– А еще мы узнали их адрес и все их аккаунты в соцсетях, – добавляет Ланни. – Они братья, живут в двух кварталах отсюда. Кстати, совершенно безмозглые уроды. Ну, то есть оба играют в бейсбольной команде и получили «С»[8] за курс предотвращения спортивных травм. Ну кто так делает?
– А откуда ты знаешь, какие у них оценки? – спрашиваю я ее.
– А как ты думаешь, мам? Они писали об этом в соцсетях. Их злит, что за прогулы им поставили «С». Их вообще должны были выгнать пинком под зад, но, по-моему, для спортсменов «С» – это почти то же самое.
Я присаживаюсь на край постели.
– И ты знаешь, что это значит…
– Это значит, что мы теперь станем целью для всех школьных троллей, раз уж такие крутые типы взялись за это? Ну да, мы в курсе, – говорит мой сын. – Эти листовки раскиданы повсюду. Люди фотографируют их и выкладывают в «Инстаграм». Мы сейчас – самый горячий мемасик. Хочешь посмотреть фотки, как кто-то срет на одну такую листовку?
– Нет, – отвечает Сэм, – не хотим. И тебе тоже не надо такое смотреть. Тебе от этого никакой пользы.
Судя по виду Коннора, тот хочет возразить, но Ланни протягивает руку и закрывает сначала его ноутбук, потом свой.
– Что они написали на нашей стене? – Я показываю ей фото, которые сделала. – Ничего себе! Три слова, и все три с ошибками… Это просто в Книгу рекордов Гиннесса по безграмотности.
Она смеется. Потом Коннор тоже смотрит на фото и присоединяется к ней, и это нелепо, но мы все почему-то хохочем. Злой, очистительный смех – такой интенсивный, что в итоге мы, тяжело дыша, валимся друг на друга в изнеможении.
Мы почти успокаиваемся, когда Сэм вдруг говорит:
– Ну так вот, я голосую за перевод на домашнее обучение.
И мы держимся друг за друга, и в этот странный и нелепый момент нам кажется, будто все тролли в мире – ничто по сравнению с нашей силой, когда мы вместе. Но наконец наступает отрезвление, когда Коннор говорит:
– Не хочу показаться ребенком, но…
– Но ты ребенок, братишка, – прерывает Ланни и ерошит ему волосы. Он смахивает ее руку.
– Ты серьезно – насчет домашнего обучения?
– Серьезно ли я? – Сэм оглядывается на меня, подняв брови. – Зависит от того, что вы оба думаете.
– Домашнее обучение – полная хрень, – отвечает Ланни, опершись спиной на изголовье и растекшись по кровати, словно расслабленная домашняя кошка. – Эх, прощай снова, моя общественная жизнь! Не то чтобы она у меня на самом деле была… Но мы не можем прийти туда завтра. Это будет фильм ужасов, пока им не надоест и они не переключатся на кого-нибудь другого. И я предпочту не бить морду какой-нибудь популярной кисе, если она на меня наедет.
По сути, Ланни редко проигрывает в драке – и в последнее время редко их затевает. Мои дети сильны, но мне кажется, ни у кого из них нет стайного инстинкта, толкающего к травле. Но и смирно терпеть они не будут. Раньше Коннор всегда предпочитал убегать, а Ланни – драться. Но никто из них – не пассивная жертва.
Если завтра утром отправить их в школу, это приведет к катастрофе.
«Прощай и моя общественная жизнь», – думаю я. Но для моих детей так будет правильно, пока все это не пронесется над нами, подобно весеннему урагану. Запереться в убежище и надеяться на лучшее.
– Вы останетесь дома, – выношу я решение. – Но это не означает, что учебы не будет. Утром я поговорю с директором, и вы получите задания от своих учителей. Считайте это продлением каникул.
– Уже скучно, – отзывается Коннор. – Мы можем тебе чем-нибудь помочь? Мы хорошо умеем отыскивать всякое, ты же сама видела. И знаем, как отличать странные вещи.
Я не спрашиваю, какие именно странные вещи, потому что не хочу этого знать. Меня передергивает от мысли о вовлечении их в дело, которое расследует Кец – даже в самой слабой степени. Есть тьма, слишком глубокая для детей их возраста, каким бы ни было их прошлое.
– Уже поздно; вы, наверное, устали. Так что давайте пока разойдемся и попробуем поспать эту ночь, а утром мы подыщем вам какое-нибудь полезное занятие. Не считая учебы.
– Я не устала, – возражает Ланни. Я смотрю на часы – еще только десять, а кажется, что уже позже, но это потому, что я последние две ночи спала очень мало. – Ну что, нам что-нибудь нужно сделать? Или я снова пойду надеру ему задницу в «Фортнайте».
– Как будто у тебя это когда-то получалось, – отзывается Коннор.
Я принимаю решение, даже не особо его обдумав, потому что устала – и потому что интерес, написанный на их лицах, слишком искренен. Беру блокнот и пишу в нем имя – «Дуглас Адам Принкер». Потом вырываю листок и протягиваю им. Они оба склоняются, чтобы прочесть надпись вместе.
– И кто этот тип? – спрашивает Коннор.
– Именно это я хочу знать. Он живет в Вэлери и водит белый фургон. Это все, что мне пока известно. Я не хочу, чтобы вы писали ему, связывались с ним и вообще как-либо взаимодействовали, даже если считаете, что делаете это анонимно. Но при поисках все равно пользуйтесь протоколами-анонимайзерами. Понятно? Информация. Не взаимодействие.
