Джейк схватил ее за плечи и даже слегка встряхнул.
– Так вот, значит, как вы проводите время? Шастаете одна вокруг Пенгаррона? – прохрипел он. – Да вы просто дурочка! Даже и не приближаясь к дому, там, над обрывом, да и в роще тоже, вы подвергали себя большой опасности. – Повернув ее и настоятельно подтолкнув в сторону двери, он гаркнул: – Вон отсюда! Сейчас отвезу вас домой, к вашей тетке, да и расскажу ей о ваших похождениях. Если она принимает у себя сумасшедших родственников, то пусть и отвечает за них. Она у меня живо перестанет позволять вам болтаться где вздумается.
Он довел ее до дверей и бесцеремонно вытолкал на террасу, а Кэтрин, буквально задыхаясь от негодования и обиды, насилу смогла перевести дыхание.
– Как вы смеете? – крикнула она, оглянувшись на него. – Никто за меня не должен отвечать. Я взрослый человек и сама в состоянии за себя ответить. И я делала и буду, черт возьми, делать то, что мне хочется!
– Но не тогда, когда я рядом, и не на моей территории, – отрезал Джейк. – Держитесь подальше и от меня, и от моего дома. Вам не дозволяется шастать здесь – ни возле дома, ни в лесу, нигде на моей земле. Это вам понятно?
Слова возражения застряли у нее в горле, стоило ей хорошенько разглядеть его, впервые с того момента, как он возник на пороге. Он был в брюках хаки, в такой же рубашке с закатанными по локоть рукавами, на правой руке длинный зазубренный свежий порез. Но главное, что бросилось ей в глаза, было его лицо, вернее лоб, на котором красовался страшный огромный кровоподтек, что придавало его обычно бесстрастному лицу какое-то странное и напряженное выражение. Он сердито смотрел прямо ей в глаза, но она шагнула к нему, забыв его жесткие приказы.
– Джейк! Вы ранены!
– Со мной все в порядке, – ответил он сдавленно.
– Нет, не все в порядке. Вы ранены.
Она подняла руку и хотела прикоснуться к его лбу, но, как только пальцы ее дотронулись до его кожи, он тотчас резко отпрянул.
– Оставим это, – холодно приказал он, повернулся и возвратился в дом, не закрыв за собой дверь. – Ваш блокнот, – донесся до нее хрипловатый голос. – Сейчас вынесу его. Оставайтесь там, где стоите.
Кэтрин прикусила губу, тревожно наблюдая, как он выходит из дома с ее блокнотом в руке. А она и забыла о своем «средстве производства», это казалось ей пустяком, хотя в блокноте содержались результаты целого дня работы.
Джейк ранен, что бы он ни говорил. Он и выглядит не слишком хорошо. А главное – всем своим поведением настаивает на том, чтобы она держалась от него подальше. Если вспомнить, как он преследовал ее в Лондоне, сегодняшнее его отношение к ней не могло не удивлять.
Ясно одно, он не хочет видеть Кэтрин Холден в поместье Пенгаррон. Ее присутствие здесь привело его в бешенство. Она даже думать не смела о том, что может за этим стоять. Ведь Джиллиан все еще числилась в пропавших без вести. Разве не мог он вернуться сюда из-за опасений, что кто-то обнаружит его жену? Или потому, что подозревал, что она здесь скрывается?
Джейк подошел и, передавая ей блокнот, сердито спросил:
– Где ваша чертова корзина?
– В лесу, – спокойно ответила Кэтрин.
Она не могла понять, как ей держать себя с ним. Ей бы испугаться его, но этого не было. Сердиться на него она тоже не могла, тревожась о его самочувствии.
– Надо забрать корзину, – пробормотал он, нервно отвернувшись от взгляда ее широко открытых тревожных глаз. – Вам лучше пойти со мной. Я не оставлю вас здесь одну.
– Я не собираюсь вновь проникать к вам в дом, – сдавленно проговорила она. – У меня хороший слух. Вы приказали мне выметаться с вашей территории, и я прекрасно вас услышала и поняла. Хотя не понимаю, почему вы так нервно реагируете на мое присутствие здесь. Еще недавно вы сами постоянно вторгались в мою жизнь и на мою территорию, да к тому же еще и преследовали меня повсюду…
– Молчите, Кэтрин! – рявкнул он, направляясь через сад к лесу и нетерпеливо оглядываясь, чтобы убедиться, что она идет за ним следом. Она старалась не отставать, и он, в очередной раз оглянувшись, заметил это, посмотрел на ее ноги и пробормотал: – Вы стали лучше ходить.
– Да, – холодно отозвалась она, решив говорить лишь то, что существенно необходимо.
Но разве не была она вынуждена признать за собой эту слабость, чувство вины перед людьми? Разве только что, и часа не прошло, не думала об этом и не пришла к убеждению, что Джейк Трелони вообще не нуждается в сочувствии? Он вообще ни в чем и ни в ком не нуждается. И это, честно говоря, так досаждало ей, что, случись ему сейчас упасть, она просто перешагнет через него и пойдет дальше. Какие смешные, однако, мысли…
– Черт возьми, Кэтрин! – вдруг раздраженно заговорил он. – Почему вы не ведете себя так, как подобает вашему облику? Почему вы не можете быть нежной и мечтательной девушкой, которая, обрядившись в какое-нибудь свое особое платье, сидит на диване, среди мягких подушек, лаская своего чудовищного кота? Вот как я представляю себе вас, и если бы вы поступали так, то вам никогда не пришлось бы переживать подобные неприятности. Почему же вы постоянно ведете себя как слабоумная?
