– Чего это? Надо попробовать. Нельзя же бросать людей в беде!
– ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, – продолжил Билл Дверь. – ВМЕШАТЕЛЬСТВО В СУДЬБУ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА МОЖЕТ РАЗРУШИТЬ ЦЕЛЫЙ МИР.
Госпожа Флитворт поглядела на него так, словно он свихнулся.
– Ты что за чушь несёшь?
– Я ХОЧУ СКАЗАТЬ, ЧТО КАЖДОМУ ПРИХОДИТ СВОЙ СРОК УМИРАТЬ.
Она потрясённо вылупилась на него. Затем размахнулась и от всей души дала ему пощёчину.
Его лицо оказалось жёстче, чем можно было ожидать. Она ойкнула и подула на пальцы.
– Сегодня же убирайся с моей фермы, Билл Дверь, – прохрипела она. – Понял? – Она повернулась на каблуках и побежала к водокачке.
Деревенские принесли багры, чтобы стащить горящую солому с крыши. Госпожа Флитворт собрала команду, которая добыла лестницу и приставила к окну спальни. Но к тому времени, как кого-то удалось уговорить взобраться по ней, укрывшись мокрым одеялом, верхушка лестницы уже начала тлеть.
Билл Дверь наблюдал за пламенем.
Он порылся в кармане и достал золотые часики.
Отблески огня багровели на стекле. Он убрал часы.
Часть крыши обвалилась.
– ПИСК!
Билл Дверь опустил взгляд. Фигурка в мантии браво прошагала у него между ног и нырнула прямо в пылающую дверь. Кто-то что-то кричал о бочонках с бренди.
Билл Дверь снова сунул руку в карман и достал часы. Шелест песка тонул в рокоте пламени. Будущее утекало в прошлое, и прошлого уже явно было больше, чем будущего. Но его больше поражала сама мысль, что всё это время текло сквозь узенькое сейчас.
Он осторожно убрал часы.
Смерть понимал, что вмешательство в судьбу одного человека может разрушить целый мир. Он это знал. Это знание было встроено в саму его суть.
Но оказалось, что для Билла Дверь это бред сивой кобылы.
– ОХ, ПРОКЛЯТЬЕ, – сказал он.
И шагнул в огонь.
– Эй… Библиотекарь, это я, – кричал Ветром в замочную скважину. – Ветром Сдумс!
Он попробовал постучать ещё раз.
– Почему он не отвечает?
– Не знаю, – произнёс голос у него за спиной.
– Шлёппель?
– Да, господин Сдумс.
– Почему ты у меня за спиной?
– Мне надо за чем-то прятаться, господин Сдумс. Такая уж жизнь у страшил.
– Библиотека-а-арь! – крикнул Ветром, барабаня в дверь.
– У-ук.
– Ты почему меня не пускаешь?
– У-ук.
– Но мне нужно кое-что глянуть.
– У-ук у-ук!
– Ну, в общем, так и есть. А при чём тут это?
– Что он сказал, господин Сдумс?
– Говорит, не пустит меня, потому что я умер!
– Типичный живизм. Вот об этом Редж Башмак постоянно твердит.
– А есть ещё кто-нибудь, кто в курсе насчёт жизненной силы?
– Полагаю, остаётся ещё госпожа Торт. Но она немного стрёмная.
– А что за госпожа Торт? – спросил Ветром, и тут до него дошла вторая часть предложения. – И что значит стрёмная? Ты же сам страшила!
– Вы не слыхали про госпожу Торт?
– Никогда.
– Ясное дело, вряд ли её интересовала магия… В общем, Башмак велел, чтобы мы с ней не разговаривали. Говорит, она эксплуатирует бесправных покойников.
– Это как?
– Она медиум. Ну, экстрасенс, только не очень «экстра».
– Правда? Ладно, пойдём-ка повидаем её. И вот ещё что… Шлёппель?
