Родной сын от Олавы Вышеслав был почти одного возраста со Святополком. Владимир считал Вышеслава своим наследником. Поэтому знал, что если с Вышеславом что случится – погибнет или умрет от болезни, – то возникнут большие проблемы: Святополк будет первым в очереди на великокняжеский престол.
Но все прекрасно понимали, что Владимир сделает все, чтобы Святополк никогда не стал его наследником: он живое напоминание совершенных преступлений.
Поступали доносы, что Святополк называет его убийцей отца и узурпатором.
За это можно было бы его посадить в тюрьму, но Владимир мер пока никаких не предпринимал – не пришло еще время.
Вот когда старшая дружина отойдет от дел, тогда…
Уделив внимание сыновьям, Владимир прошел к дружинникам – воевода Добрыня выстроил их в линию.
Дружинники уже знали, что им придется делать, но Владимир еще раз объяснил.
Речь его была коротка:
– Братья, нами давно решено обратить народ в христианство. Народ не хочет отказываться от веры в старых богов. Поэтому для успеха завтрашнего дела надо лишить их предметов древнего обожания – сокрушить старых кумиров, так чтобы от них не осталось и следа. Надо все сделать быстро. Пока они будут в изумлении и расстройстве лить слезы, мы их загоним в воду и окрестим. А кто не захочет – тех плетями и палками.
Глава 11
После объявления плана действий дружина отправилась к святилищам на Перуновой горе.
Часть – на конях. Часть – пешком.
Святилище никто не охранял. Никто и не предполагал, что оно может быть уничтожено. Даже печенеги, осаждавшие десять лет назад Киев, не посмели нарушить покой чужих богов.
Дружинники ворвались в святилище, словно ураган. Одни накидывали на деревянные статуи веревки, валили их на землю. Другие рубили их топорами. Третьи обкладывали сухой травой и поджигали.
Княжичи присоединились к дружинникам.
Статую Перуна, главного из богов, свалив на землю, сначала били палками.
Волхвы, что жили рядом со святилищем, попытались облагоразумить дружинников, но их плетями отогнали от низвергнутого и оскорбленного кумира.
Лица старых волхвов окаменели. Брови гневно нависали над огненными глазами.
Рядом с ними начал собираться народ. Послышались возмущенные возгласы.
Владимир сказал Добрыне, чтобы тот принял меры для охраны дружинников, если народ попытается напасть на них.
Вскоре на склоне горы выстроилась цепь воев с копьями наготове.
Убедившись, что охрана построена, Владимир, подъехав ближе к толпе, объявил:
– Видите – мы свергли Перуна, и он ничего не может сделать нам. Христианский Бог сильнее! Завтра утром все горожане, вельможи и рабы, бедные и богатые, чтобы шли на реку креститься в новую веру. Кто не примет новую веру, того на первый раз будут бить палками. А кто будет упорствовать, того будем казнить – топить в реке или жечь огнем!
Из толпы послышались крики и плач.
Владимир обратился к Добрыне умышленно громким голосом:
– Объяви об этом в городе. Чтобы каждый знал.
Затем Владимир подал знак. Дружинники веревкой привязали статую Перуна к конскому хвосту и с гиканьем потащили его с горы.
Дотащив до берега, божество столкнули в воду.
Иссушенное многими годами дерево не тонуло. Ветхий фетиш качался на поверхности воды, перевернувшись ликом вверх. Казалось, что он мокрым от слез лицом с надеждой смотрел в синее небо, где жили те, кого он олицетворял.
Однако древние боги молчали.
Может, они, занятые своими делами, как всегда, не хотели слышать людей. Люди существа вздорные – их желания часто противоположны. Но когда их мольбы не сбываются – ведь невозможно сразу всем угодить, – то люди вымещают свое недовольство на неповинных предметах. Истуканов били палками и плетями, рубили и сжигали – обычное дело для того, кто считает себя равным богам.
Всемогущие боги не поняли, что на этот раз происходит нечто необыкновенное – из земли выкорчевывали не деревянные столбы, а всю прежнюю жизнь, цивилизацию, созданную десятками тысяч лет.
Мстислав заметил, что лишь Святополк стоял в стороне и наблюдал за происходящим с задумчивым видом, и ему почему-то стало стыдно и за себя, и за остальных. Ему хотелось что-то сделать, чтобы спасти несчастных богов.
Он отошел в сторону от беснующихся дружинников и подошел к Святополку.
– О чем думаешь, брат? – спросил его.
Святополк повел на него взглядом, в котором читались печаль и сожаление.
Мстислав стал оправдываться:
– Князь должен быть с дружиной.
– Да, – проговорил Святополк.
– Почему же ты меня жалеешь? – спросил Мстислав.
– Я не тебя жалею. Я жалею народ, – сказал Святополк.
– Почему же ты жалеешь народ? – удивился Мстислав.
– Потому что, чтобы уничтожить народ, надо уничтожить его веру, – туманно проговорил Святополк.
Мстислав, не поняв его рассуждений, лишь пожал плечами.
Глава 12
Отстояв утреню, Аделина направилась было домой, но на выходе из церкви ее подхватила за локоток Юлия.
