— Восхитительно, — сказала Эллен. — Не могу не согласиться.
Она повернулась к Интернету.
— Пожалуйста, удали все это дерьмо, если будет время.
— Разумеется, тебе не надо это читать. Я буду продолжать просматривать, что поступает о тебе.
— Спасибо. Но если найдешь что-нибудь содержательное — а не просто комментарии по поводу моих взглядов и работы, — то сохрани, пожалуйста.
Интернет кивнул и отошел к своему компьютеру.
Прежде чем зайти к Андреасу, Эллен набрала номер Каролы и попросила ее дать комментарий по поводу Патрика Бусэнгена. Карола, кажется, удивилась и комментировать отказалась. Вместо этого она сообщила, что среди вещей Лив они не обнаружили никакого кольца. Ничего нового не выяснилось и при просмотре записей камер видеонаблюдения в поселке. Однако стало известно, что Лив Линд посетила универмаг «Оленс» в пятницу за несколько часов до убийства — но она была одна, бродила по отделу товаров для новорожденных.
Эллен сделала глубокий вдох, и они одновременно положили трубки.
— Ну, как дела? — спросила она Андреаса, войдя в темную звукоизолированную комнату. Закрыв за собой дверь, она опустилась на один из стульев, наслаждаясь тишиной.
Тем временем Андреас подключил камеру к компьютерам и начал перекачивать материалы. На экране появились тысячи стоп-кадров. Эллен размышляла, пока сцены, снятые во время интервью, прокручивались перед ее глазами.
Потом она начала размышлять вслух.
— Стало быть, сожитель Ханны и Патрик — одно и то же лицо. Возможно, у Патрика были отношения и с Лив Линд. Как ты думаешь, женщины были знакомы между собой?
— Поскольку он сам вырос в полигамной семье, звучит вполне вероятн, но стали бы эти современные женщины на такое соглашаться?
— Или все дело именно в этом — что они современные?
Эллен старалась отрешиться от своих представлений о норме. Сейчас у нее не было сил снова затевать с Андреасом дискуссию по этому поводу.
— Стало быть, дело обстоит так. Три жены. Вернее — три подруги одновременно, он не может быть женат на всех трех, в Швеции это невозможно.
Откинувшись на спинку стула, она уставилась на экран.
— Можешь подключить мой телефон к камере? — спросила она. Пока Андреас искал нужный шнур, Эллен нашла в гугле телефон Ханны и нажала на зеленую трубку.
— Записываешь? — прошептала она.
Андреас кивнул.
Гудки шли один за другим, однако никто не брал трубку. Эллен посмотрела на часы. Ханна, скорее всего, на работе.
— Тогда позвоним Александре.
Она набрала и домашний, и мобильный номер, но мобильный был отключен, а по городскому никто не отвечал.
— Черт! Они наверняка уже ушли в подполье. Попробуем еще один номер.
Она нашла телефон школы в Стентуне и набрала номер директора.
— Юхан Лунд.
Наконец-то хоть кто-то ответил!
— Здравствуйте, вас беспокоит Эллен Тамм с четвертого канала, у меня к вам несколько вопросов по поводу шумной группы подростков, собирающихся в окрестностях Стентуны. Это учащиеся вашей школы?
— Как, вы сказали, вас зовут и откуда вы звоните?
Эллен представилась еще раз, раздраженная тем, как ловко он выиграл время.
— По поводу моих учеников я обязан сохранять профессиональную тайну, так что не могу отвечать ни на какие вопросы.
— Но вы можете сказать хоть что-нибудь, чтобы успокоить жителей Стентуны?
Он вздохнул.
— На прошлой неделе мы провели экстренный педсовет, а сегодня вечером пригласили в школу представителей полиции, родительского комитета и администрации муниципалитета. Мы намерены обсудить, какие меры следует принять, чтобы усмирить эти группировки. Работа будет проводиться совместно с Линчепингом, поскольку многие подростки оттуда. Это все, что мы можем сделать. Сейчас я должен идти. Всего доброго.