В оснащение автомобиля входит также система пожаротушения, управляемая с отдельного пульта, расположенного под лобовым стеклом. Система двойная – для моторного отсека и салона отдельно. Рядом с ним расположился блок управления системой пуска дымовых гранат. Они создают дымовую завесу, которая позволяет незаметно сменить местоположение и, например, выйти из сектора обстрела. Но самих дымовых гранат мы в гараже не нашли, так что никак не получилось бы ставить дымовые завесы. В качестве дополнительного оборудования в салоне «Кобры» установлена радиостанция производства Израиля.
Десантники располагаются на двух скамейках в задней части машины. Доступ в машину осуществляется через распашные десантные двери в корме. Примечательно, что скамейки имеют ремни безопасности! Водитель, командир и пулеметчик в машину попадают через две боковые двери, расположенные позади их сидений, ближе к центру кузова БТР.
В общем, размещение экипажа понятно. А как там живется? Создатели «Кобры» сделали много полезного для выживания экипажа и при этом не забыли об элементарных составляющих комфорта. Сиденья водителя и переднего пассажира по-военному просты: плоская сидушка и такая же плоская вертикальная спинка без возможности регулировки. Но в то же время расположиться с мало-мальским комфортом все же можно.
Слева у водителя нет двери, поэтому на стенке кузова разместили управление климатической установкой, в которой, к сожалению, нет кондиционера, а также повесили несколько сопроводительных табличек, повествующих о том, что можно делать, а чего делать не рекомендуется. Кстати, чтобы вылезти из БТР, водителю приходится перелезать через рычаги АКПП в салон, и уже оттуда наружу через боковую или заднюю дверь. Рабочее место водителя можно назвать аскетичным, но только с точки зрения гражданского водителя. Армейский же шофер, особенно ездивший на старых БТР-60, скажет: буржуи зажрались. А еще радует то, что пояснения к приборам и рычагам управления не только на турецком, но и на английском языке.
Обзорность с места водителя… Ну, смотря с чем сравнивать. Если до этого вы ездили в танке, то в «Кобре» обзор прекрасный. Ну а по сравнению с обычной машиной из-за руля БТР ничего не видно. Перед водителем две амбразуры. Размеры вполне достаточны для того, чтобы смотреть, но только строго прямо. Обзор сектора справа ограничивает центральная стойка. Слева от водителя также амбразура, через которую можно увидеть, что творится сбоку. В принципе, этого достаточно, так как «Кобра», хоть стоит на четырех колесах и имеет положенную светотехнику, не предназначена для открытого уличного движения.
Броневик имеет независимую подвеску всех колес с очень большими ходами. Поэтому такие неприятности, как диагональное вывешивание, теоретически осуществимы, но практически «Кобру» раньше положишь на бок, чем вывесишь. Но даже если это и случится, то блокируемые дифференциалы помогут ехать дальше. Например, управляемая водителем система централизованной подкачки шин. В зависимости от ситуации водитель может стравить воздух выборочно как из передних или задних колес, так и из всех одновременно. Также может и накачать их.
Что-то я увлекся россказнями про трофейный бронетранспортер – наверное, нервничаю. Ну а вы бы не нервничали, зная, что вам надо поставить на уши забитый вражескими войсками городок, переполошить всех, устроить смуту и панику, а потом каким-то образом еще и выжить при этом? И ладно бы вы были простым наемником, у которого есть отец-командир, и всего-то надо выполнять его приказы. Нет, вы и есть тот самый командир, который отвечает за жизни своих подчиненных. И надо эти жизни сберечь!
Задачей нашей группы было устроить смуту и панику в городе. Мы должны были вывесить российский триколор на минарете мечети, шарахнуть пару мощных минных закладок, которые были загодя установлены в городе, и поджечь несколько бензовозов. Вот так просто, незамысловато и от этого офигенно чудовищно!
Ведь понятно же, что при этом пострадают мирные жители Синопа, простые турки. Они вроде как все сейчас собрались в порту, встречают своего любимого военачальника и Визиря. Но, судя по тому, сколько за этот час мимо меня прошло людей, их все равно много еще в городе. Так что жертвы будут многочисленные, паника и хаос обеспечены, вы уж в этом не сомневайтесь. Но, честно говоря, после того как я увидел, в каких условиях содержались рабы на нефтеперегонном заводике Барака, мне как-то турок не особо и жалко.
Опять же, я уже немного пьяненький, а значит, смелый и бесшабашный. Помните, какой у нас сегодня девиз? Слабоумие и отвага!
Из плена мы освободили больше сотни людей. Там были мужчины, женщины, дети. Я вначале подумал, что почему-то слишком много стариков, но потом понял, что многим этим «старцам» не больше двадцати пяти лет. Условия их содержания были просто чудовищными, люди жили в вонючих ямах, как свиньи в загоне. Впрочем, их свиньями и называли: они по вере были православными, поэтому к ним так и относились.
Пленные были в основном славяне: русские, сербы, много армян, греков, попадались грузины и выходцы со всего бывшего Союза. Помимо нефтеперегонного завода у Барака было еще несколько фабрик и ферм.
Среди этой сотни было тридцать мужчин, но идти с нами в бой согласились всего пятнадцать. Да и, наверное, будь их больше, шансов нам это особо не добавило бы, поскольку в основном это были забитые и измученные доходяги. Положить свою жизнь на алтарь свободы генерала Корнилова вызвались только те, кто хотел во что бы то ни стало поквитаться с турками за свои мучения и страдания.
Видели бы вы, как радовалась и аплодировала толпа бывших рабов, когда на их глазах убивали Барака. Народ хохотал и смеялся, видя, как извивается, верещит и кричит от боли их бывший мучитель. Слышали выражение «пустить на ремни»? А знаете, как выглядит сам процесс? Нет? Сейчас я вам расскажу:
Милая, симпатичная девушка Лейла, берет в руки опасную бритву, которую она долго выискивала в личных апартаментах Барака, и этой бритвой делает на спине жирного толстяка вертикальные надрезы – от поясницы до плеч. Надо отдать должное, все надрезы были строго параллельны друг другу и шли через каждые пять сантиметров. Кровища хлестала как из душа, но девушку это не смущало, и она продолжала свою работу.
Когда вся спина была исполосована, как перевернутая тельняшка, Лейла резанула горизонтальный надрез на плечах и с помощью плоскогубцев принялась распускать кожу на спине на полосы вниз, где они оставались свисать ровными лоскутами. Поскольку рот у Барака был не закрыт, а сам он был подвешен за руки, то кричать и верещать жирному борову ничто не мешало.
Удивительно, но даже после того, как все лоскуты были спущены вниз, а песок под ногами жертвы пропитался натекшей кровью до состояния каши, Барак не умер – он продолжал жить, хрипеть и умолять о пощаде. Девушка что-то шепнула ему на ухо и сыпанула горсть соли на окровавленную спину. Жирдяй издал такой пронзительный визг, что сидящие на дереве вороны с громким карканьем улетели прочь.
А потом толпе позволили плевать и кидаться камнями в уважаемого господина Барака. Так его и забили до смерти, но труп не сняли, и он до сих пор висит на дереве в саду. На соседних деревьях повесили с десяток близких приспешников и помощников Барака, остальных тупо расстреляли, не желая заморачиваться с веревками и самодельными виселицами. Турчонка, изгалявшегося над сестрой Мислава и Михи, тоже повесили на дереве, предварительно оскопив его.
Из припаркованного в пяти метрах от меня армейского внедорожника раздалось нестройное пение нескольких голосов:
Китель на тельняшке, спрятал свой берет,
Для рожденных в битвах никакой преграды нет!
Но недаром достается слава нам,
Пусть давно не стриженным, но русским пацанам…
От неожиданности я поперхнулся кофе. Епта, они совсем там, что ли, страх потеряли?!
– А ну цыц! – громко и не таясь крикнул я, потом глянул на часы и добавил: – Время! Гарик, шуруй на минарет, вывешивай флаг. Керчь, заводи шарманку, надеюсь трек-лист у тебя действительно стоящий.
– Не извольте беспокоиться, барин, все будет в лучшем виде!
Керчь, нагло ухмыляясь, полез в кузов грузовика и принялся колдовать над установленными там мощными колонками.
– И столик с креслом не забудьте! – приказал я. – Начинаем, господа! Александр, давай ракету в небо!
Кипиш мы, конечно, наведем. Сожжем и взорвем все к чертям собачьим! Это мы можем! Но вот уйти живыми из объятого пламенем порта нам вряд ли удастся!
Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Даст бог, прорвемся!
Глава 9
Развалины старинных крепостей торчат в разных частях города преимущественно в виде башен, стены между ними уже почти перестали существовать, и на их месте стоят современные здания. Не совсем понятно, насколько стары видимые развалины. Местами они вроде как реставрированы, но давно, а местами будто бы совсем недавно, но все эти реставрации мало способствуют представлению о том, какой же изначально была крепость: выполнены они хаотично, местами среди древних оплывших камней вдруг торчит небольшой кусок стены из ровных, выпиленных на станке блоков. Зря только время потратили и усилия приложили – толку никакого.
Гораздо лучше можно представить расположение крепости, глядя на карту: там помечены угловые сохранившиеся башни. Получается, что древний город находился ровно на перешейке, хотя вроде бы логичнее было расположить крепость на самом полуострове, на вершине холма: и вода со всех сторон, и видно сверху дальше. Обычно в древности так строили, но Синоп – исключение.
Развалины очередной крепости украшали собой небольшую площадь, на краю которой примостилась мечеть с высоким минаретом. Когда-то здесь располагался рынок, или, если на местный лад, базар. Турецкое слово «пазар» переводится на русский как «воскресенье» и «рынок».
Скорее всего, здесь когда-то располагался рынок, шумный и суетливый, как и положено на Ближнем Востоке. Торговцы кричали наперебой, рекламируя свои товары, размахивали руками, зазывали покупателей: конкуренция большая, будешь торговать молча – ничего не продашь.