Друто наконец-то оказался в своей стихии.
– Всем дамам нравятся розы, – сказал он. – А ещё орхидеи. Многое судари мне рассказывали, что в наши дни дамы предпочтут одну орхидею целому букету роз…
– ДАЙТЕ МНОГО.
– Орхидей или роз?
– ТЕХ И ДРУГИХ.
Пальцы Друтто извилисто сплелись, как жирные угри.
– И я ещё думаю, возможно, вас заинтересуют эти чудесные веточки Нервозы Глориозы…
– И ПОБОЛЬШЕ ИХ.
– А если бюджеты сударя позволяют, могу ли я предложить один экземпляр чрезвычайно редкой…
– ДА.
– Может быть, ещё…
– ДА. ВСЕГО. И С ЛЕНТОЧКОЙ.
Когда колокольчик прозвенел, провожая клиента, Друтто поглядел на монеты в руке. Многие были ржавыми, все – странными, и одна или две – золотыми.
– Хм, – сказал он. – Что ж, удачная сделка…
Его прервал лёгкий шорох.
По всей лавке вокруг него осыпались лепестки.
– А ЭТИ?
– Это наш элитный ассортимент, – сказала дама в магазине шоколада. Заведение было такое дорогое, что продавало не конфеты, а «кондитерские шедевры». Зачастую в виде отдельных завитушек в золотой обёртке, от которых дыры в бюджете оставались даже больше, чем в зубах.
Высокий мрачный клиент взял коробку шириной в полметра. На крышке, мягкой, как атласная подушка, красовались два безнадёжно косоглазых котёнка, сидящих в башмаке.
– ПОЧЕМУ ОБИВКА НА КОРОБКЕ? НА НЕЙ НАДО СИДЕТЬ? И ОНО ЧТО, СО ВКУСОМ КОШАТИНЫ? – добавил он зловещим тоном – вернее, ещё более зловещим, чем ранее.
– Эм-м, нет. Это наш престижный ассортимент.
Клиент отбросил коробочку.
– НЕ ТО.
Хозяйка огляделась, не смотрит ли кто, и открыла ящик под прилавком, понизив голос до заговорщицкого шёпота.
– Конечно, – сказала она, – для таких особых случаев…
Коробочка была маленькой. А ещё кромешно чёрной, не считая надписи белыми буковками. Котят, даже с розовыми ленточками, к такой коробочке не подпускали за версту. Такие коробочки с шоколадом доставляют незнакомцы в чёрном, спускаясь по канатам с крыш.
Незнакомец в чёрном вгляделся в буквы.
– «ТЁМНЫЕ ЧАРЫ», – прочитал он. – МНЕ НРАВИТСЯ.
– Для самых интимных моментов, – сказала дама.
Клиент задумался над значением этого слова.
– ДА. ПОХОЖЕ, ЭТО ПОДОЙДЁТ.
Хозяйка просияла.
– Так что, вам завернуть?
– ДА. С ЛЕНТОЧКОЙ.
– Ещё что-нибудь, сударь?
– ЕЩЁ? А ДОЛЖНО БЫТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ? ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ? ЧТО ЕЩЁ НУЖНО СДЕЛАТЬ?
– Простите, сударь?
– ПОДАРОК ДЛЯ ДАМЫ.
Хозяйка растерялась из-за внезапной смены темы. И уцепилась за надёжные клише.
– Ну, вы знаете, как говорят: бриллианты – лучше друзья девушки, – бодро сказала она.
– БРИЛЛИАНТЫ? А, БРИЛЛИАНТЫ. ЭТО ПРАВДА?
Они блестели, как звёзды на небе из чёрного бархата.
– Этот камень, – сказал продавец, – особо замечателен, не правда ли? Обратите внимание на этот огонь и изумительный…
– А ОН МОЖЕТ БЫТЬ ДРУГОМ?
Продавец запнулся. Он знал всё о каратах, об алмазном блеске, о «чистой воде», «мерцании» и «огне», но его никогда ещё не просили оценить драгоценные камни с точки зрения дружелюбия.
