Все напряглись, ожидая, кого же назовет княгиня. Не всем хотелось уезжать из Полоцка в захолустные городишки, отрываться от привычного образа жизни. Она обвела всех внимательным взглядом и стала говорить медленно и настойчиво:
– В город Изяславль, что на Свислоче, поедет воевода Задора. Готов ли, боярин, выполнить княжескую волю?
Высокий, худощавый, с вислыми усами боярин встал, поклонился и ответил:
– Готов выполнить княжескую волю.
– С востока нас прикрывает важная крепость Минск. Долго думали мы с князем, кому поручить столь важную границу, и надумали...
Росава немного помолчала, вглядываясь в лица бояр, наконец остановила свой взгляд на Глебе и произнесла твердым голосом:
– Пусть этот город возьмет в свои руки князь Глеб, ибо, кроме него, некому навести в нем должного порядка!
Глеб, до этого с легкомысленной улыбкой беседовавший с боярином, встрепенулся, некоторое время непонимающе смотрел на Росаву, потом перевел взгляд на брата, снова на Росаву, приподнялся с места и спросил несколько наивно и растерянно:
– А почему я? Разве других воевод нет?
– Такова наша княжеская воля, – настойчиво повторила Росава. – Завтра же отправишься в Минск и займешься всеми необходимыми работами.
Глеб как-то смешно развел руками и плюхнулся на свое место. Это вызвало среди бояр смех и оживление.
– У нас есть еще один важный город, который прикрывает нас с севера. Это Усвят. Не дай Бог отдать его противнику, тогда ни одной крепости на пути к Полоцку не окажется. Ввиду важности усвятской крепости долго решали мы с князем, кого послать на ответственный участок границы, перебрали многие боярские роды и пришли к выводу, что только одному человеку по плечу справиться со столь тяжелым делом. И я с особой торжественностью объявляю имя его. Это – князь Давыд, прославившийся своими воинскими подвигами и стараниями по укреплению княжества нашего.
Давыд некоторое время в упор смотрел на Росаву, видно, не находя слов для ответа, только рот у него открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Наконец бешено выкрикнул:
– Это все твои проделки, Росава! Это ты меня гонишь прочь из Полоцка! Но у тебя ничего не выйдет!
– Нет, это не мое решение, а князя. Князь Михаил, – учтиво обратилась она к мужу, – подтверди во всеуслышание свою волю.
– Да, – ответил Михаил и важно кивнул головой.
– Ну это мы еще посмотрим, ехать мне или не ехать! – непримиримо набычив голову, проговорил Давыд и сел, замерев в неудобной позе.
Боярская дума обсудила еще несколько вопросов и разошлась. Росава ушла в свою светлицу, чтобы прийти в себя и отдохнуть после напряженного заседания. А Давыд тотчас направился к Михаилу и с порога обрушился на него:
– Это что же такое делается? Раньше всем командовала женщина, теперь тоже заправлять стала твоя жена? Что же это у нас за женское царство такое? И сколько можно терпеть?
– Дядя, ты не прав, – слабо возражал Михаил. – Она просто выполняет мою волю.
– Тогда как же ты решился отправить меня на границу? Ты представляешь, какой вред наносишь княжеству и своему правлению?
– Какой же я вред наношу, дядя?
– Какой вред? – Видно Давыд не готов был к этому вопросу, он несколько замешкался, но потом продолжал с тем же напором: – Какой вред, говоришь? Вред огромный, только ты не видишь и тебе надо его объяснять.
– Объясни, пожалуйста. Я как-то не могу сообразить.
– А вот смотри сам. В Полоцке у тебя может быть много врагов...
– Какие такие враги, я что-то не вижу. Меня все любят, все относятся хорошо.
– Это тебе кажется. А на самом деле многие бояре не прочь бы захватить власть в княжестве, а тебя сослать или даже убить.
– Не пугай, дядя, напрасными страхами. Кто же хочет покуситься на мою жизнь?
– Есть такие! Я их знаю.
– Так сообщи мне. Я приму меры.
– Сейчас нельзя. У меня нет веских доказательств, поэтому мои сведения могут посчитать клеветой.
– Клевета – это такая гадость!
– Вот-вот, поэтому я молчу. Пока.
– Но ты уж предупреди меня, когда надо.
– Но как же я могу предупредить, если ты отсылаешь меня на границу?
– И вправду. Надо решение отменить.
– Вот и отмени.
– Сейчас прикажу позвать ко мне княгиню, пусть она распорядится.
– А разве ты – не князь? Скажи свое веское княжеское слово! Кому бы ты хотел доверить Усвятскую крепость?
– Право не знаю. А как ты думаешь?
– Да у нас столько опытных военачальников! Я думаю, Велигор справится с поручением.
– Хорошо. Вызови ко мне Велигора, я ему отдам приказ.
Давыд проявил удивительную быстроту, Велигор был тотчас приведен к князю и получил от него задание. При выходе из дворца он столкнулся с Росавой, сказал удивленно:
– А князь Михаил отменил решение Боярской думы и в Усвят направил воеводой меня.
Росава тотчас догадалась, чьих это рук дело, но не подала вида и сказала спокойно:
– Собирайся в путь, воевода, раз князь приказал. Но поедешь только после вторичного извещения.
