Падение с моста, возможно, и не убьет его, но он может утонуть. В этот поздний час машин на мосту почти нет, а для того, чтобы перешагнуть через перила во тьму, достаточно нескольких секунд.
Тайлер не отвечает. Я прибавляю скорость.
– Тайлер, ты еще здесь, приятель?
– Я здесь, – говорит он. – Я просто устал, Сэм. Я просто очень устал.
– Знаю. Я знаю, каково это. Но я уже еду, ты не будешь один. Хорошо? Обещай мне, что дождешься меня. Пожалуйста. Мы не очень-то близко знакомы, но ты знаешь, что я был на твоем месте. Я могу показать тебе путь обратно. Ладно?
Он в течение нескольких мучительных секунд молчит, размышляя над этим. Я смотрю на спидометр – скорость изрядно выше разрешенной.
Потом Тайлер говорит:
– Я подожду.
– Я приеду примерно через десять минут. Не бросай трубку. Скажи, о чем ты сейчас думаешь?
Он начинает говорить. Я слушаю, но в основном потому, что просто хочу его отвлечь. Тайлер говорит о том, как нашел в Сети фото своей семьи, о том, как это заставило его вспомнить про одно Рождество, незадолго до того, как его сестру похитили. Я понимаю его. Воспоминания – это наркотик, и иногда после них остается жуткая, болезненная пустота. Я все еще помню последний видеозвонок от сестры во время моей командировки. Мне пришлось оборвать его. Я по-прежнему проигрываю этот разговор в уме и размышляю о том, что она еще могла сказать, что еще я мог сделать, чтобы она хотя бы еще на какое-то время побыла со мной.
Тайлер делает то же самое, но ему не за что цепляться. Убийца его сестры так и не был пойман, и это бесконечное состояние неопределенности и отчаяния заставляет людей терять веру, терять любовь, терять надежду. Для меня загадка была решена практически сразу.
Для него может быть не решена никогда.
Пять минут. Я смотрю, не появится ли дорожный патруль. Если б я посмел, я позвонил бы копам и попросил их отправить кого-нибудь на мост, но доверие между мною и Тайлером все еще зыбко, точно струйка дыма. Если он решит, что я собираюсь предать его, то спрыгнет с моста прежде, чем они успеют остановить его.
А что, если тут кроется что-то еще? Тихий холодный голос, звучащий в глубине моего разума, нашептывает, внушая мне сомнения: «Ты не знаешь этого парня. Что, если он заманивает тебя?»
Если это и так, то я вооружен и легко не сдамся. Тайлер не произвел на меня впечатления человека, способного на физическую агрессию, но если он даже нападет, я готов к этому.
– Сэм? – Голос его теперь звучит слабо и устало. – Я просто хочу, чтобы меня не было. Спасибо тебе за эту попытку.
– Нет, Тайлер, не делай этого! Послушай, приятель, оставайся на месте. Я приеду через три минуты. Ты же можешь подождать три минуты, верно?
Я лечу туда, словно комета. Уже вижу огни деловой части города. До моста недалеко. Я пролетаю на красный свет пустынный перекресток и не сбавляю скорость.
– Я не хочу ждать.
– Но ты же позвонил мне не без причины, – напоминаю я. – Ты хотел, чтобы я знал. А я хочу знать. Тебе есть что еще сказать мне. Я это знаю.
Я продолжаю говорить, хотя сам почти не понимаю, что несу. Вижу впереди зеленые арки моста – они проходят под самим мостом, а не поверх него. Дорогу освещают фонари, и я не вижу ни одной машины, припаркованной на узких остановочных полосах сбоку от основной трассы. Дорога здесь идет в две полосы и сейчас совершенно пуста.
Я притормаживаю, боясь не заметить его, но все равно вижу его только в последнюю секунду. Он одет в темные штаны и темную толстовку и почти сливается с ночной темнотой.
Он стоит на бетонном козырьке, прижимаясь ногами к зеленым стальным поручням. Шагнуть за край так легко, для этого не нужно усилий…
Я нажимаю на тормоз и наваливаюсь на руль, чтобы свернуть на узкую остановочную полосу, потом выскакиваю из машины, сжимая в руке телефон. Инстинкт требует от меня кинуться к Тайлеру, но разум заставляет остановиться, замедлить шаг и подходить осторожно, без резких движений. Я иду словно целую вечность.
Тайлер смотрит вниз, на реку, а не на огни центра. И, как сказал Ницше, бездна всматривается в него. Он знает, что я здесь, но не отрывает взгляда от этой бездны.
– Тайлер? – Я вижу в его руке телефон, все еще передающий сигнал. Завершаю звонок и поднимаю обе руки. – Я собираюсь положить свой телефон в карман, хорошо?
– Хорошо. – Голос его звучит совершенно нормально. И это самое худшее. – Тебе не нужно было приезжать.
– Знаю. – Прислоняюсь к перилам. Я стою в десяти футах от него, пытаясь сообразить, как подобраться ближе, чтобы не запустить смертельную реакцию. Кладу телефон в карман своей куртки, но при этом нажимаю кнопку вызова чрезвычайных служб. Выжидаю несколько секунд, надеясь, что соединение установлено, потом спрашиваю:
– Почему ты выбрал мост Гей-стрит, чтобы спрыгнуть с него?
«Боже, пусть оператор услышит это!»
– Здесь тихо, – отвечает Тайлер. – Мне нравится этот мост. И он высокий.
Это действительно так. Дует сильный холодный ветер. Звезд не видно, луна спряталась за наползающими облаками. Это было бы прекрасно, если б я стоял здесь с Гвен. Сейчас это зловеще.