– Вы про его расположение? – рискнул он.
– НЕТ.
Пальцы продавца ухватились за другой осколок замороженного света.
– А этот, – сказал он, и уверенность вернулась в его голос, – из знаменитой шахты Коротконогих. Позволю себе обратить ваше внимание на изысканную…
Он ощутил, как пронзительный взгляд буравит его затылок.
– Но, должен признать, он не славится дружелюбием, – проблеял он.
Мрачный посетитель недовольно оглядел лавку. В полумраке за тролленепробиваемыми стёклами алмазы сияли, как глаза драконов во тьме пещеры.
– А ИЗ ЭТИХ КАКИЕ МОГУТ БЫТЬ ДРУЗЬЯМИ? – спросил он.
– Сударь, думаю, что могу с уверенностью сказать: наша политика ассортимента никогда не была основана на симпатиях самих камней, – заявил продавец. Его снедало неприятное чувство, что всё как-то не так, и где-то в глубине души он понимал, как именно не так, но почему-то разум не позволял ему провести окончательную связь. И это действовало ему на нервы.
– А КАКОЙ КРУПНЕЙШИЙ В МИРЕ АЛМАЗ?
– Крупнейший? Ну, это просто. Он зовётся Слеза Оффлера и хранится в святая святых Затерянного Самоцветного Храма Погибели, посвящённого Богу-Крокодилу Оффлеру в тёмных дебрях Очудноземья. Весит он восемьсот пятьдесят карат. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, сударь, лично я бы с ним даже переспал.
Что приятно в работе жреца Затерянного Самоцветного Храма Погибели – можно вставать попозже. Храм же затерянный. Даже ярые почитатели Бога-Крокодила Оффлера обычно не находили его. К счастью для себя.
По традиции только двое могли входить в святая святых: Верховный Жрец и другой, не столь верховный. Так продолжалось много лет, и они верховенствовали по очереди. Работёнка была непыльная, ведь большинство потенциальных прихожан оставалось пробито кольями, раздавлено, отравлено или разрезано на части ловушками, прежде чем добиралось хотя бы до забавного ящика для пожертвований с прозрачной шкалой наполнения[20] возле ризницы.
Они играли в «Обдери господина Луковицу» на высоком алтаре в тени изукрашенной драгоценными камнями статуи Самого Оффлера и вдруг услышали, как скрипнула главная дверь.
Верховный Жрец даже не обернулся.
– Хей-хо, – сказал он. – Ещё один ляжет под большой каменный шар.
Раздался грохот, а затем рокот и скрежет. И в конце – удар.
– Ладно, – сказал Верховный Жрец. – Какая у нас ставка?
– Два камушка, – сказал неверховный.
– Точно. – Верховный заглянул в свои карты. – Ладно. Твои два ка…
Раздались приглушённые шаги.
– На той неделе чел с кнутом дошёл аж до первых пик, – напомнил неверховный.
Раздался звук, как при сливе в очень старой уборной. Шаги остановились.
Верховный Жрец ухмыльнулся.
– Ладно, – сказал он. – Принимаю два камушка и поднимаю ещё на два.
Неверховный жрец раскрыл карты.
– Двойная Луковица! – объявил он.
Верховный Жрец поглядел на них с подозрением.
Неверховный сверился с бумажкой.
– Итого ты торчишь мне триста тысяч девятьсот шестьдесят четыре камушка, – сказал он.
Снова раздались шаги. Жрецы переглянулись.
– Давно уже никто не проходил коридор с ядовитыми стрелами, – заметил Верховный.
– Ставлю пять, что пройдёт, – предложил неверховный.
– Принято.
Раздался звон металлических наконечников о камень.
– Ну, прощайся со своими камушками…
Снова раздались шаги.
– Ладно, но остаётся ещё… – скрип, плеск, – ров с крокодилами.
Снова шаги.
– Так, ну мимо чудовищного стража врат никто ещё не проходил…
Жрецы с ужасом переглянулись.