– Княгиня Аделия, погоди!
Ее печальная судьба была всем известна.
Великий воин Святослав, увидев прекрасную греческую монахиню, похитил и привез ее в Киев, как самую ценную добычу. Он подарил ее любимому сыну.
Князь Владимир, влюбившись в Юлию, презрев людские обычаи и честь рода Рюрикова, взял жену убитого им брата в наложницы.
Юлия была несколько старше Аделины. Ее красота иного рода. Она была красива, словно греческая богиня любви Афродита.
Но, как и богиня, обладала скверным характером: горда как горный пик; холодна словно лед и властна без меры. Ее черные глаза горят жарким огнем. Она подобна розе – яркому цветку с острыми колючими шипами, ранящими плоть при неловком движении.
У великого князя почти тысяча наложниц, но княжна не была одной их них.
Когда Владимир взял беременную жену брата в наложницы, это вызвало осуждение дружины – даже по тем грубым временам поступок считался непозволительным. Чтобы сгладить недовольство, пришлось Владимиру обеспечить жене брата достойное ее статусу положение, а затем объявить рожденного ей ребенка своим сыном.
Хоть и невелика разница между женой и наложницей, однако Юлия заняла место среди жен.
– Будь здрава! – ответила Аделина.
Юлия повлекла ее в сторонку к лавочке под кустом сирени. На служанок, потянувшихся за ними хвостом, строго шикнула: дайте поговорить! – и те отстали.
Сев на лавочку, Юлия поинтересовалась:
– Как тебе спалось, княгиня?
Аделине показалось, что по алым губам Юлии скользнула едва заметная усмешка. Она поправила ладонями платье на коленях и уклончиво проговорила:
– Хорошо!
– Да? А отчего же у тебя глаза красные? – подчеркнуто удивленно проговорила Юлия. Ответа дожидаться не стала. – Странно, что ты хорошо спишь, когда во дворце содом и гоморра.
– Ты его ненавидишь! – сказала Аделина.
– А кто его любит? – спросила Юлия. – Рогнеда, которую он насиловал на глазах отца и матери, а затем убил всю родню?
– Такова женская доля. Иисус терпел и нам велел терпеть, – сказала Аделина. – Его любит только Олава.
– Зря она надеется на ответную любовь, – сказала Юлия. – Олава уже старуха. А Владимир любит молоденьких.
– Но мы-то еще молоды, – заметила Аделина. – А что будет завтра? Стоит ли об этом загадывать?
– Конечно, гадать о завтрашнем дне не стоит. Как Бог даст, так он и сложится, – сказала Юлия.
– Я слышала, что Владимир принял от греков веру? – спросила Аделина.
– Добыл мечом, – с насмешкой поправила Юлия.
– Вера стоит на любви к людям, сострадании к слабым – ее нельзя добыть силой, ее можно принять только душой, – возразила Аделина.
– Душой? – По губам Юлии вновь скользнула насмешка. – Бог дает власть избранным. Он дает ее только тем, кто способен перешагнуть человеческие заблуждения и слабости. Сильные пишут законы для слабых, и слабые обязаны их исполнять. Ибо простой человек – всего лишь раб другого человека. Сильный человек никому ничего не обязан, потому что он Божий избранник, а потому его устами говорит сам Бог.
Аделина на секунду задумалась, пытаясь вникнуть в смысл слов, но, так и не поняв сказанного, поинтересовалась:
– Говорят, Владимир привез новую жену?
Юлия кивнула головой:
– Ты в Киеве не так уж и давно, потому всего не знаешь. Киевские князья всегда враждовали с греками. Однако после победы Владимира в борьбе за великокняжеский трон отношения начали меняться – власть Владимира над свободолюбивыми племенами опиралась на силу. Подкрепить свое положение Владимир решил с помощью единой веры. Вначале он попытался опереться на языческих богов – но это не дало результата, так как боги славян – не господа над ними. Тогда Владимир с боярами ознакомился с иными верами и пришел к мнению, что самая лучшая – греческая. В это же время император Василий столкнулся с большими проблемами – в войсках возник мятеж среди военачальников. Сначала восстал командующий восточными армиями империи Варда Склир. Для борьбы с ним Василий направил бывшего мятежника Варду Фоку, популярного в войсках. Однако тот, одержав победу над Вардой Склиром, провозгласил себя императором. В начале позапрошлого года мятежные войска подошли к Константинополю, от которого их отделял только пролив Босфор. Одновременно с этим болгары опустошали владения Византии на западе. Василий отчаянно нуждался в военной помощи. Узнав о желании киевского князя Владимира принять греческую веру, Василий поторопился послать послов в Киев. И заключили они договор о свойстве, согласно которому Владимир женится на сестре императора Анне. Узнав о договоре, Варда Склир ушел в Корсунь, который и захватил Владимир. Там Владимир дождался Анны. Был крещен по греческому обычаю и привез греческих священников, мощи святых, иконы, всякую утварь и медные статуи.
– И где же он будет это держать? – спросила Аделина.
Юлия бросила на Аделину любопытствующий взгляд: