– Итак, – продолжил Кравченко. – Имя, фамилия, позывной, откуда сам. Раз…
– Владимир, Малышев, – хрипло буркнул пленник. – Погоняло «Босой». Сам с Брянки…
– Не зли меня, – посоветовал Алексей. – Мне на хрен не нужно место твоего рождения. Кто твой хозяин, меня интересует. Под кем ходишь…
Где-то на заднем фоне грюкнули двери лифта. Краем глаза напрягшийся Алексей отметил прибытие медицинской команды по душу раненного в живот. Персонал больницы что-то бубнил про налёт, искоса бросая взгляды на Кравченко и его подопечных. Ладно, приняли, значит, страдальца. Поторопимся… – Ну? – грозно рявкнул он.
Босой принял решение.
– Хожу под Лысым. Сидим в спортклубе «Тетрис». Только ты зря в тему вписался… Лысый сам под Бесом ходит.
И замолчал, видимо, убеждённый, что Кравченко должен знать и бояться какого-то Беса.
Алексей нанёс бандиту второй быстрый порез – на сей раз над бровью. Вреда здоровью никакого, но кровит и нервирует.
– Ты давай тут не грози, – прорычал он. – Мне пофиг ваши расклады. Сниму половину роты своей с фронта и покрошу всех в мелкий винегрет! Впитал?
Видно было, что впитал. Побледнел Босой, сообразив, что наглостью своей действительно может подвести боссов под налёт фронтовиков, – со всеми вытекающими последствиями. Красного цвета и солёными на вкус…
– Да я ничего, – торопливо заверил бандит. – Я хотел…
– Твои хотелки мне не нужны, – снова рыкнул Кравченко. – Мне интересно, кто из ваших и почему мне войну объявил. Вот только об этом и говори!
Увы, этого Босой не знал. Не помогло даже надавливание на болевую точку на шее. У парня потекли слёзы, но он стоял на своём: их с напарником поднял Лысый и послал задержать Алексея. Или убить, если задержание будет срываться. Об этом бандит не хотел говорить вовсе, чтобы не осложнять дополнительно свою участь, но после ещё одного болевого внушения сдался. Но причин такой заинтересованности бандитского начальства в капитане Кравченко пояснить по-прежнему так и не смог. Зато поведал адрес, по которому оное начальство обреталось, а также с подробностями рассказал о дислокации сил охраны.
«Тетрис», судя по этим данным, действительно представлял собою крепкий орешек.
Тут стоило задуматься. Коли до сих пор правоохранительные силы ЛНР не растрясли этот гадючник, значит, к нему либо не было серьёзных претензий, либо и вовсе присутствовала заинтересованность. Потому далеко не факт, что ежели Алексей сейчас уронит на клуб комендатуру, то ему пойдут навстречу. Могут поступить с точностью до наоборот: убрать из расклада самого Кравченко. Как камушек из шестерёнки.
Томичу да, можно верить – но сколь велики полномочия Томича? Пока дело идёт об укропской агентурной сети – расследование может быть интересно. И он, Алексей Кравченко, интересен – хотя бы в качестве раздражающего фактора. А вот полезные для кого-то бандосы… Это совсем другой расклад.
Бандиты на Донбассе были всегда, даже в советские времена, – это Алексей ещё по детству своему помнил. Были они тут вполне свойскими: с «мирняком» беспредела не устраивали – да и поди, устрой его в краю, где каждый третий шахтёр… Но бизнес в ходе перестройки подобрали быстро, как бы не быстрее, чем даже в Москве. Естественно, полезными оказались бандиты и в 90-х годах. Этого Алексей уже не видел, но за полгода жизни на здешней войне чего только не наслушался от товарищей и сослуживцев. В нулевые годы криминал вписался в бизнес окончательно – с олигархами не воевал, конечно, но где обслуживал их, выполняя заказы, где сотрудничал с ними на стыке бизнесов, где вовсе охранял.
В общем, Босой в чём-то прав: столкнуться с такой силой в одиночку означало прямой путь в гроб. Оно, конечно, Алексей смерти давно не боялся. Отвык уже, привыкнув, наоборот, к мысли, что она всегда витает над его головой, играя его судьбой по только ей ведомым правилам. Но осторожности это осознание не отменяло. Скорее даже наоборот. Потому капитана Кравченко ценили товарищи и подчинённые, зная, что он никуда не лезет, очертя голову. Даже скорее не самого его ценили – не червонец, чай, – сколько уважали за факт, что у него с сентября ни одного «двухсотого» в подразделении не было, в том числе на боевых. Вернее, в первую очередь на боевых – потому как от случайных попаданий при обстрелах ни одно подразделение корпуса, ежели на фронте пребывало, застраховано не было. Но и всего пятеро «трёхсотых» от укропских снарядов тоже считалось вполне себе хорошим показателем.
И вот сейчас именно осторожность призывала его подумать, прежде чем хватать группу и скакать брать бандосов. Кстати, где она? Должна бы уже…
Глава 12
Группа как раз оказалась уже. Именно в эту секунду прозвучал звонок телефона.
– Буран? – осведомился в трубке незнакомый голос. – Опергруппа комендатуры. Мы на площадке. Можем входить?
– Семь, – буркнул Алексей, недовольно. Звонок, хоть и был ожидаемым, но прервал ход его мыслей, когда уже практически нащупывался вывод.
