а не чувствуешь, ни речных струй, играющих твоей шерстью. Ни когти поточить, ни подурачиться с пойманным сусликом. А роса? Что может быть нежнее прикосновений росы?
Деревенские кошки сюда ни ногой, это моя территория, а на чужую мне нельзя, так что живого представителя кошачьих я давно не встречала. И вдруг — нате вам — везут. Миниатюрное по сравнению со мной создание, но не худышка, плотненькая такая, энергичная. Я только заглянуть хотела внутрь клетки, а она перепугалась — и бежать. Я лечу за ней, смотрю, как она мчится, удивляюсь и скорости, и точности движений, а в голове одна мысль: вот бы и мне так пробежаться!
Эй, стой, давай поиграем!
Да куда ты рванула? За тем большим кедром граница моих владений. Дальше не я хозяйка.
Виктор
Вы пробовали искать черепаховую кошку в лесу? Не пытайтесь. Она как раз цвета леса.
Ёшка
Я бежала, пока не кончились силы. Потом вжалась под корни старого толстого кедра и смотрела, как Бестелесная ленивыми, невесомыми скачками сокращает расстояние между нами. Вот остановилась, смотрит. Не запыхалась даже, а у меня уже каждый мускул дрожит от гонки. Облизывается, нюхает, подергивает кисточками и коротким, как будто обрезанным, сильным хвостом. Это он, значит, мой последний миг. Почему я? Зачем я выскочила из спасительной переноски? Мася, хоть бы ты был рядом, даже на тебя я согласна…
Это он так заорал в моей голове? Ну спасибо, сильно помог. Или это я заорала?
Наверное, это хоровое исполнение.
Бестелесная кошка
Мне так хотелось к ней подойти поближе, внюхаться в живое, теплое, испуганное. Больше того, мне хотелось быть внутри этого тела — чувствовать, как оно дрожит, сжимается пружиной и разжимается в прыжке, выпускает когти, приземляется на лапы. Как же давно я не ощущала движения мышц, пульсации крови в жилах, стука сердца. А ведь привыкла, верите, привыкла существовать без тела. И страха я давно не испытывала. Чего теперь бояться-то. Только шалости во мне да вредности, да печаль иногда нападет или зависть — вот как сейчас, а настоящих сильных чувств, которые переживает живое существо, даже вспомнить не могу. Как это — когда холодно? А голод — это как?
Хотя то, что я сейчас испытываю, это желание вновь обрести тело, — разве не сродни телесному голоду? Теперь я не могу думать ни о чем другом.
Смешная кошечка ощетинилась, втиснувшись под корни пограничного кедра, выставила передо мной весь небогатый боевой арсенал — мелкие зубы да коготки. Как ей удалось остановиться именно на границе, интересно? Ведь окажись она на несколько шагов дальше…
А вот, собственно, и сосед. Кажется, он ненавидит домашних кошек и тоже имеет виды на малютку.
— Прошу заметить, уважаемый, я ее первая нашла, это моя законная добыча.
— Законы рождаются из глубины веков, как зерно из глубины земли. А ты, значит, решила зеваючи закон сочинить?
— И все же. Пока она на границе, ее никто не может тронуть.
— А мне кажется, кое-кто может.
— Может, пободаемся?
— А отчего ж не пободаться? Подходи ближе, золотко.
Ёшка
Кажется, я просто заплутала в сновидческих мирах и это мне снится, потому как не может быть правдой. Они спорили из-за меня. Стояли друг против друга, разделенные невидимой полосой, скалились и рычали. Бестелесная кошка и бестелесный медведь — черный, косматый, с огромной башкой, поплотнее кошки, но сквозь него тоже видны очертания стволов. Он был похож на настоящего, только страшнее из-за того, что все время менял размеры. Как они собираются драться, если у них нет тел?
Кошка приплясывала, подпрыгивала, играла гибким телом, а медведь вставал на дыбы, топал, рычал, крутил башкой. Поднялся ветер. Чем яростнее спорили духи, тем сильней он дул, и вот уже настоящий ураган гнет кедры, ломает ветки, сдирает листву с кустов. Молотил по земле крупный дождь. Мех Бестелесной серебрился от капель, она раздалась в размерах, засветилась, а ее противник обернулся плотной, клокочущей тучей с медвежьими очертаниями, из центра ее вылетела молния, прошла сквозь кошку, опрокинув ее, и обожгла ствол дерева недалеко от моего убежища. Запахло горелым. Кошка закрутилась юлой, потом подпрыгнула, махнула в воздухе когтистой лапой, и на медведя обрушился страшный порыв ветра, удар взвихрил тучу в центре, закрутил смерчем, оторвал от земли и отбросил на несколько шагов. Медведь собрал себя по клочкам, тяжело поднялся и зарычал, гром встряхнул небо. Кошка зашипела, с клыков и усов полетела пена, и дождь сменился снегом. Это продолжалось долго. Я прижала уши, но звуки проникали сквозь ребра, все внутренности у меня тряслись.
Потом то ли силы у них кончились, то ли надоело. Про меня как будто забыли — сидели и смотрели друг на друга тяжелым взглядом, от них шел пар. Остатки грома перекатывались в горах. Густой снег падал на лес, щедро посыпая лохматыми хлопьями деревья, траву и цветы. И меня. Я прикрыла глаза и дышала тихо-тихо, редко-редко.
Глава десятаяМесть
Виктор
Что-то я не понял. Снег? Ну да, снег. Вообще-то у нас июнь на дворе. Алло, вы там ничего не перепутали? Я, между прочим, в сандалиях.
— Ёшка! Дурная голова, где ты?
Мечусь по лесу, как ошпаренный, не понимаю уже, где я, где конная тропа, где туристическая. Поначалу-то я тропу и не искал — весь был поглощен следопытством. Или следопытанием? А теперь и коху не нашел, и сам заплутал. Еще и снег всё засыпал, представляете? Если тропа и была, то теперь ее точно не обнаружить.
— Ёха, коха, кис-кис-кис! Ко мне, девочка, на витаминку…
Господи, холодрыга какая. Ног не чувствую, я же почти босиком по снегу бегаю. Сейчас просто завою от отчаяния. Но лучше сосредоточусь на поисках.
Не понимаю. От меня вон следы какие. Если она тут бегает, то следы должны остаться. А их нет. Вот это явно белки играли — бесились в снегу, вот птица походила.
А почему это дерево дымится? Неужели молния ударила? Надо же. Хорошо, что меня рядом не было. Но, говорят, в одно и то же место молния дважды не попадает, так что бояться нечего…
Ёшка
Это моя вина, целиком и полностью моя. Я звала его на помощь, тянула сюда на ниточке, потому что другого выхода не было. Пока он шел ко мне, эти двое как будто забыли про меня. А может, только притворялись, что забыли, и на самом деле ждали, чтобы противник ушел первым. И тут является мой герой. Смешно подскакивая, чтобы не черпать снег сандалиями на босу ногу, трясясь в рубашонке с коротким рукавом, лязгая зубами, со снежинками в бороде и на остатках шевелюры.
Ну с чего я решила, будто он меня спасет?!
Он прошел сквозь кошку — даже не заметил ее. Потоптался вокруг обугленного пятна на соседнем дереве. Сказал удивленно:
— Шаровая молния лупанула, надо же.
Я наблюдала за ним, скосив глаза, и боялась пошевелиться, чтобы не стряхнуть сугроб, который кое-как скрывал меня от этих, страшных. Вдруг понимаю, что Дух медведя ведет себя странно: он начал темнеть, и клубиться, и расти.
— Это он! — проревела медвежья туча. — Он! Оскорбил! Медведя!
— Этот вот? — беззвучно засмеялась Бестелесная кошка.
— Из-за него все! — гремел Дух медведя.
И тут я поняла. Вспомнила, как в деревне Васьково на Бороду напал медведь и как я наскакивала на него, дразнила, отвлекая, а дядя Вася пальнул из дробовика и, кажется, попал ему в мягкое место. Вспомнила, как обиделся косматый зверюга, как долго доносился его рев из чащи. Он потом еще не раз показывался по опушке — жаждал мести. Значит, вот из-за чего дух так зол на нас.
Дух накручивал себя, накачивал теменью и злостью. Борода, ничего не подозревая, прошел мимо меня, едва не наступив, и побежал дальше, на медвежью территорию. Стоило ему переступить границу, медведь ринулся за ним, нагнал и накинулся сзади. Будь медведь настоящим, от хозяина осталось бы мокрое место. А так он еще несколько шагов пробежал, потом пошел тише и наконец остановился. Встал как вкопанный.
Дух ушел в чащу. Бестелесная стояла и смотрела на моего хозяина. Я боялась высунуться. Вдруг она посмотрела прямо на меня, как будто надо мной не было никакого сугроба, и говорит:
— Выходи, не трону. Вишь, беда какая.
Я не очень поверила, но прыгнула за границу, отряхнулась и подошла к Бороде. Он выглядел странно. Нет, правда, очень странно. Просто стоял и замерзал. Руки висят вдоль тела. Взгляд за стеклами очков пустой. Я позвала:
— Борода!
Он опустил глаза, а как будто не видит меня. Молчит.
— Беда, — повторила Бестелесная.
Я никак не могла все это взять в толк. Зову Бороду — не идет. Трусь о ноги — не реагирует. Замерз совсем — как будто не чувствует. Да что же это такое!
— Да что же это такое? — заорала я на Бестелесную.
— У него душу забрали, — сказала она странное.
Да ну, что за сказки. Это же не кино, не мультик!
Впрочем, горные духи, как выяснилось, тоже вполне реальны.
— Что делать? — спрашиваю.
А Бестелесная хмыкает:
— Какой мне резон с вами нянькаться?
— Это из-за тебя все! Если бы не ты… — ору на нее я.
— Ишь ты, осмелела на чужой территории.
— Чего тебе от меня нужно вообще?
— Поиграть. Поиграешь со мной? Тогда помогу.
— Сначала помоги. Он замерз совсем, смотри!
— Ладно. Веди его вон туда, наверх, в гору. Видишь большой кедрач на белом камне? Столько же еще пройдете, будет поляна. Там аил стоит.
— Что такое аил?
— Дом из шкур, летний домик. Заходите, грейтесь. Хозяина сейчас нет.
— Просто войдем в чужой дом? Там что, не заперто?
— Что не заперто?
— Дверь не заперта?
— Двери нет.
Оглядываясь на Бороду, я двинулась в указанном направлении. Хозяин стоял. Возвращаюсь, трогаю лапой торчащий из сандалии палец. Снова иду. Стоит. Возвращаюсь, говорю:
— Пошли-пошли-пошли-пошли-пошли! — как Мася клянчит витаминки.
Раздражающий звук проник сквозь туман в Витиной голове, и он все же поплелся за мной. То и дело подзывая мявканьем, я довела его до круглого шатра. Залезла под шкуру, заменявшую дверь. Внутри было теплее. Зову — не идет.