– Что?
– Меня довольно-таки напрягает ощущать, как ты за мной прячешься.
– А мне очень страшно, когда я ни за чем не прячусь, господин Сдумс.
– Ты не мог бы прятаться за чем-нибудь другим?
– А что вы можете предложить, господин Сдумс?
Ветром задумался.
– Да, пожалуй, из этого выйдет толк, – прошептал он, – если только я найду отвёртку.
Садовник Модо стоял на коленях и удобрял георгины, когда вдруг услышал за собой ритмичный скрип и топот, какой бывает, когда кто-нибудь волочит что-то очень тяжёлое.
Он обернулся.
– Вечерочек, господин Сдумс. Гляжу, вы всё так же мертвы.
– Вечер добрый, Модо. А у тебя очень славная клумба.
– За вами кто-то тащит дверь, господин Сдумс.
– Да, я в курсе.
Дверь осторожно протиснулась по тропинке. Проходя мимо Модо, она неуклюже повернулась, словно тот, кто её нёс, изо всех сил старался скрыться за ней.
– Это, скажем так, защитная дверь, – пояснил Ветром.
Он запнулся. Что-то было не так. Непонятно, что именно, но вокруг стало больше нетаковости, словно в оркестре кто-то сфальшивил. Он внимательно осмотрелся.
– А во что это ты складываешь сорняки? – спросил он.
Модо оглянулся на нечто, стоявшее рядом.
– Славная, правда? – сказал он. – Нашёл рядом с компостной кучей. У меня тачка сломалась, я поглядел, а там…
– В жизни ничего подобного ещё не видел, – признался Ветром. – Кому пришло в голову связать большущую корзину из проволоки? А колёсики на вид маловаты.
– Зато ручка очень удобная, и ездит легко, – возразил Модо. – Ума не приложу, кто мог её выкинуть. Зачем кому-то выкидывать такую славную вещь, а, господин Сдумс?
Ветром всё глазел на тележку. Его не оставляло чувство, что та глядит на него в ответ.
Он услышал собственный голос:
– Может, она сама приехала.
– Верно сказано, господин Сдумс! Наверное, просто хотела немного передохнуть! – подхватил Модо. – Ну, вы даёте!
– Да уж, – мрачно процедил Ветром. – Похоже на то.
Он вышел в город, слыша за спиной скрип двери и топот ног.
Сказал бы мне кто месяц назад, что через несколько дней после смерти я буду бродить в компании застенчивого страшилы, прячущегося за дверью… наверное, я бы ему в лицо рассмеялся, подумал он. Хотя нет. Я бы сказал: «Ась?», или «Что?», или «Говори громче!», но всё равно бы не понял.
У него за спиной кто-то тявкнул.
За ним наблюдал пёс. Очень крупный. По правде говоря, Ветром решил, что это пёс, а не волк, лишь потому, что всем известно – волки в городах не водятся.
Пёс подмигнул ему. Ветром подумал: «А ведь прошлой ночью было не полнолуние!»
– Люпин? – догадался он.
Пёс кивнул.
– Говорить можешь?
Пёс покачал головой.
– Ну, чем теперь займёшься?
Люпин пожал плечами.
– Хочешь, пойдём со мной?
Он снова пожал плечами, будто отвечая: «А почему бы и нет! Заняться мне больше нечем».
Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что через несколько дней после смерти я буду бродить в компании застенчивого страшилы, прячущегося за дверью, и оборотня наоборот… ну, вот на это я бы, пожалуй, рассмеялся, подумал Сдумс. Конечно, после того, как мне бы это несколько раз повторили. И погромче.
Смерть Крыс забрал последних клиентов, многие из которых прежде обитали в соломе, и вывел сквозь пламя туда, куда попадают после смерти хорошие крысы.