– Ты не хочешь объяснить мне, почему решил сделать это сейчас? Сегодня?
– Я тебе говорил. Фотографии.
– Но должно быть что-то еще. Ты видел эти фото и раньше.
Тайлер поворачивает голову ко мне. На нем, как и раньше, бейсболка с эмблемой «Флорида гейторс», поверх которой натянут капюшон толстовки. Он сует руки в карманы. Лицо у него такое же бесстрастное, каким было на летном поле, и это пугает меня до дрожи.
– Сегодня ее день рождения, – говорит Тайлер. – Моей сестры, я имею в виду. Сегодня ей исполнился бы двадцать один год. Я купил бы ей выпивку. Может быть, удостоверился бы, что после этого она благополучно добралась домой.
Это причиняет мне боль. Я чувствую, как осыпается край этого эмоционального обрыва.
Тайлер снова смотрит на реку.
– Расскажи мне о ней, – прошу я. – Вы с ней хорошо ладили?
– Не всегда. Она вела себя совершенно погано в тот день – в день, когда это произошло. – Я вижу, как дергается его кадык, когда он сглатывает. Потом чуть наклоняется вперед, и я напрягаюсь. Если нужно, я могу действовать быстро; может быть, смогу рвануться к нему и ухватить его за толстовку прежде, чем он свалится. Но остановить падающее тело крепкого мужчины сложно, я наверняка порву связки, а может быть, и вывихну руку.
Это не препятствие, просто один из факторов. Я осторожно и, надеюсь, незаметно смещаюсь ближе.
– Она знала, что ты любишь ее?
– Что?
– Она знала, что ты любишь ее, Тайлер?
Он снова переводит на меня взгляд.
– А зачем?
– Затем, что это имеет значение. Это имело значение для меня. Последнее, что я сказал своей сестре, – что я люблю ее, и мне от этого было немного легче. Но я надеюсь, что она знала это и без моих слов.
– Не знаю, – отзывается он. – Я не знаю, считала ли она так. Я купил ей на Рождество подарок, очень хороший. Но она так и не открыла его.
Слышу вдали сирены. «Нет-нет-нет…» Если они примчатся, завывая и мигая маячками, то могут заставить его шагнуть за край. Я смещаюсь ближе еще на несколько дюймов. Он не реагирует.
– Я очень хотел бы поговорить с тобой о своей сестре. Мне тоже пригодилась бы такая помощь – разговор с тем, кто меня понимает. Ты не хочешь слезть оттуда и пойти, например, выпить кофе? Идем, Тайлер, давай поговорим об этом где-нибудь. Ты можешь сделать это в любой момент. Но сейчас я здесь, рядом. И мне не наплевать на тебя.
Тайлер коротко выдыхает, и на один жуткий миг мне кажется, что я не справился. Но потом он говорит:
– Ладно, хорошо.
И перепрыгивает через ограждение обратно.
Я не готов к этому по-настоящему, и мой голос подрагивает от облегчения, наполняющего мою душу.
– Спасибо, Тайлер. Пойдем со мной, найдем какое-нибудь тихое местечко, ладно?
Он спрашивает:
– Ты вызвал копов?
Не моргнув глазом, я отвечаю:
– Нет. Но это мог сделать кто-то еще. Кто-то мог увидеть тебя на козырьке.
Он кивает и идет к моему пикапу. Когда поворачивается ко мне спиной, я сбрасываю звонок. И уже открываю дверцу, чтобы Тайлер мог сесть на пассажирское место, когда машина ноксвиллской полиции останавливается, преграждая нам путь. Маячки на крыше все еще мигают, но сирена молчит. Из машины выходят два офицера. Я поднимаю руки и иду к ним. Представляюсь:
– Сэм Кейд. Это я звонил. Он передумал, и я собираюсь напоить его кофе и попытаться уговорить обратиться за помощью. Пока что все в порядке. Спасибо, что приехали.
Один из офицеров отходит, чтобы поговорить с Тайлером. Второй отводит меня чуть дальше вдоль ограждения. Это не занимает много времени. Копы просто испытывают облегчение, что им не нужно отговаривать кого-то от необратимого решения.
Когда я возвращаюсь к пикапу и сажусь за руль, Тайлер выглядит совершенно нормально. Он молчит, глядя на свои руки, потом произносит:
– Спасибо, что приехал, Сэм. Ты не был обязан. Это много значит для меня.
Я не знаю, что на это ответить, поэтому просто киваю и включаю двигатель. Неподалеку есть круглосуточное кафе, я несколько раз бывал там, и обычно это тихое местечко. По пути Тайлер молчит. Мы останавливаемся у кафе, входим внутрь и усаживаемся на желтые дерматиновые диванчики в выгородке. Берем кофе, Тайлер заказывает к нему вафли, и это немного удивляет меня.
Теперь, когда мое сердцебиение слегка унимается, я осознаю, что уже опоздал с приездом домой. Пишу Гвен: «Задержался по пути, скоро буду. Позвоню», – потом перевожу телефон в беззвучный режим, даже без вибрации. В данный момент основная моя забота – это ответственность за Тайлера. Я не хочу, чтобы он счел, будто я не уделяю разговору с ним все свое внимание.
– Я думал о том, знала она или нет, что я любил ее, – говорит Тайлер. – Это хороший вопрос. Полагаю, она этого не знала, Сэм. Я никогда не умел по-настоящему выражать такие чувства, даже до того, как… – Он указывает на свою голову. – Старший брат, младшая сестра… она меня часто раздражала. Я хотел бы, чтобы было иначе, но это так. А твоя сестра…