Именно на Днепровских порогах они убили князя Святослава.
В то время когда Мстислав отправлялся в Тмутаракань, с печенегами был мир.
Но известно: где кочевники, там и разбой. Кочевник – словно затаившаяся ядовитая змея: безопасна, когда ты ее видишь, и смертельно опасна, если о ней забыл.
Таким образом, вполне логично, что для путешествия в Тмутаракань княгини и княжича был избран северный путь.
Глава 43
Княгиня Аделина женщина аккуратная – она требовала, чтобы в ее комнатах все было аккуратно разложено, а ненужное спрятано. Зная характер хозяйки, Милица тщательно следила за этим.
Однако с некоторого времени в покоях княгини поселился кавардак, похожий на тот, что был во вселенной перед Сотворением мира. У стен стояли открытые сундуки. На кровати и лавках валялись охапки одежды. В переднем углу под самой иконой высилась кучка обуви – туфли, сапожки, валенки.
Над всем этим хаосом монументом возвышалась, словно триглавый Стрибог, Милица.
Подчиняясь ее указаниям, девки-служанки раскладывали княгинино имущество по сундукам. В один – одежду. В другой – обувь. В третий – украшения. В четвертый – дорогую посуду.
Княгиня тихо сидела в уголке и наблюдала за происходящим, почти не вмешиваясь в ход событий.
Женщины любят складываться в дорогу. Перебирая наряды, заодно вспоминают старые вещи – полезное совмещается с приятным.
От этого увлекательного занятия Аделину оторвал приход Часлава с Мстиславом.
Окинув взглядом царивший в комнате кавардак, в поисках места, куда можно было бы присесть, Часлав бесцеремонно столкнул вещи с лавки и сел на освободившееся место.
Милица поспешно подняла упавшие вещи и переложила на другую лавку.
Мстислав подошел к сундуку с посудой и принялся рассматривать кубки.
Часлав кивнул Милице:
– Где у тебя выпить?
Милица поставила на стол небольшой кувшин с медом и блюдце со сладкими пирожками. Затем наполнила кружку медом и пододвинула к Чаславу.
Мстислав отвлекся от своего занятия. Он подошел к столу, взял пирожок и снова вернулся назад.
Аделина села напротив Часлава. Грустное выражение лица Часлава ей не понравилось.
– Ты чего? – спросила она.
– Так, – сказал Часлав и бросил многозначительный взгляд на служанок. – Пусть отдохнут… Снаружи.
– Отдохните, девочки, – сказала Аделина.
Девушки поспешно вышли из комнаты.
– Мне тоже выйти? – спросила Милица.
– Как хочешь, – сказал Часлав.
Милица бросила взгляд на хозяйку.
– Сядь в уголке, – сказал Аделина.
Милица села около одного из сундуков и занялась переборкой вещей.
– Ну, что у тебя? – спросила Аделина.
Часлав сделал глоток из кружки.
Однако ответить ничего он не успел. Дверь открылась, и в комнату вошел дружинник. Этот гридень заведовал в великокняжеской дружине кораблями.
Грохнув саблей, он, щуря глаза, ослепшие со света, всмотрелся в тени в комнате.
Наконец, разобрав, что перед ним Часлав, обрадовался:
– Князь, ты мне и нужен! Князь, а я вот тебя ищу…
Друзей в великокняжеской дружине у него так и не завелось.
– Да? – проговорил без удивления Часлав и позвал Милицу. – Милица! Подь сюда! Поставь славному мужу кружку.
– Да я всего на час, – сказал дружинник, но к столу подсел.
Милица поставила перед ним глиняную кружку и плеснула в нее меда.
Дружинник, не отрываясь от кружки, выпил, и его загорелое лицо прошибло мелким бисером.
– И по какой надобности меня ищешь? – спросил Часлав.
Дружинник вытер рукавом проступивший пот и проговорил:
– Князь Владимир приказал выделить для вас необходимое количество кораблей. Но возник вопрос…
– Что – у князя вдруг все корабли сломались? – с сарказмом проговорила Аделина и упрекнула: – Почему-то когда дело начинает касаться меня и моего сына, то у Владимира тут же появляется недостача.
Ничуть не смутившись, дружинник ответил:
– Корабли есть. И в исправности.
– Так в чем же дело? – проговорила Аделина.
Дружинник ухмыльнулся.
– Да… Что за вопрос? – спросил Часлав.
Дружинник кивнул головой:
– Мне надо знать, сколько вам требуется кораблей.
Княгиня бросила вопросительный взгляд на брата:
– Сколько нам надо кораблей?
Часлав вздохнул:
– Нужна ладья. Для тебя…
Он взглянул на Мстислава и добавил:
– И княжича…
– И все? – удивленно спросил дружинник. – А для дружины?
– Не знаю, – смущенно проговорил Часлав.
Дружинник ожесточенно зачесал затылок:
– Княгиня, так нельзя! Корабли же необходимо подготовить… Так сколько же стругов вам готовить?
Часлав переглянулся с Аделиной. Та, уже догадываясь, что дела с набором дружины совсем плохи, недовольно сжала губы так, что они превратились в одну красную точку.
– Ладно, пока готовь пять стругов, – сказал Часлав. – Завтра уточню.