Он удивился, когда миновал пылающую фигуру, с трудом пробиравшуюся сквозь дикий бурелом из рухнувших стропил и обугленных половиц. Поднимаясь по горящей лестнице, фигура достала что-то из тлеющих останков своей одежды и осторожно зажала в зубах.
Смерть Крыс не стал дожидаться того, что будет дальше. Пускай ему был всего день от роду, он ещё искал свой подход к работе Смерти, но одновременно он в каком-то смысле был древним, как первая протокрыса. И понимал, что низкий рокот, от которого дом заходил ходуном, – это закипает бренди в бочках.
А с кипящим бренди есть одна проблема: кипит он недолго.
Взрыв разбросал обломки таверны на версту вокруг.
Белоснежное пламя хлынуло из дыр, в которых ещё недавно были двери и окна. Стены лопнули наружу. Пылающие стропила взвились над головами. Часть из них упала на соседние крыши, разжигая всё новые пожары.
Осталось лишь зарево, от которого слезились глаза.
А затем на фоне зарева возникли маленькие тени.
Они заметались и слились воедино в силуэт высокого человека, который шагал из огня, неся что-то на руках.
Он прошёл сквозь толпу обожжённых зевак и заковылял по тёмной холодной дороге к ферме. Люди взяли себя в руки и пошли за ним, волочась сквозь сумрак, как хвост тёмной кометы.
Билл Дверь поднялся по лестнице в спальню госпожи Флитворт и уложил ребёнка на кровать.
– ОНА ГОВОРИЛА, ТУТ НЕПОДАЛЁКУ ЕСТЬ АПТЕКАРЬ.
Госпожа Флитворт вынырнула из толпы на вершину лестницы.
– Есть один в Чембли, – сказала она. – А ещё ведьма живёт по дороге на Ланкр.
– НИКАКИХ ВЕДЬМ. НИКАКОЙ МАГИИ. ПОШЛИТЕ ЗА АПТЕКАРЕМ. А ОСТАЛЬНЫЕ ВЫЙДУТ ВОН.
Это была не просьба. Даже не приказ. Просто неоспоримое утверждение.
Госпожа Флитворт замахала тощими руками на зевак.
– Ладно, всё, на выход, дело кончено. Брысь! Что вы все ввалились ко мне в спальню? Давайте, выметайтесь!
– Но как ему это удалось? – спросил кто-то в задних рядах. – Никто бы не выбрался оттуда живьём! Мы же видели взрыв!
Билл Дверь медленно обернулся.
– МЫ СПРЯТАЛИСЬ, – сказал он. – В ПОГРЕБЕ.
– Вот! Ясно? – поддакнула госпожа Флитворт. – В погребе. Всё сходится.
– Но в таверне не было… – усомнился кто-то, но запнулся.
Билл Дверь глядел на него в упор.
– В погребе, – поправился тот. – Ага. Верно. Умно.
– Очень умно, – подтвердила госпожа Флитворт. – А теперь давай, догоняй остальных.
Он услышал, как она гонит их по лестнице обратно в ночь. Хлопнула дверь. Он не заметил, когда она снова поднялась с миской холодной воды и полотенцем. Госпожа Флитворт тоже умела ходить бесшумно, когда хотела. Она зашла и закрыла за собой дверь.
– Родители захотят увидеть девочку, – сказала она. – Мамаша её в обмороке, а большой Генри с мельницы вырубил папашу, когда тот пытался броситься в огонь за ней. Но скоро они будут здесь.
Она наклонилась и провела полотенцем по лбу девочки.
– Где она была?
– ПРЯТАЛАСЬ В БУФЕТЕ.
– От огня?
Билл Дверь пожал плечами.
– Поразительно, что ты сумел её найти в таком жаре и дыме, – заметила она.
– ПОЛАГАЮ, ВЫ НАЗВАЛИ БЫ ЭТО ЧУТЬЁМ.
– И на ней ни царапинки!
Билл Дверь сделал вид, что это был не вопрос.