– Пять! Э-э, четыре! – жизнерадостно ответили на том конце. – Прошу прощения, неправильно посчитал. Полная цифра одиннадцать…
– Заходите, – пригласил Алексей, на всякий случай беря в руку пистолет. Вопреки прежним намерениям. Но обстановка заставляла менять правила.
С лестницы в коридор сторожко вошли четверо. В форме, с автоматами, как положено.
– Старший ко мне, остальные на месте! Руки с оружия убрать! – скомандовал Алексей, рывком поднимаясь на ноги и держа пистолет наведённым на вошедших. Не отказал себе в удовольствии оттоптаться подошвами ботинок по руке задержанного – впрочем, оно и нужно было – в интересах безопасности.
Вошедшие переглянулись, затем руки с автоматов убрали. Настроены мирно, значит, свои. Но проверить надо – бережёного бог бережёт.
Один из троих отделился, сделал несколько шагов по направлению к Алексею.
– Документы предъявите, – приказал Кравченко.
Документы соответствовали. Лейтенант Середа Андрей Николаевич, отдельный комендантский полк.
Да уж, над позывным долго не фантазировали…
Алексей показал своё удостоверение, пожал лейтенанту руку.
– Прости, братишка, что так встретил, – извинился больше лицом, чем тоном. – Тут такие танцы с переодеваниями, что атас.
– Понимаю, – пожал плечами лейтенант. – Майор Антонов предупредил, что обстановка сложная.
Антонов – это Томич, что ли? Во дела! Так ведь за сутки и фамилии не узнал человека! Который, по сути, одной его опорой тут остался! Если, понятно, ребят своих не считать. Так они в расположении сидят…
Кстати, если ехать бандюков брать – позвать их, что ли? Как-то эти четверо комендачей прилива уверенности не вызывают. Лейтенант, разве что. Видно, что нюхнул пороха.
– Предупредил он, что поступаете в моё распоряжение?
– Да.
– Тогда вот что, – скомандовал Кравченко. – Первым делом к медперсоналу давай, подтверди, что задержание украинской ДРГ происходит. А то они там нацелились в милицию звонить… а может, уже и позвали. А тут, вишь, бандосы оказались при делах. Как бы не предупредили их хозяев менты добрые… Затем возвращайся, задержанных пробьёшь по своим каналам. Баба вон клянётся, что из ваших…
Лейтенант с сомнением посмотрел на тётку.
– Нет, не видел, – пожевал он с сомнением губами. – Хотя кто её знает. Может, в штабе где сидит. А я ж полевик…
– Воевал?
– Как все. В Георгиевке, в аэропорту – первый бой. Потом – по-разному…
Это было уже теплее. В Георгиевке Алексею тоже пришлось зацепиться. Да, суровое местечко было. А на аэропорт совсем недавно заезжал, месяц назад. Впервые со времени боёв. Даже не ожидал, что там так всё покоцали. Когда наблюдаешь за обстрелом из «Акаций» и РСЗО со стороны – впечатление жуткое, но реальное. Земное. А вот когда идёшь по мёртвому полю с испещрённым звёздами взрывов бетоном, видишь скелеты сгоревших «Аннушек», да слышишь в мёртвой тишине только тихое всхлипывание трущихся друг о друга обломков разбитого терминала… Как инопланетяне побесились, да…
– Ладно, значит, рядом были, – сказал он. – Почти однополчане. Ну что, выводим этих? По пути расскажу, что показал этот бандюган… И там ещё где-то должна быть машина, на которой они приехали. Надо бы водилу изъять, чтобы не предупредил своих…
Информация, переданная Бураном, не то чтобы ошеломила майора Антонова. Нет, он понимал, что в комендатуре есть людишки, которые работают больше на себя, нежели на дело. Как, впрочем, всегда и везде.
Не исключал и наличия «кротов» – от укропских до бандитских. Тоже понятно: республика не в раю рождается, и люди в ней не с облаков, а из жизни. В которой, как известно, у всех интересы разные. И идеалы – у кого они есть.
Наконец, некое противодействие им самим и его сотрудниками в их работе действительно ощущалось. Не явное, не наглое, но – срывались подчас перспективные операции. Причём умненько так – когда работа была во взаимодействии с МВД. И волей-неволей поиски «кротов» обращались туда. И там обрывались. Во-первых, потому что это было хозяйство Шеремета, то есть чужое. А во-вторых, потому что там у них чёрт ногу сломит, надёжность и обязательность не были отличительными чертами полицейского ведомства Украины. В созданном практически заново МВД Луганской республики дело обстояло получше – за счёт всё той же идеи, – но зато у новых кадров, особенно руководящих, и опыта профессионального было ещё мало.
Всё так, и всё же Томич был неприятно впечатлён тем, на каком уровне засел у них предатель. Поэтому до конца верить в то, что торопливо передал Буран, майор Антонов очень не хотел. Очень! Несмотря на то, что самому сразу показалась верной именно эта версия.
Да, он вполне допускал, что пресловутый Мышак не совсем чист перед долгом и законом. Он также был уверен, что тот играет свою собственную игру, ибо явно не по ранжиру и зарплате обрастал собственностью и связями. И Сергей профессионально знал, что рано или поздно эта игра приведёт того к встрече с игрой иностранных разведок – в данном случае, с украинской СБУ.