– Эй, – сказал тот, что не Верховный. – А вдруг это…
– Сюда? Ой, да брось. Мы посреди богами забытых джунглей. – Верховный попытался улыбнуться. – Не может это быть…
Шаги приближались.
Жрецы вцепились друг в друга от ужаса.
– Госпожа Торт!
Двери с грохотом распахнулись. В зал ворвался тёмный ветер, задул свечи и рассыпал карты, словно снежинки.
Жрецы услышали звук, какой издаёт очень большой алмаз, извлекаемый из статуи.
– СПАСИБО.
Подождав какое-то время и убедившись, что ничего уже не происходит, тот жрец, что не был Верховным, наконец нащупал огниво и после нескольких неудачных попыток зажёг свечу.
Жрецы стояли в окружении пляшущих теней возле статуи, в которой теперь зияла дырка в форме очень большого алмаза.
Наконец Верховный Жрец вздохнул и сказал.
– Ну ладно, подумай вот что: а кто, кроме нас, узнает?
– Ага. Как-то не подумал. Эй, слушай, а можно я теперь буду Верховным?
– Твоя очередь только в четверг.
– Ой, да ладно тебе!
Верховный Жрец пожал плечами и снял тиару Верховного Жреца.
– А знаешь, это на самом деле печально, – сказал он, глядя на разорённую статую. – Некоторые просто не умеют прилично вести себя в храме.
Смерть пронёсся через весь мир и снова приземлился на ферме.
Солнце уже клонилось к закату, когда он постучал в дверь кухни. Госпожа Флитворт открыла, вытирая руки о фартук. Она близоруко прищурилась, разглядывая гостя, а затем шагнула назад.
– Билл Дверь? Ну ты даёшь…
– Я ПРИНЁС ВАМ ЦВЕТЫ.
Она уставилась на засохший гербарий.
– И ШОКОЛАДКИ. ГОВОРЯТ, ДАМЫ ТАКИЕ ЛЮБЯТ.
Она уставилась на чёрную коробочку.
– А ЕЩЁ БРИЛЛИАНТ, ОН БУДЕТ ВАМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ.
В нём отразились лучи заходящего солнца.
Наконец к госпоже Флитворт вернулся дар речи.
– Билл Дверь, ты к чему это?
– Я ПРИШЁЛ УНЕСТИ ВАС ДАЛЕКО-ДАЛЕКО.
– Правда? И куда же?
До этого места Смерть не продумал.
– А КУДА ХОТИТЕ?
– Я сегодня никуда не пойду, кроме как на танцы, – твёрдо заявила госпожа Флитворт.
Этого Смерть тоже не продумал.
– А ЧТО ЗА ТАНЦЫ?
– На празднике урожая. Не знал? Традиция такая. Когда урожай собран, устраивают праздник, такой день благодарения.
– БЛАГОДАРЕНИЯ КОМУ?
– Чёрт знает. Кажется, никому конкретному. Просто благодарения в целом.
– Я ХОТЕЛ ПОКАЗАТЬ ВАМ ЧУДЕСА. ВЕЛИКИЕ ГОРОДА. ВСЁ, ЧТО ВЫ БЫ ЗАХОТЕЛИ.
– Всё-всё?
– ДА.
– Тогда мы идём на танцы, Билл Дверь. Я на них каждый год хожу. Народ там на меня рассчитывает. Ты знаешь, как это бывает.
– ДА, ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ.
Он взял её за руку.
– Что, уже? Я ещё не готова…
– ПОГЛЯДИТЕ.
Она опустила глаза и увидела, во что теперь одета.
– Это же не моё платье. Оно всё в блёстках.
Смерть вздохнул. Величайшие в истории любовники просто не встречали госпожу Флитворт. Казанунда бы повесился на своей лестнице.
– ЭТО БРИЛЛИАНТЫ. СТОИМОСТЬЮ С ЦЕЛОЕ КОРОЛЕВСТВО.
– Какое именно королевство?
– ЛЮБОЕ.
– Ух!
Бинки легко рысил по дороге к посёлку. После перелётов через бесконечность простая пыльная дорога казалась ему облегчением.