Сама направилась к Михаилу. Он сидел за столом, обедал. Увидев Росаву, радостно воскликнул:
– Присаживайся рядом. Отобедаем месте. У меня только что был князь Давыд, я его тоже оставлял на обед, но он куда-то торопился...
– И что нового сказал тебе твой дядя?
– Да вот попросил не посылать его в Усвят.
– А ты что?
– Направил вместо него воеводу Велигора.
– Нельзя было этого делать, князь.
– Почему? Разве я не имею права менять решение Боярской думы? За князем всегда было последнее слово.
– Все верно. Но ты нарушил завет своей матери.
– Какой завет? Она мне ничего не говорила относительно моего дяди.
– Зато со мной беседовала.
– Почему же ты мне ничего не сказала?
– Некогда. То свадьба, то похороны. Но об укреплении границ княжества она говорила со мной неоднократно.
– И велела направить в Усвят Давыда?
– Только его. У него настойчивый, упорный характер, только он сможет навести там порядок.
– Раз ты так считаешь...
– Не я, а покойная княгиня распорядилась в свое время.
– Что же мне делать? Разве я могу пойти против воли усопшей матери?
– Никак нельзя, князь.
– Тогда вот что... Ты уж сама... сама как-нибудь объяви о моем новом решении... А то мне как-то неудобно...
– Мне он не поверит. Надо, чтобы приказ он услышал из твоих уст.
– Вот ведь какая неприятность... Но ладно, зови.
Явился Давыд. Набычившись, встал у порога, перевел взгляд с князя на княгиню. Михаил барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Все трое молчали.
Наконец Давыд не выдержал, с трудом выжал из себя:
– Звали?
– Видишь ли, какое дело, дядя, – неуверенно начал Михаил, пряча от него глаза. – Мы вот тут посовещались...
– И что надумали?
– Надо тебе ехать в Усвят...
– Но ведь ты только что мне приказал остаться в Полоцке! – выкрикнул Давыд.
– Ну ты понимаешь, все как-то особым образом изменилось, и я ничего не могу поделать...
– Но ты князь или не князь?
– Князь, князь, я знаю это!
– Тогда почему позволяешь решать за себя другим людям?
– Нет, нет, на этот раз решал я сам. Самолично.
– Не верю! Потому что мы только что с тобой беседовали, ты говорил одно, а теперь совершенно другое. Почему?
– Да, почему? – обратился Михаил к Росаве.
– Так завещала покойная княгиня.
– Да, дядя, так повелела в свое время моя мама. А я не могу ослушаться ее, даже если она уже не пребывает с нами.
– Но почему ты мне раньше ничего не говорил о завете твоей матери?
– Я не знал...
– Она через меня передала свое повеление, – поспешила вмешаться Росава, видя, как все больше теряется и слабеет волей ее муж. – Так что, князь, собирайся в путь, и ничего другого тебе не остается делать.
Давыда всего передернуло, он метнул злобный взгляд на Росаву и молча вышел из горницы.
– Не понимаю, чем плохо жить в Усвяте? – недоумевал Михаил после его ухода. – Был я там. Приличный городишко, хорошие, приятные люди. А леса на редкость богаты дичью и зверями, охотиться одно удовольствие. Я ведь знаю, дядя заядлый охотник. Так что быстро привыкнет и освоится. И не надо слишком беспокоиться, не правда ли, Росава?
XV
Возвращения Мстислава в Новгород никто не ждал, он появился со своей дружиной неожиданно. Так ему захотелось. Чтобы без толп народа, выбегающих в поле родственников, криков, плача. Потихоньку проехать во дворец, увидеть жену, близких, а потом в баньку попариться с дороги и в чистую постель, о которой забываешь во время походов...
Так оно и случилось. Суета началась только после прохождения воинов через главные ворота города. Не успели разнести весть по улицам, как он уже подъезжал к крыльцу дворца. Навстречу выскочила Кристина, только косы разлетались на ходу. Он слез с коня, обнял ее, нежную, трепещущую, чмокнул в губки. Вот ведь как получается! Подарила ему судьба существо искреннее, бесхитростное, любящее, только бы миловаться и радоваться. А нет у него к ней глубокого чувства. Так, пару раз вспомнил во время разлуки, да и то по какому-то житейскому поводу: вот платок на дорогу вышила, вот полотенце с каймой сунула в походную сумку...
Обняв и прижав к себе, Мстислав повел ее во дворец, по пути выспрашивая:
– Ну как без меня жила? Никаких происшествий?
Она, преданно заглядывая ему снизу радостно блестевшими глазами, на которые навертывались слезы счастья, отвечала односложно:
– Все хорошо. Я здорова. Во дворце спокойно. Я счастлива. Очень.
Она хорошо говорила по-русски, но, видно, боялась ошибиться и поэтому говорила короткими фразами.
– Как дядя Вячеслав? – Для него он был вторым отцом, поэтому про него он никогда не забывал.
– Болеет. Но держится. Я ему сказала, выйдет встречать.
– Воимир все грамоты пишет?
– Пишет.
Воимир в последние годы увлекся книгами, много читал, стал сочинять летопись, поэтому Мстислав в поход его не взял, а поставил во главе государева двора, чтобы он вел все хозяйственные дела и записывал расходы и приходы в казну; Воимир был не только грамотным, но и старательным, точным до мелочей человеком и очень подходил для такой должности.