Турки активно стреляли по кому-то на той стороне улицы. Пулеметы, установленные на крыше броневиков, били короткими очередями, четверо автоматчиков, укрывшись за корпусами бронеавтомобилей, поддерживали пулеметчиков синхронным огнем, тут же лежали несколько раненых, окровавленных и наспех перебинтованных. Видно, оппонент туркам достался зубастый и так просто, без боя не сдавался.
– Командир, глянь налево, вон там, в канаве, – крикнул сверху Миха.
Глазастый серб углядел трех вояк, которые по-пластунски ползли в придорожной канаве, обходя чью-то позицию с фланга. Ага, так вот для чего турки на перекрестке так активно расходуют БК! Они прикрывают обход с фланга! И кого это, интересно, сейчас возьмут за филей? Уж не Винта ли со товарищи?
– Керчь, шмальни из РПГ по одному из броневиков. Миха, те трое в канаве на тебе. Остальным – беглый огонь по броневикам. Готовы? Огонь!
Сам я прицелился в пулеметчика в правом бронеавтомобиле, его неприкрытая спина так и просилась в прорезь прицела моего HK11.
По моей команде «огонь!» рявкнул РПГ-7 в руках Ванька и слаженно затрещали пулеметы и штурмовые винтовки. Керчь сегодня был в ударе: как ни выстрелит из гранатомета, так точно в яблочко. Я даже было подумал, что надо бы сменить его позывной с «Болтуна» на что-нибудь более звучное и боевое, типа «Ракета» или «Базука». На ум, правда, приходило еще название разового гранатомета «Аглень», но там возможны недоразумения с созвучным словом «олень».
Граната, выпущенная Ваньком, стремительно пронеслась по улице и угодила точно в распахнутую заднюю дверь. Громыхнул взрыв, раздался душераздирающий человеческий вопль, из люка в крыше, где торчал до этого торс пулеметчика, вырвался фонтан огня, и в небо взметнулось искореженное, разорванное на части человеческое тело.
За считаные секунды с группой турецких вояк было покончено: стремительный огневой накат – и вражеское отделение в минус. Никому не удалось уйти, шансов на спасение у них не было ни одного. Ну еще бы! Надо всегда прикрывать тыл и смотреть по сторонам. А то разложились тут как на курорте. За это и поплатились!
– Ванек, а ну отставить! – рявкнул я на Болтуна, который, похоже, собрался уничтожить и второй бронеавтомобиль.
Керчь как раз перезарядил гранатомет и хотел было выстрелить еще раз, но я вовремя его остановил.
– Бро, ну дай я еще одну тачанку подожгу! – начал канючить и выпрашивать керчанин.
– Нельзя, – строго сказал я. – Машину возьмем в качестве трофея, а то неизвестно, сколько там с Винтом народу. Анзор, бегом к машине, надо отвести ее подальше от огня.
Подбитый керчанином бронеавтомобиль начал разгораться все сильнее, еще пара минут – и пламя перекинется на стоящего рядом близнеца, а я, между прочим, планировал захватить его целым.
Грузин рванул с места в карьер, но пробежать успел всего метров двадцать. Потом он споткнулся и упал лицом в потрескавшуюся от жара брусчатку. Рядом с моими ногами брызнуло каменное крошево.
В нас стреляли!
Развернувшись на месте, я нажал на спусковой крючок еще до того, как закончил разворот. С той стороны улицы, откуда мы приехали, в нашу сторону бежало не меньше десятка вооруженных автоматами людей. Единого обмундирования на них не было, но от этого не легче. Прижавшись к стене дома, я полоснул длинной очередью от бедра. Нападавшие юркнули под защиту зданий, кто-то прошмыгнул внутрь.
Твою ж мать! Сам только что трындел на турок, которые прошляпили свой тыл, а сам точно так же не заметил, как нас обошли сзади! Вот ведь шляпа!
– Вытаскивай Анзора! – крикнул я Ваньку. – Миха, держи эту сторону улицы! Саня, а ты следи за той стороной, – указал я на кусты, по которым вели стрельбу только что убитые нами турки.
Не успел я закончить фразу, как из тех самых кустов по нам сыпанули сразу из нескольких автоматов. Пули заискрили рикошетами по броне наших автомобилей. Армянин Саша, прикрытый бронещитками, развернул пулемет в сторону новой опасности и тут же принялся частить короткими очередями, прижимая нападавших к земле, заставляя их убраться обратно в заросли кустарника. Значит, это не группа Винта, а какие-то левые черти. Миха, высунувшись из задней двери бронемашины, принялся стрелять из пулемета вдоль улицы.
Я оглянулся…
Да твою ж за ногу и об дерево! К той дюжине автоматчиков, что сейчас ныкалась где-то внутри первых этажей, прибыло подкрепление. В самом начале улицы показался грузовик, полный вооруженного народа. Турки щедро сыпанули на улицу и толпой ринулись навстречу нам.
Я присел на колено, прикрылся углом дома и, особо не целясь, открыл огонь, благо улица была довольно узкая, а враг пер, как перезревшее тесто из кадушки.
Черт, похоже, еще немного – и нас зажмут в клещи!
– Ванек, бросай пока Анзора и ударь из гранатомета вон в те кусты. Миха, прикрой меня!
Закинув ручник за спину, я рванул как заяц от лисы. Подбегая к лежащему на спину грузину, понял, что он, скорее всего, уже мертв. Слишком много крови натекло – под ним была целая лужа, похожа на маленькое море.
И тут краем глаза я заметил, что стоящий всего в трех метрах Ванек собирается выстрелить из лежащего на плече РПГ-7. Блин! Дульный выхлоп придется как раз в лицо! Я тут же плюхнулся на землю. Гранатомет рявкнул, спину обдало жаром. Громыхнул взрыв!
– Бро, ты жив?! – подскочил ко мне Ванек.
– Дебила кусок! – сплевывая кровь из разбитой губы, обозвал я боевого товарища. – Сколько раз говорить, чтобы смотрел, перед тем как стрелять, кто находится сзади. Хватай Анзора и тащи в машину.
Я сменил магазин в ручном пулемете и вновь открыл огонь, но теперь чередуя стрельбу на два фронта. Короткая очередь по кустам, куда попала граната из РПГ, а потом тут же разворот на триста шестьдесят градусов и длинная очередь вдоль улицы, где турки, прикрывая друг друга и не обращая внимания на потери, прут вперед.
Анзор, оказывается, был еще жив, он вяло пытался мне помочь, но слабел на глазах из-за большой кровопотери. Пули попали ему в неприкрытую бронежилетом задницу и перебили артерию, питавшую мышцы ног кровью.
– Обещай, что позаботишься о моей дочери! – последнее, что успел прошептать перед смертью грузин.
– Клянусь! – не глядя, рявкнул я и, вогнав последний «бубен» в ручник, вновь открыл огонь.
Серб Михаил занял место рулевого в одной из машин, Керчь встал за пулемет, я запрыгнул во вторую машину на место водителя, и под непрекращающийся рокот пулеметов наши машины рванули вверх по улице. Остановились мы лишь на краткий миг возле костра из подбитого Ваньком броневика.
Я выскочил из машины и в скором темпе обшмонал трупы и внутренности второй вражеской бронемашины, забрав себе несколько патронных коробок с лентами к пулеметам, ящик ручных гранат и сумку, набитую автоматными магазинами. Это, конечно, не диски на пятьдесят и семьдесят пять патронов, а обычные «двадцатьпятки», но главное, что подходят к ручнику. Ну, был свой запас БК, но если мы так активно будем его расходовать, то надолго его не хватит, поэтому нужно пользоваться любой возможностью пополнить боекомплект, ибо патронов не бывает слишком много: сколько ни возьми, они закончатся в самый неподходящий момент.
Куда дальше ехать, я особо не знал, сейчас главное было – вырваться из опасной зоны. Похоже, мы попали в какие-то местные разборки в стиле все против всех и каждый сам за себя. Саня, сидевший за пулеметом, развернул вертлюгу в сторону и активно садил длинными очередями, прикрывая наш отход. Ванек во второй машине от него не отставал и тоже поливал из пулемета, как из водонапорного шланга.
Стремительный заезд занял какие-то доли минуты. Я не знаю, сколько мы проехали – может, не больше сотни метров, а может, и пару километров. Мне показалось, что мы проскочили всего несколько кварталов, по дороге протаранив горящий остов белого внедорожника. Завернули в очередной поворот, влетев в какую-то арку, попали на небольшую площадку, похожую на внутренний двор П-образного здания. Оно было не особенно высоким, всего-то пять этажей, кирпичные стены поднимались со всех сторон. Посреди внутреннего двора красовался ажурный многоярусный чашеобразный фонтан, сейчас, ясное дело, не работающий.
Рядом с фонтаном стояли несколько легковых машин – пикапов, переделанных в самодельные броневики. Одна из машин могла похвастать установкой с КПВТ – мощная машинка калибра 14,5 миллиметра на толстенной опоре-тумбе. Тут же – группа вооруженных турок, облаченных в одинаковые черные куртки, перепоясанные светло-серыми ремнями и подсумками. Контраст черной формы и светлой сбруи бросался в глаза.
Вдобавок у некоторых из них на ногах были ярко-красные кроссовки. Понторезы!
Турки скучковались возле одного пикапа и что-то весело там обсуждали, активно размахивая руками. Мне показалось, что в кузове машины происходит какая-то борьба, а когда рев наших машин привлек внимание противника и турки сыпанули в стороны, мне стало понятно, что там происходило. Один из мужиков спрыгнул, на лету подтягивая спущенные до колен штаны, за ним последовала пара его товарищей, сидевших до этого на краю кузова. А в кузове осталось лежать женское тело, едва прикрытое жалкими обрывками одежды. Похоже, мы только что успели предотвратить изнасилование девушки группой немытых, заросших бородами турецких лиц.
Пулемет над моей головой затарахтел без всякой команды. Считаные мгновения – и кинжальный огонь двух пулеметов снес группу вражеских бойцов подобно тому, как шквальный порыв ветра уносит сухую траву с поля.
Я выскочил из машины и, держа ручной пулемет наперевес, рванул к пикапу. Девушка была жива! На теле много кровоподтеков, свежих ссадин и мелких порезов, на правой щеке глубокая кровоточащая царапина, кровь растеклась по лицу, частично свернувшись черными подтеками, левый глаз заплыл из-за большущего фингала, нос расплющен.
Вита?! Дочь генерала Корнилова?! Здесь?! Откуда?!
– Че зыришь? – извиваясь как змея и пытаясь вырваться из пут, прокричала Вита. – Помогай!