— Имеешь полное прав, — сказал он. — Но я буду считать по-своему.
Он взял мой номер телефона, предложив «на всякий случай держать связь». Знакомство с графом — штука небесполезная, я не стал отказываться. В конце концов, если человек действительно такой открытый, то контакты могут пригодиться. Всеволод ввёл в свой смартфон мой номер, а затем многозначительно посмотрел на меня:
— Так как тебя зовут?
— Даниил, — ответил я.
— Я запомню, — улыбнулся он. — Может, свяжемся при случае.
И почему мне кажется, что он рад этому знакомству больше, чем я? В таких делах я обычно не ошибаюсь.
Тем временем бабушка, освободила окошко и, рассыпаясь благодарностями в мою сторону, вышла из ГИЦ.
Граф Ракитин сделал приглашающий жест:
— Прошу, друг мой, проходи без очереди. Считай, что я уступаю тебе место.
Я оценил его манеру: не было в ней снисходительности. Он, скорее, действительно уважал тот факт, что я вмешался. Мне было не слишком важно, кто там из нас пройдет первый, но я принял его жест.
— Спасибо, — кивнул я и подошёл к девушке-операционистке. Она выглядела впечатлённой. Глаза её сияли.
— Здравствуйте, — произнёс я ровным голосом. — Мне нужно восстановить документы.
Она чуть откашлялась, снова натягивая маску профессионала:
— Конечно. Ваши полные фамилия, имя, отчество?
Я хотел уже назвать себя, но она не удержалась и воскликнула:
— Слушайте, вы так здорово с ними разобрались! Это… просто ух! — она смотрела на меня, словно на героя фильма. — Простите, я, наверное, не должна так…
— Да нормально, — усмехнулся я. — Вели они себя отвратно.
— И не говорите… — она моргнула, потом спохватилась. — Ой, простите, давайте по делу. Итак, вы потеряли паспорт?
Я объяснил, как подсказала мне память Даниила. Что у меня сложная ситуация: официальных документов нет, но на прошлом месте жительства могут подтвердить моё существование.
— Понимаю, — ответила она, улыбаясь, — Но для этого нужно делать запрос в Бологое. Все данные по Суземкам находятся у них.
— Не удивлён, — подтвердил я. — Делайте то, что необходимо.
— Тогда назовите свои данные, — она облизала губы, пододвинула ко мне листик. — Я внесу их в базу.
Я представился, дал ей номер телефона, она записала и торопливо стучала по клавишам. Её бейджик гласил, что её зовут Катя. Она выглядела лет на двадцать пять: яркие глаза, длинные тёмные волосы, стянутые в хвост.
— Так, — сказала Катя, — мы можем пока оформить временное удостоверение. Вы сможете с ним ходить, даже если вас будут останавливать патрули. Оно действительно две недели. За это время из Бологого должны прислать ответ, и тогда я смогу оформить вам постоянный документ.
— Отлично, — кивнул я.
Девушка кивнула и быстро начала печатать на клавиатуре, заглядывая в монитор. Всё это выглядело настолько обыденно, словно не было никакой драки. Но Катя явно не забыла, что произошло, потому что то и дело поглядывала на меня с улыбкой. Когда она закончила, выдала мне бумагу с номером заявки и сказала:
— Это займёт около недели. Позвоните, как только захотите узнать статус. Вот мой прямой номер.
При этих словах, она взяла ручку и крупно приписала на листке свои имя и цифры, а рядом нарисовала маленькое сердечко. Причём сделала это так нарочито, что я невольно усмехнулся.
— По этому номеру можно звонить в любое время, — проговорила она, чуть сбавляя голос. — Ну, чтобы узнать, как там заявка продвигается… или просто если… — она запнулась и отвела глаза.
Я почувствовал, что мне уже слегка неловко, да и не хотелось смущать её дальше. Но вежливо поблагодарил:
— Спасибо, Катя. Вы душка.
— Всегда рада, — она подмигнула. — Такому-то мужчине я бы и с радостью ещё чем-нибудь помогла…
Я предпочёл не продолжать тему, просто улыбнулся в ответ и забрал документы. Граф Ракитин кивнул мне, когда я отошёл. Он ещё раз сказал:
— Было приятно познакомиться, Даниил.
— Взаимно, — сказал я, чувствуя, что сегодняшний день уже успел меня порядком утомить.
Народ внутри ГИЦ всё ещё бросал на меня любопытные взгляды, кое-кто что-то шептал, возможно, пересказывал детали драки. Но я поспешил к выходу.
На улице дул прохладный ветер, пробираясь сквозь новые спортивные штаны. Я вздохнул, чувствуя, как лёгкое напряжение постепенно рассасывается.
Внутренне я понимал, что надо будет дождаться ответа из Бологого. Я не исключал, что и там может быть какая-то загвоздка. Но пока не хотелось сильно заморачиваться. Как минимум, у меня есть пара дней свободы — использовать это время в свою пользу.
Решив провести время с пользой и осмотреть Петрозаводск, я двинулся вдоль улиц по тротуару. Город, хоть и был под гнётом Империи, выглядел… живым.
Повсюду мерцали вывески магазинов, кафе уже открыли летние веранды, а прохожие торопились по своим делам. Многие улыбались друг другу, разговаривали, но если приглядеться, в их глазах ощущалась тревога. Может быть, страх перед патрулями, ведь на каждом углу стояли или проходили имперские солдаты.
Не успел я отойти от ГИЦ на пару кварталов, как наткнулся на широкий проспект, за которым начинался вид на озеро. Воздух здесь был необычайно свежим: ветерок с Онежского озера приносил запах воды, водорослей и влажной земли.
Красиво. Жаль, что настроение в городе не такое светлое.
Вдалеке виднелись небольшие грузовые корабли, стоявшие у причалов. Вода мерцала на солнце. Сама природа здесь хотела дарить спокойствие.
Я продолжил путь и вскоре оказался на центральной площади. Она была просторной, вымощенной плиткой, но мой взгляд сразу зацепился за полуразрушенную стелу, что торчала в её центре.
Раньше здесь возвышался монумент — может быть, метров десять высотой. Но сейчас от него осталась лишь половина, вся в трещинах и сколах. Вокруг валялись куски камня, и вся конструкция была обнесена красно-белой лентой.
Людей рядом было мало. Я приблизился к разрушенной стеле, осторожно перешагнув ленту, чтобы взглянуть на неё поближе.
Вблизи я ощутил слабую волну эфира — это точно был непростой памятник. Я осмотрел его остатки: кое-где виднелись выбитые рунические символы, теперь исцарапанные и сломанные, а из самого камня торчали металлические стержни.
Если это тот самый обелиск, о котором все говорили, то очень странно, что он построен в такой глуши, как Петрозаводск. Хотя богатой Империи ничего не мешало воткнуть его в каждом городе.
Я побрёл дальше, не торопясь. Спустя минут двадцать прогулки наткнулся на вывеску «Автодвор Старая лошадь». Это была что-то вроде стоянки, огороженной сетчатым забором, за которым стояли подержанные автомобили. Несколько ржавых легковушек и пара видавших виды грузовичков.
Может, прикупить себе авто? Мотоцикл — это круто, но в машине можно возить больше вещей. Надо бы взглянуть.
Зайдя за ворота, я двинулся между рядов машин.
Они были старыми, но тщательно вылизанными. Кто-то постарался над их восстановлением. Среди всего многообразия я увидел один пикап — древний, но в довольно сносном состоянии, по крайней мере, на глаз.
Я неспешно обошёл его кругом. Вроде выглядел добротно. Запустил «глаз миров» — и даже через него не обнаружил критических повреждений.
— Неплохой экземпляр, — сказал я вслух. — Вполне достойный.
Тут к нам вышел мужичок, лысоватый, в футболке, из-под которой выпирало круглое пузо. На футболке красовалась какая-то странная надпись и оголившая свои прелести девушка с гаечным ключом на плече.
— Здравствуй, дорогой, — улыбнулся он, сверкая золотыми зубами. — Таки ищешь себе нового коня?
— Этот пикап, — кивнул я. — Выглядит рабочим. За сколько отдашь?
Мужичок тут же хлопнул в ладоши, оживился:
— Прекрасный выбор! Рабочая лошадка! Вылезет из любого болота.
Я поморщился, чтобы не фыркнуть, но он смотрел на меня с воодушевлением.
— Сколько?
— Триста пятьдесят тысяч, — объявил он не моргнув.
Я лишь скептически приподнял бровь. Триста пятьдесят… Звучит, как будто меня приняли за лоха.
— Не дороговато ли для антиквариата?
— Да, я её сам делал — Мужик развёл руки в стороны. — Каждую детальку! Из ржавой рухляди конфетку в обёртку засунул. Любой в этом городе знает, что лучше мастера, чем Авром нету!
— Засохшая конфетка, Авром, — ответил я. — Но обёртка выглядит хорошо. Дам сто двадцать максимум.
— С ума сошёл⁈ — возмутился Авром, как будто я задел его до глубины души. — Это машина для настоящего мужчины. Полный привод, груз-шмуз, перевози что хочешь. Год лохматый, да ты на него не смотри. Там всё новое внутри стоит. А движок какой! Не движок, а песня! Хочешь, заведу?
— Заводи, но больше ста двадцати не дам, — качнул головой я.
— Дорогой, зачем такую цену делаешь? Это же неуважение к моему труду. Для такой машины триста пятьдесят — это почти даром.
Я собрался было ответить, но в этот момент, со стороны мастерской, к нам выскочил мальчик лет десяти. Он был похож на Аврома — такая же круглая физиономия, чёрные кудри, и тоже говор с лёгким акцентом.
— Папа! — завопил он, наступая на собственные шнурки. — Папа, иди сюда! Хапун опять пришёл!
Мужичок побледнел, улыбка с лица мгновенно испарилась. Авром выругался на непонятном мне языке и бросился в сторону мастерской. Я, из любопытства и смутного предчувствия, пошёл следом.
Когда мы зашли в помещение, увидели, что там настоящий кавардак: с полок свалены коробки с запчастями, инструменты валяются на полу. И среди этого бедлама мелькает маленькая тень, носится туда-сюда. Мужик схватил первую попавшуюся железяку и принялся бросать в зверька, который ловко увёртывался.
Я пригляделся. Существо было величиной с енота, с пушистым хвостом и мордой, напоминающей смесь хорька и обезьянки. Овальные уши торчали, а глаза поблёскивали любопытством. Да это же — Висла! Было у меня с ними пара историй.
— Убью, паразит! — кричал Авром, швыряя очередную отвёртку.
Эти монстрики известны тем, что могут стать серьёзной проблемой, когда плодятся в черте города. Они воруют блестящие предметы, портят имущество, а если их много, то вполне способны накинуться на человека.