Сидя в машине, Зилич и Кулач смотрели, как открывается дверь “хокера”, как с шипением опускается трап. Потом Кулач вылез из машины и поднялся по трапу в салон. Он взглянул на закрытую дверь кабины экипажа. Подошел к хвостовому туалету. Распахнул дверь. Пусто. Вернулся к трапу и позвал хозяина. Серб выскочил из автомобиля и побежал к трапу. Едва он оказался в самолете, дверь салона захлопнулась.
Капитан Степанович поднял самолет в воздух, убрал шасси, передал управление французу и занялся прокладкой курса. Ему уже несколько раз приходилось летать в ОАЭ, однако тридцатиминутной готовности от него до сих пор никогда не требовали. “Хокер”, кренясь на правый борт, набрал высоту три тысячи метров.
Как и в большинстве малых реактивных самолетов, в “Хокере-1000” имелся роскошный туалет, занимавший практически весь хвостовой отсек. И, как во многих из них, задняя стена туалета сдвигалась, открывая доступ к маленькому багажному отделению. Туалет Кулач проверил, а багажное отделение – нет. После пяти минут полета оттуда вышел, сдвинув стенную панель, человек в комбинезоне механика, извлек из коробки с инструментами автоматический “ЗИГ-Зауэр” калибра 9 мм, снял его с предохранителя и шагнул в пассажирский салон. Двое мужчин, сидевших лицом друг к другу в креслах дорогой кожи, молча уставились на него.
– Вы не посмеете выстрелить, – произнес серб. – Пуля пробьет корпус, и нас вынесет отсюда.
– У меня особые патроны, – ровным голосом сообщил Декстер. – Заряд вчетверо меньше обычного. Проделать в вас дырку они способны, но корпуса им не пробить. Скажите вашему малому, чтобы достал свой инструмент – двумя пальцами – и опустил его на ковер.
Последовал обмен фразами на сербскохорватском. Лицо Кулача потемнело от гнева, однако он извлек свой “глок” из кобуры под мышкой и уронил на ковровую дорожку.
– Отбросьте его ногой ко мне, – сказал Декстер.
Кулач подчинился.
– Теперь тот, что под штаниной у лодыжки.
Кулач вытащил из носка маленький запасной пистолет и тоже бросил на пол.
Мститель извлек пару наручников и бросил их на ковер.
– Наденьте на левую лодыжку вашего приятеля. Сделайте это сами. И чтобы я все время видел ваши руки, иначе вы лишитесь коленной чашечки. Поверьте, стреляю я метко.
– Миллион долларов, – произнес серб.
– Займитесь делом, – ответил американец.
– Наличными. В любой банк, какой назовете.
– Я начинаю терять терпение.
Наручники щелкнули. Кулач поморщился, когда они впились ему в ногу.
– Пропустите цепочку за ножкой кресла. И застегните второй браслет на правом запястье.
– Десять миллионов. Нужно быть идиотом, чтобы отказаться от таких денег.
Ответом стали еще одни наручники.
– Левое запястье, захлестните цепочку за цепочку вашего друга, потом запястье правое.
Двое скованных друг с другом мужчин скорчились бок о бок на полу.
Декстер переступил через них и подошел к двери кабины пилотов. Капитан, открывая ее, полагал, что за ней стоит хозяин. Дуло пистолета уткнулось ему в висок.
– Капитан, – сказал воздушный пират, – вы с вашим другом профессионалы. Я тоже. Давайте ими и останемся. Профессионалы не делают глупостей, если их можно избежать. Согласны?
Капитан кивнул. И попытался заглянуть в салон.
– Ваш хозяин и его телохранитель разоружены и скованы. Помощи ни от кого не предвидится. Пожалуйста, сделайте то, что я скажу.
– Чего вы хотите?
– Измените курс. Обогните восточную оконечность Кубы. И никакой полетный план вам не понадобится.
– Пункт назначения?
– Ки-Уэст, Флорида, – ответил человек с пистолетом.
Путь из Сан-Мартина в Ки-Уэст Декстер знал наизусть, однако это знание ему не понадобилось. Авиационные приборы “хокера” были настолько просты, что кто угодно мог спокойно считать с жидкокристаллических дисплеев курс и маршрут, по которому шел самолет.
Через сорок минут Декстер различил под правым крылом размытые очертания Гренады. Еще через два часа показалось южное побережье Доминиканской Республики. А еще через два – самолет находился тогда между берегом Кубы и самым большим из Багамских островов, Андросом, – Декстер наклонился к французу, пристукнул дулом пистолета по его наушнику и сказал:
– Отключите приемоответчик.
Второй пилот так и сделал. С отключенным приемоответчиком, который должен раз за разом бесконечно посылать опознавательный сигнал, “хокер” превратился в песчинку на экране радара – если кому-то придет охота внимательно вглядываться в этот самый экран. А для тех, кто вглядываться не станет, “хокер” просто перестал существовать. Впрочем, вскоре его стали воспринимать как нарушителя воздушного пространства. К югу от Флориды лежит зона действия боевой авиации, защищающей Соединенные Штаты от контрабанды наркотиков. Всякий, кто появляется в ней без полетного плана, затевает игру в кошки-мышки с весьма хитроумным оборудованием.
– Опуститесь до ста метров над уровнем моря, – распорядился Декстер. – Быстро. Отключите все навигационные огни и свет в кабине.
– Уж больно низко, – сказал пилот, когда нос самолета круто наклонился вниз. В кабине стало темно.
В ста сорока километрах к юго-востоку от островов Исламорада “хокер”, снизившийся до ста метров, несся к архипелагу Флорида-Кис. Поскольку он шел практически на уровне моря, ему долго удавалось дурачить радары.
– Аэропорт Ки-Уэста, полоса два-семь, – сказал Декстер.
Место приземления он изучил основательно.
Их засекли в восьмидесяти километрах от места посадки. Через несколько секунд два истребителя “Ф-16” на авиабазе Эглин были приведены в боевую готовность, поднялись в воздух и устремились на юг.
В самом аэропорту Ки-Уэста прозвучал сигнал тревоги. Местоположение самолета, вторгшегося в воздушное пространство, свидетельствовало о его намерении идти на посадку, что было, вообще-то говоря, не так уж и глупо. После того как подобные нарушители с погашенными огнями и отключенным приемоответчиком перехватывались истребителями, им как раз и предлагали приземлиться. Причем только один раз – война с наркоторговлей дело не шуточное.
В пятнадцати километрах от аэродрома “Ф-16” засекли “хокер”. Внезапно по обеим сторонам от него появилось по истребителю.
– Неопознанный “хокер”, приказываю садиться. Повторяю, приказываю садиться, – произнес голос в шлемофоне Степановича.
Степанович выпустил шасси. “Хокер” начал заходить на посадку. Наконец шасси коснулись бетона. Все – самолет на территории США.
Весь последний час Декстер провел с наушниками на голове и микрофоном у рта. Когда шасси “хокера” ударились о посадочную полосу, он нажал кнопку передачи.
– Неопознанный “хокер” вызывает диспетчерскую Ки-Уэста. Слышите меня?
– Слышу вас хорошо, – последовал ответ.
– Диспетчер, в этом самолете находится виновный в массовых казнях человек, убивший на Балканах американского гражданина. Он прикован к креслу. Пожалуйста, сообщите об этом начальнику местной полиции.
Не дожидаясь ответа, Декстер повернулся к капитану Степановичу.
– Сдайте на дальний край полосы и остановитесь там, – сказал он. После чего поднялся и сунул пистолет в карман.
Автомобили аварийно-спасательной службы уже устремились к “хокеру”.
– Откройте, пожалуйста, дверь, – сказал Декстер.
Он вышел из кабины пилотов, прошел по салону, в котором уже зажегся свет. Двое прикованных друг к другу мужчин моргали, привыкая к нему. В открытую дверь Декстер увидел несшиеся к самолету спасательные и полицейские машины.
– Где мы? – крикнул Зоран Зилич.
– В Ки-Уэсте, – ответил Декстер.
– Зачем?
– Помните луг? В Боснии? Весной девяносто пятого? Американского мальчишку, умолявшего о пощаде? Ну вот, все это, – он махнул рукой, – подарок от его дедушки.
Декстер спустился по трапу, подошел к носу самолета и выпустил две пули по колесам. До ограды аэродрома было всего двадцать метров. Декстер перебрался через нее, углубился в мангровые заросли, и скоро его темный комбинезон растворился во мраке.
Огни аэропорта мерцали среди древесных стволов за его спиной, а Декстер уже обходил болото, приближаясь к дороге.
Вытащив из кармана сотовый, он набрал номер. Далеко от него, в Уиндзоре, провинция Онтарио, на звонок ответил мужской голос.
– Мистер Эдмонд?
– Да, я.
– Посылка из Белграда, которой вы интересовались, только что доставлена в аэропорт Ки-Уэста, штат Флорида.
Больше Декстер ничего не сказал и торжествующего рева на другом конце не услышал. Телефон полетел в солоноватое болото и сгинул в нем навсегда.
Через десять минут одного из сенаторов оторвали от ужина, а еще час спустя двое федеральных маршалов спешно вылетели из Майами на юг.
А тем временем водитель грузовика, гнавший свою машину из Ки-Уэста на север, заметил на дороге одинокую фигуру. Решив, судя по комбинезону, что это такой же шофер, как и он, водитель остановил грузовик.
– Я в Маратон, – сказал он. – Сгодится?
– Маратон – то, что нужно, – последовал ответ.
Времени было 23.40.
Все 9 сентября ушло у Кевина Макбрайда на то, чтобы добраться до дома. Майор ван Ренсберг, утешаясь тем, что хотя бы хозяин его в безопасности, доставил человека из ЦРУ в Сан-Мартин-Сити. В Вашингтон Макбрайд попал поздно и чувствовал себя очень усталым.
Утром в понедельник он вошел в кабинет начальника довольно рано, однако Пол Деверо уже сидел за столом. Вид у него был неважный. Он вроде бы даже постарел. Указав Макбрайду на стул, Деверо подтолкнул к нему по столу газету.
Это был номер “Майами геральд”. На первой странице красовался репортаж об аресте подозреваемого в массовых казнях человека, реактивный самолет которого приземлился в аэропорту Ки-Уэста.
– О господи, – прошептал Макбрайд. – Мы же думали, что он скрылся.
– Как видите, нет. Похоже, его перехватили, – сказал Деверо. – Вы понимаете, что это значит, Кевин? Два года работы над проектом “Сапсан” отправились на дно Потомака. Без серба нам делать нечего.