— Пожалуйста! — вдруг отчетливо крикнула женщина, но ее голос тут же перекрыл симфонический оркестр.
— Что это играют?
— Девятую симфонию Бетховена — был такой немецкий композитор, — не отводя глаз от приемника, ответил Дед.
— Знаю я про Бетховена, — оскорбленно возмутился Джем, — совершенно невозможный глухо-психованный тип. А еще его музыку всегда включают в конце фильмов про войну.
Голос женщины — явно негритянки — перекрыл бурные звуки «Гимна радости»:
— Я не могу!
— Две передачи одновременно пустили, — заметил Джем.
— Но почему, почему! — вопила женщина.
— Забавно, точь-в-точь голос миссис Робсон…
Дед подошел к столу и повернул ручку приемника. Джем заметил, как на обратном пути он раздавил что-то на полу. По небу разлилось молочно-белое сияние.
— Скоро будет гроза, — заявил Дед и взял в руки старый номер «Нэшнл Джеогрэфик».
Он растянулся в кресле-качалке и принялся медленно раскачиваться.
Джереми встал, сполоснул тарелки и исчез в своей комнате. Раз уж мир перевернулся, то остается лишь сидеть перед телевизором — чудом не разобранным на запчасти древним ящиком семидесятых годов, который отреставрировал для него Дед.
Он включил его, и по экрану, шевеля картонными челюстями, дружным шагом двинулись гигантские муравьи. Здорово, сейчас все черные мысли сразу выветрятся!
10
Тоби Робсон неподвижно сидел перед телевизором; на экране Дубина Джо Барнет душил Дорожный Каток Миннесоты, Буффало Джонса. Две огромные туши, тяжело дыша, перемещались по рингу. Робсон, расслабившись, сидел на широком кожаном диване со стаканом виски в руке, устремив пустой взгляд на экран. Он был страстным любителем кеча и никогда не пропускал важных матчей. Но сегодня целиком ушел в свои мысли и словно ослеп.
Лори тронул его за плечо. Тоби подскочил от неожиданности и, словно защищаясь, взмахнул было своей гигантской лапой. Увидев перед собой Лори, опомнился и изобразил на лице улыбку.
— Ты уже вернулся? В холодильнике пицца для тебя.
— Кто выигрывает?
— А?
— Кто выигрывает? — повторил Лори, кивком указывая на борцов.
— А! М-м-м… Кажется, Дорожный Каток.
— А мама где?
— Спит. Знаешь, этот грипп…
Лори уже спешил вверх по лестнице — к Джимми. Тоби Робсон, так и не притронувшись к виски, опять пустыми глазами уставился на экран.
Возле высокой решетки кладбищенских ворот дежурил Мидли: приоткрыв рот, словно бульдог, сидел в патрульной машине, сжимая в руке автоматический пистолет. Биг Т. Бюргер, с зеленой повязкой на лбу, сидел рядом, указательным пальцем любовно поглаживая теплую сталь своей «М-16». Он привез ее из последней командировки — разобрал на части, тщательно смазал и запрятал на самое дно рюкзака. В отличие от Мидли он не потел и не шевелился — замер, как ящерица; в нем проснулся старый инстинкт охотника. В семьдесят пять — сорок два из них в армии — совсем невредно перезарядиться.
Мидли ерзал на сиденье. Со скуки сдохнуть можно. Полчаса назад этот болтун Чеви Алонсо и его кореш, Б. 2 — ну и дурацкое же имечко, разве что для бомбардировщика годится, эти инородцы и в самом деле совсем придурки, — вроде бы направлялись сюда, но при виде полицейской машины быстренько ретировались. Жаль, можно было бы потребовать у них документы, обыскать их в поисках наркотиков, чтобы хоть как-то скоротать время. Он плюнул через окно и сказал, мотнув головой в сторону закрытой станции обслуживания, где автомат с напитками работал круглосуточно:
— Пойду принесу пару бутылок содовой, от жажды сдохнуть можно. В любом случае с этого чертова кладбища некого ждать — там одни покойники.
Биг Т. не ответил, лишь с презрением глянул на него.
— Содовую будете?
— Принеси мне пива.
— Пива? На службе? Это же нарушение устава, — возмутился Мидли, отирая пот на шее.
— Я вот уже шестьдесят лет как ничего, кроме пива, не пью, парень. Ты что, убить меня решил своей содовой?
Мидли пошевелил своими толстыми извилинами, но, так и не придумав ничего путного, пожал плечами:
— В конце концов вы вроде бы и не совсем фараон…
Он выбрался из машины и тяжеловесной походкой направился через дорогу к станции обслуживания, рукой придерживая револьвер. Бул Мидли не настолько глуп, чтобы попасться на дурачка и так вот просто дать себя располовинить, как этот недоносок Бен, мир праху его.
Проводив глазами удалявшуюся вразвалку грузную фигуру Мидли, Биг Т. перевел свой цепкий взгляд на блестящую решетку ворот, и сердце в груди громко стукнуло. Из-за решетки на него смотрела женщина — она стояла неподвижно, лишь длинные черные волосы развевались над плечами. У Бига Т. пересохло во рту, он нажал кнопку вызова на приборной доске. На женщине было розовое летнее платье в цветочек, вокруг нее посверкивали какие-то белые точечки — словно звездная пыль. Она по-прежнему не двигалась — стояла метрах в пяти от него, будто школьница, благовоспитанно сложив руки за спиной; лица в темноте было не разглядеть.
— Уилкокс. Слушаю.
