Но единственным ответом было:
— Лекас, лекас!
Маленький малаец копал и обыскивал ил и песок, высокий австралиец качал воздух, а тем временем тяжелые тучи накапливались между Землей и недавно зашедшим Странником, ветер свистел все громче.
— Вон там! — закричала Барбара, перекрывая вой ветра.
Молния, свет которой осветил верхние ветви манговых деревьев, раскачивающиеся на фоне темных мчащихся туч, осветила белый треугольник носа парусника, который застрял в кронах двух деревьев, растущих близко друг к другу.
Барбара переложила тяжелый термос в левую руку, в правую взяла большой фонарь, включила его и подошла к деревьям, над которыми торчал нос лодки. Она увидела киль, зажатый между ветками, находящимися ниже.
Бенджи положил на шоссе завернутого в одеяло ККК.
Эстер и Елена хлопотали возле старика. Запыхавшийся Бенджи подошел к Барбаре:
— Осветите… корпус, — попросил он с усилием.
Они пробрались через низкий подлесок, и Барбара направила фонарик сначала на одну сторону киля, а потом на другую. Она прочитала название лодки «Альбатрос».
— Дыр не видно, — через мгновение заявил Бенджи. — Но наверняка у него сломана мачта, потому что мы бы ее заметили. Наверное, лодку принесло сюда по волнам. Не знаю, не слишком ли крепко сидит она между деревьями. Посмотрим, посмотрим. Я могу вскарабкаться по ветвям, а вас втянуть веревкой, — он прикоснулся рукой к мотку, висящему у него на шее.
Когда ветер немного успокоился, Бенджи сложил руки рупором и крикнул:
— Эй, там! Есть кто на борту?
Ветер снова начал завывать.
— Пожалуй, я слышу плач. Он отличается от звука ветра, — произнес Бенджи.
— Я тоже, — кивнула Барбара, стуча зубами. Она говорила себе, что это только от холода. Направив фонарик вверх, она от неожиданности закричала: — О, боже! — и схватила Бенджи за руку.
Луч фонарика осветил склонившееся над бортом белое искаженное испугом личико с широко раскрытым ртом.
— Это ребенок! — крикнул Бенджи.
— Бенджи, в случае чего, хватай его, — приказала ему Барбара.
— Но он же совсем маленький! — крикнула Елена, которая подошла к ним. Она помахала рукой маленькому заплаканному личику. — Сиди там, малыш. Не выпади. Сейчас мы к тебе придем!
Салли и Джейк прищурили глаза и отступили перед сильным потоком воздуха от больших лопастей, которые трепали их одежду и развевали во все стороны пламя сухого топлива, зажженного в миске как сигнал SOS.
Снаружи царил мрак, однако воздух был бодрящим, а золотисто-фиолетовые лучи восходящего Странника с мордой динозавра на диске мигали на черных волнах, которые почти достигали террасы, иногда даже заливая ее, несмотря на то что порывы ветра от вращающихся винтов сталкивали их в противоположную сторону.
Большой вертолет заслонял серое небо над головой, и лопасти его пропеллера рисовали в воздухе темные круги.
Из вертолета опустили белую веревочную лестницу, и зычный голос крикнул:
— Я могу забрать только одного человека!
— Джейк схватился за лестницу одной рукой, другую руку протянул Салли, но когда девушка сделала шаг вперед, то нечаянно перевернула стоящую перед ней миску, в которой был разожжен огонь, — горячее топливо зашипело, столкнувшись с водой, и полыхнуло большим ослепляющим огнем, который вынудил Салли отступить. Огонь сразу погас, но лестница уже тянула Джейка вверх. Он обернулся и двумя руками схватился за самую низкую ступеньку. Его ноги прикоснулись к террасе. В следующий миг он отпустил лестницу и упал рядом с перилами, у которых клубились небольшие волны.
Вертолет резко снизился. Волны убегали от лопастей, которые почти касались воды. Лестница упала с вертолета и теперь плавала в воде, словно скелет огромной многоножки.
Вертолет поднялся вверх и, не медля, улетел на север.
Джейк с трудом встал и посмотрел на исчезающий вдали огонек. Салли стояла возле него.
— Почему ты прыгнул, Джейк?
— Я боялся, что поломаю ноги о перила, — сказал он. — Это было сильнее меня.
Девушка прижалась к нему.
Глава 38
Когда «корвет» медленно съезжал с предпоследней горы, приближаясь к прибрежному шоссе, изумрудное солнце, заходящее за горизонт, все еще светило довольно ярко, так что можно было видеть пляж — как старый, так и новый, который тянулся, пожалуй, километра на два, до самой линии спокойного моря. Хантер показал на море и улыбнулся. Ему захотелось обернуться к Хиксону и закричать во все горло:
— Что я говорил! Я оказался прав, что будет большой отлив! Ты только посмотри!
— Смотри, мамочка! — произнесла Анна, невольно обрывая мысли Хантера. — На дороге растет виноград.
Хантер понимал, что этого не может быть, наверняка это какая-то ветка, занесенная на дорогу вчерашним вихрем. Когда они проехали горы и начали движение по прибрежному шоссе, машину сразу же стало вести в сторону. Однако Хантер сумел справиться с этим и слегка притормозил. Он сделал это почти инстинктивно, потому что так же, как и все остальные, онемев, смотрел на то, что предстало перед его глазами. Куда ни кинь взгляд, повсюду расстилалось морское дно, правда, воды не было — очевидно, большой прилив отошел, обнажив землю с кучей оставшихся водорослей и сдохшей рыбы. Вечер был безветренным, и, если бы не звук двух работающих автомашин, вокруг царила бы идеальная тишина.
— Я не помню этого разбитого домика, — с раздумьем произнесла Рама Джоан, указывая на остатки пляжного двухэтажного дома, заброшенного водой к самому шоссе.
— А я не помню этого старого судна, — усмехнулся Хантер, показывая на поле.
— Посмотрите! Чайки что-то клюют вон там, на холме! — закричала Анна. — О, их так много.
Хантера охватил ужас — окружающий пейзаж постепенно обещал превратиться в кошмар. Его разум отказывался подчиниться, словно не хотел принимать к сведению столь очевидного факта. Сзади Хиксон нажимал на клаксон. Неужели этот глупец хочет его обогнать? Раз, два, три, четыре, четыре? Четыре сигнала что-то означают, но что? Хантер никак не мог вспомнить…
Марго тронула его за плечо и крикнула, чтобы он остановился. Хантер пришел в себя и очень осторожно нажал на тормоз. Сначала автомобиль почти совсем не замедлил ход, потом, вращаясь вокруг своей оси, несмотря на то что Хантер пытался управлять им, остановился. Остановился, поскольку колеса толкали перед собой кучи ила, который прикрывал шоссе гладким слоем, толщиной в три или даже больше сантиметров.
У Хантера перед глазами теперь была дорога, по которой они только что проехали, просто потому, что автомобиль повернулся на сто восемьдесят градусов. В двадцати метрах перед собой он увидел фургончик, зеленый в свете последних лучей солнца. Уцепившиеся в руль руки тряслись, сердце билось, словно молот.
Наконец Рама Джоан облекла в слова ужасающий в своей очевидности факт:
— Пожалуй, нам надо торопиться…
Дальше Хантер уже не мог ее слушать: он внезапно осознал, что через несколько часов начнется новый прилив, возможно, даже больший, чем этот. А был он, по всей видимости, ужасным, если смог добраться до первой гряды холмов — на высоту не менее нескольких десятков метров. Хиксон, Додд, Войтович и Макхит вышли из фургончика и направились к нему. Они выглядели странно, поскольку передвигались на деревянно-выпрямленных ногах с отведенными от тела локтями.
Хиксон и Додд остановились рядом с ним, остальные прошли немного дальше.
— Это… — начал Додд, глядя на море, но у него явно не хватало слов, чтобы выразить то, что было у него на уме.
Исчез последний краешек зеленого солнца, но небо оставалось зеленым — на западе светлое, словно прозрачные волны, на востоке — темное, словно лес.
Хантер лихорадочно обдумывал дальнейший план действий. Войтович и Макхит вернулись. Брюки у Гарри были мокрыми, а на сапогах — большие куски грязи.
— Там мы не сможем проехать, — заявил он весело. — Слой ила становится толще.
Войтович энергично кивнул.
— Гарри ходил значительно дальше, — сказал он. — И только посмотрите на него.
— Это все вода вынесла только за время трех приливов, — сказал Додд и недоверчиво покачал головой. — Невероятно!
— Похоже, что у нас нет выбора, — заявил Хантер. — Мы должны вернуться и ехать по той дороге, на которой была табличка «В Вандерберг». Ты был прав, — добавил он, посмотрев на Хиксона.
Тот кивнул и стукнул носком ботинка по скатам «корвета».
— Пожалуй, мне удастся вас вытащить, — сказал он. — У меня есть буксировочный трос, да и слой грязи у фургончика меньше и она почти сухая. Колеса не должны буксовать. В случае чего, у меня есть цепи.
— Это хорошо, — заметил тут же Додд, — но не забывайте о банде малолетних преступников из Долины!
Хиксон пожал плечами.
— Мы должны рискнуть. У нас осталась только эта дорога. Будем надеяться, что скальный затор Росса их остановил и направил в Малибу. Я принесу трос.
— До Вандерберга только шесть километров, — сказала Хантеру Марго. — Почему бы нам не отправиться пешком? Даже если всю дорогу мы будем брести по грязи, это заняло бы у нас максимум несколько часов.
— Не говори глупостей, — буркнул Хантер. — Через несколько часов шоссе будет под водой. Даже в том месте, где мы стоим, вода будет достигать высоты метров в двадцать или больше.
— Об этом я как-то не подумала, — устало вздохнула девушка. — Жаль, что… — начала она, но не закончила.
— Тебя уже не забавляет самостоятельность и эта прекрасная новая действительность? — саркастически спросил Хантер, перебивая ее.
— Ты прав, Росс, — призналась Марго. — Меня это уже совершенно не забавляет.
— Если бы мы пошли пешком, — вмешался Додд, — то вынуждены были бы нести Ханкса. Ему становится все хуже, Росс. Я дал ему столько барбитуратов, сколько считал безопасным. Он заснул, когда мы остановились, но, как только мы отправимся в путь, он наверняка снова проснется, ему очень больно.
Дед, хромая, приблизился к ним.
— Прошу прощения, господа, — сказал он, обращаясь ко всем собравшимся. Повернувшись к Хантеру, он сказал: — Я уже больше не выдержу в этом фургончике, я не могу там даже распрямить кости.