– Все ясно! – восклицает Ланни. Она, похоже, в восторге. Коннор, по крайней мере, выглядит так, как будто тщательно оценивает все риски.
– Смотрите в оба, – предупреждаю я их. – И будьте осторожны. Только скриншоты. Ладно?
– Понял, – отвечает мой сын. – Ланни, уймись. Мы не расследуем преступление. Мы только изучаем данные.
– И все равно это круто, – говорит она. – Разве нет?
– В некотором роде.
Мы с Сэмом выходим из комнаты, и я тяжело вздыхаю.
– Не ошиблась ли я?
– Доверяя им? Нет, я так не думаю. Всегда полезно заняться каким-нибудь делом. Так кто все же этот Дуглас Адам Принкер на самом деле?
– Я и в самом деле не знаю. Его упомянула одна свидетельница в Вэлери. Я просто раскапываю кое-какие данные для Кец.
Он внимательно, оценивающе смотрит на меня. Я вижу в его глазах неподдельную тревогу.
– Но ты ведь соблюдаешь осторожность, да? Сейчас не время рисковать.
– Знаю. Это последнее, а завтра мы сможем сосредоточиться на наших собственных проблемах. – Я чувствую, как на моих губах появляется мрачная усмешка. – И видит бог, этот отправитель пожалеет о том, что вообще сунулся к нам.
– Аминь, – отвечает Сэм и целует меня в лоб. – Идем, мне нужно кое-что тебе показать.
На обжигающую долю секунды мне кажется, что под этими словами кроется игривый смысл – но явно не сейчас. Сэм закрывает дверь кабинета, открывает свой ноутбук, выводит его из режима сна и переходит на какую-то страницу. Я заглядываю ему через плечо и невольно отшатываюсь, когда на экране начинает мерцать заголовок.
Веб-сайт «Погибшие ангелы».
– Сэм… – осторожно говорю я, но он качает головой. Чувствую, как напрягаются мышцы моего живота, словно я готовлюсь к удару. Ненавижу этот сайт – отчасти потому, что знаю, сколько вреда он несет, но также и потому, что он символизирует часть прошлого Сэма, запутанную и тяжелую для него самого. Он помогал создать «Погибших ангелов» – их ядром были родные и друзья жертв Мэлвина. Сэм и мать одной из этих жертв подогревали и направляли ярость, которую испытывали эти несчастные… направляли прямо на меня и моих детей.
Но Сэм ушел из этой группы. Ушел ко мне. И он говорил мне, что его полномочия на этом сайте были отозваны… Но сейчас он вводит логин-пароль, и ему открываются закрытые «только для своих» разделы форума, и я не знаю, что думать.
– Я собирался сказать тебе, – говорит он, и я слышу сожаление в его голосе. – Должен был сказать. Я собирался порыться в этом и посмотреть, что вылезет из этой трясины.
– Ты вернулся туда?
– Не под своим именем. Это новая учетка, анонимная. Я принял меры предосторожности. – Он делает многозначительную паузу. – Я завел ее некоторое время назад. Просто чтобы… быть в курсе. Попытаться отследить неприятности раньше, чем они рванут, и, может быть, слегка смягчить последствия.
Мы договаривались совсем о другом, но сейчас не время дискутировать об этом.
– Сэм, ты знал об этих листовках? – резко спрашиваю я, чувствуя себя так, словно я – наточенный нож, готовый резать. – Кто-то должен был найти их в ворохе давних материалов.
– Кто-то сделал это, – отвечает Сэм. – Но я это упустил. Он не участвовал в обычных тредах, а общался на общем форуме, и делал это по-умному. Я нашел его сегодня, пока ты отсутствовала. Он оставляет сообщения под ником «МалусНавис». – Тот же самый псевдоним, что и на других форумах. Сэм переходит на упомянутый форум и проводит поиск по имени. – Я не находил его реплики, потому что он никогда не упоминал твое имя. Просто спрашивал насчет шаблонов плаката «разыскивается». Кто-то с радостью скинул ему копию изначальной листовки. – Той самой, которую когда-то создал Сэм. – Все, что он делал до вчерашнего дня, касалось других случаев. Никакого отношения к тебе оно не имело.
– Погоди, так он писал что-то на форуме «Погибших ангелов» и до вчерашнего дня? Какие еще другие случаи?
Сэм показывает мне полный список постов МалусНависа – и этот список достаточно обширен. Ни в одном из них нет ни намека на жестокость – они все скорее исследовательские, с научным подходом, как будто их писал диванный детектив, а не тролль. Он спрашивает о странных делах… в основном о нераскрытых убийствах и исчезновениях. Когда Сэм пролистывает список, мой взгляд выхватывает некое имя, и я кладу руку Сэму на плечо:
– Погоди. Открой вот это.
– Сейчас. – Он щелкает по сообщению.
Это дискуссия о Тэмми Магуайр – одной из поддельных личностей Пенни Карлсон/Шерил Лэнсдаун, обнаруженных мною во время поиска материалов для Кец. Это не может быть совпадением. Я стараюсь сосредоточиться, читая посты МалусНависа. Он интересуется, продвинулось ли расследование хоть на шаг дальше. Кто-то, отвечая ему, вставил ссылку на ордер, выданный на арест преступницы. После этого МалусНавис ничего не отвечал в этом треде, не спрашивал про Тэмми Магуайр.