Сердце барона билось, как безумное. «Очистить всё» у Ладыжина может означать что угодно: сжечь деревни, вывезти подозреваемых, устроить массовые казни. В Империи не любят, когда кто-то мешает их порядку.
— Понимаю, — пробормотал он, стараясь сохранять остатки достоинства. — Я… очень рад, что вы пришли. Кхм. С радостью помогу чем смогу.
— Хорошо, что вы такой понимающий, — кивнул Ладыжин. — Я и мой отряд расположимся в вашем особняке, — добавил он. — Десять человек. Вы же не возражаете…
Интонация была не вопросительной.
В следующую секунду несколько вооружённых людей в форме Империи вошли внутрь, быстро и бесшумно. Корвин ощутил себя забитым зверьком у себя же в доме. Но что поделаешь? Таков порядок в Империи. Хоть бы не сделали из него козла отпущения…
— Конечно, нет. Послушайте, я старался следовать инструкциям, — проговорил он, вытирая пот со лба. — Сначала никому не говорил о двух монстрах, всё как предписывает пункт 27: «избегать паники». Посылал наёмников по приоритету в карьер. И потом… ну… а потом появился какой-то парень, убил их. Монстров, в смысле…
Ладыжин смотрел на него как на пустое место.
— Какой-то парень, — прищурился он. — Значит, слухи не врут, всё-таки кто-то в одиночку справился с тремя тварями?
— Да, — Корвин пожал плечами, скрещивая руки. — Самому не верится. Но вроде… не наёмник, а так, сам по себе.
— Имя?
— Даниил Градов.
Глава 11
Девушка за окошком стояла и молча открывала рот, находясь в шоке от происходящего.
Внутри у меня сразу вспыхнула тихая ярость, хотя я с виду оставался совершенно спокойным. Не терплю хамство.
Сейчас либо я вмешаюсь, либо эта мелкая шпана продолжит вытворять беспредел. По их крикам и манере, они из тех, кто решил, что они короли мира и им всё дозволено.
Паренёк, которого толкнули, поднялся и сжимал кулаки, гордо поднимая голову. У него был вид такой, будто он борется внутри себя, хотя был одет, как дворянин — явно не боец.
— Слышишь ты! — наконец, пересилил себя парень и крикнул стоящему у окна наглецу.
Тот даже внимания на это не обратил. Вместо него к пареньку подошёл один из его бойцов.
— Ишь ты, смелый, да? — прошипел он, приближаясь к нему. — Ну-ка покажи, насколько смелый…
Он размахнулся, чуть ли не в театральном жесте, чтобы нанести показушный удар, поднимая кулак высоко над головой. Парень остался стоять на месте, не отводя взгляда — готовился принять удар. Но внезапно боец осадил руку и остановился на полпути, словно издевался: мол, я-то могу тебя пришибить, просто не хочу.
— Ха, напугал! — презрительно усмехнулся боец.
Парень даже моргнул растерянно. Я видел, как в зале все затаили дыхание, а бабушка вообще опустила глаза, прижав к груди свои квитанции, будто боялась, что сейчас начнётся нечто ужасное.
И увы, она не ошибалась: не успел паренёк сообразить, что это была всего лишь игра на нервах, как боец снова занёс кулак — уже не для понта. Его удар на этот раз летел прямо в лицо бедолаге, который не успевал среагировать.
Но кулак так и не достиг цели. Я подался вперёд, перехватив руку нападавшего за запястье, и вывернул её. Успел сделать это буквально в нескольких сантиметрах от носа парня, которого собирались бить.
— Чё за… — боец дёрнулся, не сразу понимая, что произошло.
Я чуть сжал его запястье — ровно настолько, чтобы он ощутил, что моя хватка стальная, и вырваться ему не удастся. В зале стало совсем тихо. Все пятеро уставились на меня. Главарь нахмурился, услышав, как его подручный взвыл от боли и неожиданности:
— Отпусти! — прошипел он, лицо исказилось.
Вместо ответа я коротким движением отвёл его руку в сторону, и боец врезался плечом в своего же товарища слева — тот дёрнулся и чуть не упал. Но всё равно не унялся, попытался развернуться и вмазать мне другой рукой.
Я даже не стал уклоняться. Просто свободной ладонью добавил ему в солнечное сплетение ровно столько, чтобы выключить из боя секунд на десять.
— У… — он хотел что-то сказать, но вышел лишь сдавленный хрип, и его ноги подкосились.
В зале всполошились, но никто не кричал. Публика не знала, как реагировать: то ли испугаются ещё больше, то ли продолжат молча наблюдать. Я действовал быстро и хладнокровно, затягивать этот конфликт желания не было.
Оставшиеся четверо тут же рассредоточились, окружая меня полукольцом. Главарь встал напротив, накинув капюшон и уставившись на меня тяжёлым взглядом. Чувствовалась в нём жестокость и наглость, но и доля осторожности: он-то видел, что я без церемоний уложил его боевика.
— Ты кто такой, а? — процедил он, в голосе вибрировала явная угроза.
— Посетитель, — ответил я спокойно, оглядывая их. — Такой же, как и все здесь.
— Посетитель, — передразнил он. — Ща те больно будет, посетитель!
— Сомневаюсь, — качнул головой я.
Он щёлкнул пальцами, подавая сигнал своим людям. Те рванули на меня одновременно, тёмными вспышками промелькнули их фигуры в моём поле зрения.