– Не смейте со мной так разговаривать! – выкрикнула она, разгневанно повернувшись к нему. – Я знать вас больше не хочу. А если бы никогда не знала вас, то прекрасно пережила бы это, как пережила автокатастрофу, пневмонию и все в этом роде. Вы сами, с тех пор как я впервые увидела вас, ведете себя как безумный. То хватаете меня и затаскиваете на свою сатанинскую лошадь, то преследуете на такси и вламываетесь ко мне в дом, то насильно затаскиваете меня в свою квартиру, где…
– Вы все видите в искаженном свете… – пробормотал он. Но она не дала ему договорить.
– Если вы под искаженным светом имеете в виду точку зрения нормального человека, который смотрит на сумасшедшего, то я, мистер Трелони, совершенно с вами согласна. И рада, что вы сами пришли к пониманию этого.
– А вы еще утверждали, что не знаете меня и знать не хотите, – сердито буркнул Джейк. – Однако в своем пылком выступлении даже диагноз мне поставили, не боясь показаться слишком дерзкой.
– Рыжие всегда дерзки, – тотчас выпалила она. – А я рыжая, неужели не заметили? И как рыжая, мистер, не считаю, что перед вами виновата. Я даже…
– В один из ближайших дней я собирался зайти к вам.
Неожиданно прозвучавшие слова Джейка заставили Кэтрин поджать губы и замолчать. Хорошим и настоящем моменте было только одно – она перестала его бояться. Но взамен Джейк страшно ее разозлил.
Увидев корзину, он подобрал ее и повернулся, чтобы идти к дому. Кэтрин он схватил за руку, будто она тоже корзина, и поволок за собой. И проделал это в своей жесткой манере, точно выверенными движениями. Все это просто взбесило ее, но она нашла в себе силы сдержаться и холодно проговорить:
– Отпустите, мне надо домой.
Но Джейк не выпустил ее руки и продолжал тащить девушку к дому.
– Я не отпущу вас, пока не доставлю в «Джесмин-коттедж» и не сдам на руки вашей тетушке. Только тогда и успокоюсь, когда препоручу вас ее заботам, выложу все, что о вас думаю, и попрошу в дальнейшем оградить меня от ваших вторжений.
Кэтрин попридержала язык и вынуждена была вернуться вместе с ним к дому. Здесь он выпустил ее руку, уверенный, как видно, что, если она побежит, ему не составит труда снова поймать ее. Да и корзина с вещами, лишиться которых она вряд ли захотела бы, оставалась у него.
Джейк то и дело поглядывал на нее, но она решила не обращать на это никакого внимания, не стала даже сообщать ему, что ее тетушка в данный момент лишена возможности пообщаться с ним и выслушать его строгие указания насчет пригляда за племянницей. Они обошли дом, за которым стоял автомобиль, и как только Кэтрин увидела его, ее раздражение вмиг исчезло, а тревога, напротив, возросла. Переднее крыло машины было сильно деформировано. Других повреждений и царапин на блистающей поверхности нового «ягуара» она не заметила.
Итак, Джейк попал в аварию и, насколько она могла видеть, до сих пор не получил медицинской помощи. Порез на руке уже не кровоточил, но явно не был продезинфицирован, а о необходимости противостолбнячных уколов он и вообще вряд ли подумал. Она удивилась, как могла сердиться на него, не понимая в чем причина его дурного настроения, и как могла она обойтись с ним столь бессердечно.
Он забросил ее корзину на заднее сиденье, а перед ней открыл переднюю дверцу и сделал чуть ли не клоунский жест, приглашая ее внутрь. Кэтрин молча повиновалась, он захлопнул за ней дверцу, обошел машину и сел за руль. Когда Джейк искоса посмотрел на нее, она прикусила губу. Он явно нуждался в помощи, но не способен был сознаться в этой, как он наверняка считал, слабости. Должно быть, зарычит на всякого, кто осмелится предложить ему помощь, совсем как раненый зверь, который забивается в свою нору, отвергая этим весь мир, а с ним и надежду на спасение.
Интересно, подумала Кэтрин, что он скажет, когда поймет, что она живет в коттедже одна. Вероятно, махнет рукой и решит оставить все как есть, надеясь, что уже достаточно хорошо внушил ей запрет на посещение всех его территорий, домов, обрывов, ручьев и лесов.
Хорошо, но ей-то что теперь делать? Если бы тетя была дома, а не в больнице, она могла бы просто уехать из Корнуолла и подыскать себе для работы другое место, подальше от Джейка Трелони. Трудность заключалась в том, что ей нравится работать тут, в Корнуолле, тем более что именно здесь она начала делать книгу. Ей просто необходима здешняя атмосфера. Этот Джейк!.. Она ведь не просила его вторгаться в ее жизнь, помещать ее на какой-то там дальний план и вообще проявлять к ней какой-либо интерес.
– Вам не должно быть никакого дела до моей жизни, – громко и сердито заговорила она. – Я не завлекала вас и не просила вмешиваться в мои дела. Я даже… Да я вас просто терпеть не могу.
Джейк раздраженно хмыкнул и сказал: