х сиделок в некие далекие дали, с подробными пояснениями этих физиологических подробностей и с присущей только деревенским женщинам скромностью.
Если честно, я только второй раз в жизни был красный как вареный рак, а некоторые идиоматические обороты услышал вообще впервые в жизни, хотя я совсем не выпускник института благородных девиц и сам могу послать в такие далекие дали, что жизни не хватит, чтобы туда добраться. Забавно, но послан я был не один, а вместе с Виталиком, «Сержем», «Старшиной» и всем отрядом, вместе взятыми. Команда докторов поддержала своих добровольных помощниц, правда, в более интеллигентной манере.
Пришлось смириться, ибо сиделки-то они сиделки, но ведь вооружены и пистолетами пользоваться умеют. Сам вооружал и учил. Опять-таки наличие «Феи» в комнате напрочь исключает посещение меня любимого кем-либо. Исключение составляют доктора, девчонки и иногда Виталик с «Сержем», причем «Сержа» могут вежливо завернуть обратно.
От нечего делать я стал думать, и чем больше думал, тем интереснее мне стала казаться ситуация с «Сержем». Раньше у меня просто не было времени сопоставить некоторые мелкие детали, но сейчас мне все больше и больше кажется, что «Сержа» просто подставили. Подставили немцам, и теперь появление «Сержа» у собственного командования выльется в физическое уничтожение этого тормоза и всей нашей команды до кучи. Вот кажется мне так, и все тут.
К тому же меня здорово напрягала ситуация с особняком. Напрягало не то, что там сидели немцы, а то, что «Серж» якобы не заметил того, что это уже не жилой дом, а разведшкола. На самом деле, для того чтобы заметить, что у особняка есть минированные полосы, наблюдатели и снайперы, надо обладать такой квалификацией, как у меня. Невооруженным и неподготовленным глазом, да еще и с той точки, где сидели «Серж» с девчонками, этого не видно.
Просто на момент моего общения с «Сержем» мне до крайности было необходимо его по максимуму закошмарить. Что у меня, в общем-то, и получилось с блеском. Сам не ожидал такого эффекта. Ко всему прочему «Серж» сидел на одном месте и не позволил девчонкам шариться по окрестностям, даже в туалет водил сам и в противоположную от особняка сторону. В свою очередь, я внимательно рассматривал особняк с разных точек.
А вот все остальное… Человеческая душа так устроена. Даже самый кровавый маньяк, зарезав в весеннем лесу маленького ребенка, может отвлечься на кустик ландыша или сочащийся соком порез на старой березе, вспомнив какой-то эпизод из своего безоблачного детства.
«Серж» далеко не ангел, и в раю ему места нет. Попав в ад, он легко вырежет половину чертей, а остальных построит и заставит петь себе серенады, но он действительно сентиментален. Издержки воспитания. Поэтому я думаю, что «Серж» просто видел своего брата и вспоминал какие-то эпизоды из прошлого, а не то, что брат показывал курсантам, как пластать на куски пленного или снимать ножом часового. Это как раз проходило мимо его восприятия, он и сам умеет проделывать такое с не меньшей эффективностью. Была у меня возможность в этом убедиться, поэтому я вызвал «Сержа», настоятельно порекомендовав ему на время вызова взять выходной, а дежурившую «Дочку» попросил поспать в другой комнате.
– В общем, так. Звездянок за свое командование ты у меня будешь получать в следующий раз, когда будем производить разбор полетов, а сейчас я хочу попросить тебя вот о чем. Прошу отнестись очень серьезно к моим словам. Мне надо четко понимать такую вещь. Что из всего того, что ты мне рассказал, правда, а что художественный вымысел? – После нашего возвращения из Даугавпилса и в последние сутки этого выхода «Серж» стал относиться ко мне с полным доверием и беспрекословно выполнял все приказания и даже просьбы, подавая тем самым пример всем курсантам и инструкторам. Поэтому неудивительно, что он ответил мне честно.
– Да все правда, командир. – Видимо, он тоже размышлял над нашим разговором.
– Тогда совсем не складывается, – огорошил я его. – Странно, что ты сам этого не замечаешь. Ты уже не мальчик. Учили тебя хорошо. Крови ты не боишься, значит, обучение проходил на практике, а вот аналитика не твой конек. Последняя наша операция это явно показала. Ты зависаешь даже в простых бытовых ситуациях, притом что рабочие моменты решаешь самостоятельно. Зарезать, взорвать, допросить, у тебя проблем нет. Подумать, как убрать собственное заднепроходное отверстие, – моментально подвисаешь. Ты извини, я называю вещи своими именами. – «Серж» если и удивился, то очень немного.
– В общем, да, командир, я работал в от… – но я успел раньше.
– Меня не интересует, где ты работал, как называется твой отдел и прочие мелкие подробности. Меня они не касаются. Пока не касаются, но коснутся обязательно позже. Это мы с тобой тоже отдельно обсудим. Если все так, как ты мне описал, тогда это похоже на очень грамотную подставу.
Я тебе скажу больше. Недавно у тебя наверху, где-то через ступень, сменилось руководство. Не твой непосредственный начальник, а на ступень или две выше. – На лице у «Сержа» проступило изумление, граничащее с мистическим испугом.
– Откуда ты знаешь, командир? Кто ты такой? – Хорошо. Точно попал. Молодец я.
– Давай сразу скажу? Я никакого отношения к вашей системе не имею и к твоему руководству тоже, но обо мне потом, это всех касается или напрямую коснется, и скрывать я ничего не буду. Сравнительный анализ всей ситуации вроде бы логичен, но я тебя удивлю еще раз. Причем я тебе скажу сейчас то, что ты мне не говорил.
Машина, которая сломалась, была одна, сломалась она в лесном массиве, и возможность спрятать документы была. Теперь ключевой вопрос. Водитель машины сбежал или погиб? Или ты убил его сам? Просто от этого зависит твоя дальнейшая жизнь. – Изумлению «Сержа» не было предела.
– Командир. Ты говоришь так, как будто сам находился рядом со мной. Нас было трое, по инструкции я должен был убить охранника и водителя, но сам охранник попытался меня убить, был мною ранен, и, пока я его добивал, водитель пытался уйти, и я догнал его только через несколько десятков метров. Потом я вернулся и спрятал документы. – Ну, «Серж». Я знал, что ты туповат, но не думал, что до такой степени. Неудивительно, что тебя слили. Мне бы попасть в твое управление, в заместители Берии выбился бы.
– Ладно, слушай. Учти, это только предположения, но основанные на анализе ситуации в целом. – Тут мне пришла в голову еще одна мысль. Блин, как же я об этом сразу не подумал?
– Еще один обязательный вопрос. Вернее, предположение. Когда ты летел в Ригу, ты ведь вез какой-то пакет или летел с фельдкурьером? – Очередное изумление, но я уже устал удивляться его тупости.
– Да что вообще происходит, командир? Откуда ты все знаешь?
– Просто ответь на вопрос. Я не знаю вашей системы. Мне нужно понимать всю схему. Вот и все. – Впрочем, я уже знал ответ. Этот «тормоз» сопровождал курьера спецсвязи.
– Я сопровождал фельдкурьера с документами. – Давно я так не ржал. Блин, больно же смеяться. Вот «Серж» насмешил. Что ты вообще делал в НКВД? Тебе в цирке надо выступать. Я думал, что я один такой клоун, а оказывается, это сборная команда клинических идиетов.
Впрочем, это подход современного человека, а в этом времени это называется преданность. Преданность системе, организации, в которой работаешь, да и стране в целом. Родине, наконец. У «Сержа» это наложилось на воспитание и вылилось в безграничную веру в собственное руководство. На мой смех заглянули Виталик и встревоженная Вера. Махнув приглашающе Виталику, я отправил Веру обратно.
– У меня от «Третьего» секретов нет, считай, что мы одно целое. Предварительную беседу я пропущу. Из моего анализа и так все будет ясно. – Я помолчал, сплетая мысли в логическую цепочку с правильными словами.
– Старший лейтенант НКВД, благородного происхождения, преданный власти, отчего не поддерживает никаких связей со своими родными. Исполнительный, надежный, хорошо тренированный и обученный, с родственниками в сопредельной стране, которые относятся к нему с ностальгической грустью. – На «Сержа» смотреть было и жалко, и грустно одновременно – большой ребенок, и такого человека тупо слили. Невероятно и до слез обидно. Страна идиотов. Впрочем, в этой стране таких людей, как «Серж», тысячи. Чего их жалеть?
– Прежде чем я тебе нарисую картинку, ответь на один вопрос. Только не мне, а себе и несколько позже. Зачем для сопровождения документов прислали сопровождающего из центрального аппарата? Только не озвучивай тот бред, который напели тебе. Зачем потеряли столько времени? За то время, пока тебя собирали и ты добирался, документы могли проделать треть пути или вообще могли быть отправлены самолетом, если их ценность уже на тот период не оставляла сомнений. Если бы ты умел сопоставлять разрозненные факты, ты бы сам все это понял. Не обижайся. Это не оскорбление, это констатация факта. Аналитика не совсем простая наука, и дается она не сразу, и далеко не каждому че-ловеку.
Если бы тебе приказали, все было бы проще и честнее. Ты бы выполнил приказ и с чувством выполненного долга сгинул бы в СД, но тебя разыграли втемную. Я не знаю, когда было принято решение о сливе дезинформации и как долго ее готовили, но с началом войны операцию решили ускорить. Именно поэтому тебя отправили быстро, самолетом, в сопровождении курьера. Причем в тот самый момент, когда сомнений в том, что город Ригу оставят, уже не оставалось. Это не ты сопровождал курьера, а он тебя. Извини, но ты сам вез свою собственную подставу.
Курьер вез документы, которые должны были попасть к немцам. Попасть эти документы должны были вместе с тобой, и то, что они попадали вместе с тобой, означало только одно – то, что они подлинные. Твою личность при наличии твоих личных документов пробили бы влегкую.
Кстати, твой документ на шелке почти наверняка больше недействителен, если вообще не использовался как канал слива очередной дезинформации. После начала войны подобные документы меняются или в них добавляются дополнительные условные знаки. Кроме этих документов фельдъегерь вез письменное подтверждение приказа о начале операции. Причем он не знал, какие документы везет, это его обычная работа. У него свои внутренние инструкции, жестче которых нет больше нигде в армии.