– И еще, – сказала Аделина. – На ладье поставьте домик, чтобы я могла в нем жить. Я не хочу в путешествии испытывать неудобства!
– Ладно, – сказал дружинник и ушел.
– Что – с набором дружины совсем плохо? – спросила брата Аделина.
– Совсем плохо, – сознался Часлав.
В сердце Аделины появился холодок, какой появляется перед тем, как войти в холодную воду.
Ведь дело даже не в том, что с малой дружиной опасно ходить в далекие путешествия.
Несложно было догадаться, что правивший в Тмутаракани князь Звенко, кстати – приходившийся Мстиславу дядей, вряд ли обрадуется его приезду.
Мстислав пока еще мальчишка. Но он сын великого князя, а потому со временем он превратится в угрозу для Звенко и его детей.
Если бы Мстислав пришел с большой дружиной, то князь Звенко вынужден был бы считаться с ним – в таких делах многое решает сила. С малой же дружиной Мстислав попадет в зависимость от него. Одно дело, когда за молодого князя решает мать и родной дядя, – они радеют за него, – и совсем другое дело, когда это право присваивает себе в общем-то чужой человек.
– К перинам, что ли, дружинники прикипели задами? – с горьким сарказмом спросила княгиня Аделина.
– Дружинники – не домоседы. Вся их жизнь проходит в походах. Но мало кому хочется бросать достигнутое положение в великокняжеской дружине. К тому же наша ссылка в Тмутаракань – дело временное. – Часлав поспешил оправдаться и вздохнул. – Так что набор в дружину, отправляющуюся в далекую землю, идет со скрипом.
– И сколько набрал? – упавшим голосом спросила княгиня Аделина.
– Около трех десятков, – сказал Часлав.
Три десятка дружинников было немного.
– И кто же это? – спросила княгиня Аделина.
Часлав снова вздохнул:
– Это самая отчаянная неродовитая молодежь. Все – уные.
Мстислава, который прислушивался к разговору, это сообщение насторожило – даже ребенку было ясно, что в его дружине не будет опытных воинов.
– Почему же они согласились? – спросила княгиня Аделина.
– А эти просто не видят перспектив в Киеве, – пояснил Часлав. – При великом князе все места давно разобраны старыми дружинниками, а если какое место освобождается, то на него старики двигают своих детей и внуков. Так что соревноваться с такими зубрами, как Добрыня или Будый, никому из них не под силу. А оставаться на последних местах не хотят. Вступление в нашу дружину дает им надежду занять более высокое положение.
Мстислав не был самым выдержанным мальчиком. В последний раз он по вспыльчивости спустил Ярослава с высокой лестницы, из-за чего тот сломал ногу.
Расстроенный, в сердцах, небрежно бросил золотой кубок в сундук, и решительно вмешался в разговор старших:
– Дядя, я не сомневаюсь в храбрости уных, но как мы обойдемся без опытных бояр?
Дядя и мать бросили на него изумленные взгляды.
– Малыш, ты рассуждаешь, словно старый муж, – вымолвил Часлав.
– Я уже не малыш! – ощетинился Мстислав.
Часлав с удивлением смотрел на мальчишку.
– Он прав! – заступилась за Мстислава мать.
– В чем прав?
– Мстислав – не малыш.
– У него еще соображение не выросло! – отрезал Часлав.
– В сражениях победа достается не столько храбрым, сколько мудрым, – сказала Аделина и добавила: – Часлав, ты дурень!
Часлав задохнулся от злости.
Он хотел что-то сказать, но в его голове словно поселился туман, и нужные слова ускользали скользким угрем.
Дело клонилось к обычной перебранке, как это и бывало у него в ссорах с сестрой.
Ссоры между ним и Аделиной были частыми. Чаславу казалось, что она его не уважает и презирает.
Во время ссор, в отличие от брата, Аделина не теряла самообладание. У нее всегда находились аргументы – пусть не всегда логичные, но на которые Чаславу нечего было возразить. Последнее слово оставалось за Аделиной, и Часлав чувствовал себя дураком. Потом, правда, у него находились возражения, но пользы от них уже не было.
И на этот раз все шло по обычному сценарию: пока Часлав думал, Аделина говорила.
– Мстислав – вождь по праву рождения. Никто не может лишить его этого, даже если он младенец.
– Некого вести этому вождю! – огрызнулся Часлав.
– Ты тоже князь, и тебе тоже некого вести. Между тем Мстиславу восемь лет, а тебе уже третий десяток.
Часлав смущенно вздохнул:
– Не хотят вступать в нашу дружину старики.
– Это другой разговор, – проговорила Аделина.
Мстислав смотрел на споривших округленными глазами перепуганного котенка. Он никак не мог привыкнуть к ссорам двух единственных дорогих ему людей в этом опасном мире.
– Думать надо… – продолжала Аделина.
– Да что ж тут думать? Будем уповать на то, что на первых порах нам удастся избежать сражений, – сказал Часлав.
Было хорошо заметно, что он был растерян.
Аделина смотрела на него с укоризненной жалостью, перемешанной с презрением.
Женщины по своей природе склонны полагаться на мужчин, видеть в них защитников, но Часлав не был защитником. К сожалению Аделины, он даже не видел того, что видела она.