Я внутренне усмехнулся: ну что ж, раз решили толпой навалиться, значит, так тому и быть. В бою с людьми, особенно не самым слабым противником, я обычно бил точечно. Но сейчас, чтобы не тратить силы на длительные схватки, я лёгким жестом включил руну «Тарн».
Первый из них, выхватил чёрную дубинку из куртки и сделал замах. Но стоило мне шагнуть в сторону, как его кисть дёрнулась — и дубинка резко скользнула в сторону, больно треснув другого подельника по плечу. Тот взвыл и, потеряв координацию, столкнулся с другим бойцом.
Второй попытался ударить меня ножом в бок, но я качнул корпусом, и его рука скользнула мимо, возвращаясь к нему самому. Фокус «Тарна» в том, что человек не успевает понять, что наткнулся на невидимую преграду. Лезвие только чудом не распороло ему собственную одежду. Я чуть толкнул его в сторону — он полетел, кувыркаясь, и грохнулся на пол.
Главарь бросился на меня сзади, но я услышал его шаги. Как только он занёс руку, я сделал полуоборот и успел поймать эту руку у самого локтя. Чуть усилил натиск, и голова главаря пошла вниз, а плечо выгнулось в неестественной позе. Он зашипел от боли
Тем временем оставшиеся двое уже были не в лучшем состоянии, их шокировала стремительность драки. Я дал им секундную передышку, чтобы они осознали, что дерутся не с обычным парнем. В их взглядах скользнул страх, смешанный с непониманием.
— Ах ты… — один всё же решился выхватить пистолет из-за пояса. Я не знал, боевой ли он или травмат — да и неважно. Я быстро нагнулся, подхватил с пола брошенную дубинку и метнул её ему прямо в руку. Он взвыл, выронив оружие. Второй решил не повторять ошибку друга и шарахнулся к выходу.
— Пошли вон, — приказал я холодно. — А ты, — я крутанул главаря так, что он чуть не растянулся на полу, — с тобой я ещё не закончил.
Он скривился, но я усилил захват, надавив на нерв под локтем. Он взвизгнул, глаза налились слезами, и громко заорал:
— А, сука, пусти!
Я фыркнул, желания вести с ним долгую беседу о вежливости не было. Всё равно мозгов у него не прибавится. Но на всякий случай я сжал его руку чуть сильнее, заставляя его понять, что не шучу. Он сразу перешёл на более скромный тон:
— Прости, бабуль! А-а-а! Прости… и… и ты, девчуль, прости, — он выдавил из себя это, почти срываясь на стон.
— Вот так лучше, — подтвердил я, после чего потянул его к выходу, чуть ли не волоком. Остальные четверо, стонущие и рычащие, кое-как выбрались наружу по собственной инициативе.
Охранник-старичок, который до этого сидел за столом, поднялся и с уважением кивнул мне. В зале по-прежнему висела напряжённая тишина, но когда я пинком вышвырнул главаря в распахнутые двери, внутри ГИЦ послышались сдержанные аплодисменты. Кто-то свистнул, несколько человек даже заулыбались от облегчения.
— Ты попал, урод! — выдавил главарь, уже оказавшись снаружи и потирая больную руку. — Ты не жилец, слышишь⁈
Я лишь пожал плечами. Слишком много угроз я слышал за свою жизнь. Они с улицы ещё покричали, что я труп, а затем прыгнули в белый внедорожник и со свистом укатили.
Когда двери за ними захлопнулись, я выдохнул.
— Спасибо вам… Это было… чертовски круто.
Я обернулся и увидел того самого парня, которому чуть не вмазали по лицу. Он держался за бок, видно было, что его слегка задели во время всей этой суматохи. Я кивнул ему, оглядел бегло на предмет ран, но, похоже, он отделался синяком.
— Да не за что. С ними по-другому нельзя, — ответил я. — Надеюсь, у тебя всё в порядке?
— Да, ничего страшного, — он улыбнулся, но я заметил, что улыбка у него чуть болезненная, словно ему тяжко дышать. — Просто хотел поблагодарить.
— Это лишнее, — я пожал плечами.
Парень посмотрел мне прямо в глаза, а потом сказал неожиданно:
— Меня зовут граф Всеволод Ракитин.
Я приподнял брови. Как-то не ожидал встретить аристократа в очереди ГИЦ. Обычно такие персоны идут сразу к начальству или вовсе доверяют всё личным помощникам.
— Граф? — с ухмылкой спросил я. — Уж извини, но верится слабо.
— Да вот, — он слегка смутился, поправляя галстук, — решаю кое-какие дела. И, если честно, я не сторонник того, чтобы аристократы держали себя выше остальных… В моих глазах мы все равны.
Я аккуратно кивнул, стараясь скрыть удивление. Вот уж не ожидал услышать такую речь от графа. Но он выглядел вполне искренним: молодой, подтянутый, в его глазах читалось какое-то свободомыслие.
— Понятно, — произнёс я. — Уважаю. Не каждый аристократ так думает. Отец твой небось в бешенстве.
— Спасибо, — кивнул Всеволод. — И не только он. Многих раздражает моя позиция. Но зато она у меня есть! А тебе… тебе особая благодарность. Не знаю, кто ты и откуда, но это был благородный поступок. Мало кто бы пошёл на такое.
— Просто не люблю, когда наглеют, — сухо сказал я. Не люблю похвалу. Никогда не умел принимать комплименты, тем более от людей, которых вижу впервые. — И не считаю это чем-то героическим.