Биг Т. вздрогнул от неожиданности. Стараясь не шевелиться и говорить как можно тише, словно боясь спугнуть дикую кошку, он произнес:
— Шеф… За воротами стоит женщина…
— Кто она?
— Не знаю. Молодая. Длинные черные волосы. Розовое платье.
— Что она делает?
— Ничего. Смотрит на меня.
— Вели ей назвать себя, поднять руки вверх и подойти — но не подпускай ближе чем на три метра. Мидли пусть тебя прикроет.
— Он пошел за содовой. От жажды сдохнуть можно.
— Черт! Давай, зови ее; Бойлз и остальные сейчас подъедут. Только не упусти, Биг Т., это наш единственный след. И говори, все время говори со мной.
Биг Т. с величайшей осторожностью открыл дверцу. Женщина стояла там же. Словно напевая что-то нежное, плавно покачивала бедрами. Он направил на нее винтовку:
— Эй, вы там!
Она не откликнулась.
— А ну выходите! На свет!
Она тихонько усмехнулась, и волна жуткой вони ударила в лицо Бига Т. Он прицепил переговорное устройство к ремню, соединив себя с машиной его витым пластиковым проводом, и выпрямился во весь рост. Голос Уилкокса у него на животе подсказал:
— Теперь, как положено, предупреди ее!
— Немедленно выходите! После третьего предупреждения буду стрелять!
Женщина лениво потянулась, и у Бига Т. возникло ощущение, будто он видел, как длинный красный язык выскочил у нее изо рта и лизнул ночь. Он сощурил глаза.
— Ну и работенка!
На секунду его внимание отвлек жизнерадостный голос Мидли, и, когда он вновь взглянул на решетку, женщины уже не было.
— Черт, исчезла!
— Возвращайтесь в машину, поднимите все стекла, — приказал голос Уилкокса.
Озадаченный Мидли склонился к переднему сиденью, размахивая банкой пива:
— Что происходит?
— Слышал? Закрой дверцу.
Мидли послушно сел в машину. Биг Т. уселся рядом и с яростью захлопнул дверцу. Поднял стекло. Духота страшенная. И вонь стоит все еще ужасная — они заперли ее вместе с собой в машине. Он машинально взял банку пива — этот болван Мидли уже открыл ее. Но пить не решался, вглядываясь во мрак. Никого. Растворилась во мраке. Он прижался лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Поганый запах ласкал затылок.
— Ну и вонища!
— А я ничего не чувствую, — заявил Мидли.
Биг Т. с трудом удержался от нелицеприятных комментариев. Может, она спряталась под машиной и вот-вот выскочит как черт из табакерки и бросится на стекло. Одеревеневшими пальцами он понадежнее взялся за ружейный приклад. Мидли подавил отрыжку. И тут он увидел ее. Словно балерина раскинув руки, она танцевала на гребне кладбищенской стены. Он открыл дверцу, шагнул вперед и взял ее на прицел:
— Стоять! Спускайтесь вниз! Полицейский контроль!
На стене уже никого не было. Или она свалилась вниз, по ту сторону стены? Но тогда бы я увидел… Бойлз и остальные вот-вот должны приехать, стоит их дождаться. Он рукавом отер пот со лба, наклонился, достал из машины уже открытую банку пива и поднес ее к губам.
Едва не подавился и тотчас все выплюнул — густая красная жидкость брызнула на корпус машины. Кровь, это же кровь! Брезгливо держа банку в вытянутой руке, он застыл в недоумении. Мидли с интересом посмотрел на него:
— Что, несвежее оказалось?
— Черт, это кровь! Кровь в пивной банке!
Он вздрогнул, услышав повелительный голос Уилкокса:
— Выброси ее. И возвращайся в машину.
Биг Т. уже забыл, что на поясе у него висит переговорное устройство. Уилкокс постоянно был на связи и внимательно следил за событиями.
Мидли слегка наклонился, его толстое красное лицо расплылось в хитрой улыбке.
— Я-то думал, что такому вояке, как вы, это должно понравиться — кровь…
— Спятил, что ли? Тебе смешно? Уймись и подвинься!
Мидли воздел вверх толстый, как сосиска, палец:
— Вон она!
Биг Т. резко развернулся — разрывные пули брызнули в пустоту. Никого. Он уже утратил свое обычное хладнокровие. Ну и придурок этот Мидли, я ему сейчас…
Мидли уже вышел из машины и шагал к воротам.
— Ты куда? Вернись!
— Лично меня эта баба не пугает. Я с удовольствием ею займусь!
— Мидли! Стой!
Мидли замер в двух метрах от него, стоя к нему спиной, — здоровенные руки спокойно висели вдоль тела, «смит и вессон» лежал в кобуре.
Биг Т. с облегчением вздохнул. Когда таким вот здоровенным буйволам приходит в голову закусить удила, остановить их бывает совсем непросто. Он открыл было рот, но тут же закрыл его. Что-то не так. Хотя вроде бы все нормально: форма, колбасообразные руки, бычья шея. Может, все оттого, что этот здоровенный телок так тихо стоит?
Тишину разорвал металлический голос Уилкокса:
— Что происходит?
— Не знаю, какое-то у меня странное чувство.
Биг Т. быстро окинул взглядом белую стену, решетку ворот, вновь посмотрел на Мидли — тот стоял все так же неподвижно, словно оловянный солдатик. И тут он увидел их. Туфли. Дамские модельные туфли на высоких каблуках; вполне приличные женские туфли — если не считать того, что они на Мидли.