— Эта дверь — кохранский прибор. Как ее открыть? — сказала Ворона, пока они приближались. Она говорила будто с собой. — Вы знали, что кохранские приборы работают на крови? Жаль, но у меня нет крови. Спасибо, что отдадите свою.
Они напали, и Ворона улыбнулась бы, будь у нее рот. Она не могла пока что убить их. Они были нужны ей живыми.
* * *
Харуто несся по лестницам мимо остывающих трупов и красных ручьев. Это была онрё. Точно. Может, не паучиха — паутины и коконов не было, а тела были разорваны — но онрё была в Небесной Лощине. Жажда мести Тяна горела в его груди. Он слышал шаги других за ним, они звали его. Он игнорировал их.
Крик сверху, боевой клич в оскверненных залах. А потом вопль агонии.
Харуто ворвался в зал храма, тяжело дыша от быстрого бега. Тут все было, как он помнил: высокий потолок, пять каменных колонн, каждая представляла одно из пяти великих созвездий. Лампы на стенах озаряли пространство, желтый свет мерцал, дыра в крыше впускала луч света, который озарял возвышение в дальнем конце. Там стоял храм тянцзюна, владыки небес. В его время тянцзюном была Мира, богиня урожая, но она теперь была мертва, и богиня утерянных возможностей сидела на Нефритовом троне. Скамьи и тела валялись вокруг. Десятки шинтеев, старых и молодых, были убиты в месте, которое должно быть священным.
Среди резни стоял мужчина, высокий, мускулистый, его одежда порвалась, свободные хакама свисали с пояса. Его кожа была бледной, как мел, и он был покрыт кровью. Его волосы развевались вокруг головы сотней толстых кос, каждая была длиной с хлыст, извивалась, как змея. Несмотря на навыки и техники, шинтеи лежали на полу, изорванные, а на нем не было ни единой раны. Он держал тело девушки. Она, скорее всего, только стала шинтей. Ее голова свисала, шея была сломана. Он бросил ее тело на пол.
— Среди них нет вызова, — сказал бодро мужчина. — И они натворили такой бардак, — он махнул ладонью, и кровь брызнула на скамью у стены.
— Хватит! — взревел Харуто. Он бросил факел и прошел в комнату к мужчине. Он слышал, что другие догоняли его, услышал, как Кира охнула из-за резни.
— Хмм? — онрё посмотрел за Харуто. — Вас еще много? — он вздохнул. — Мне скучно вас убивать. Можешь идти, — он лениво махнул на двери храма в дальнем конце зала. Хоть они были в три раза выше взрослого мужчины, двери висели криво, снесенные с петель.
— Я именую тебя харионаго, — сказал Харуто. Харионаго были жестокими ёкаями, появляющимися, когда человека топили, часто из тех, кого связали веревкой или водорослями. Обычно они бродили по дорогам между городами и деревнями, обманывали людей своей красотой и наказывали тех, кто пытался проявить к ним доброту. Они были жестокими, но не самыми опасными духами. Но этот как-то стал онрё, и его сила выросла. Он убил так много шинтеев… Харуто еще не видел такого сильного ёкая. Он шагнул вперед, переступив разорванного шинтея.
— О, — окровавленное лицо онрё озарила улыбка. — А ты — оммедзи, от которого убежала Сифэнь. Я еще ни разу не встречал оммедзи. Скажи, — улыбка стала опасным оскалом, похоть пробралась в голос, — ты станешь для меня вызовом? Ты дашь мне то, что не смогли дать эти слабаки? Надеюсь.
Харуто сделал еще шаг вперед.
— Харионаго…
— Прошу, — сказал онрё со сладкой улыбкой. — Зови меня Шин. Мы станем очень близки.
— Именем Оморецу я уничтожу тебя.
Харуто услышал Янмей и Киру позади себя.
— Назад. Этот онрё опаснее, чем вы думаете.
— Хмм? — онрё посмотрел на Киру. — Это одна из моих сестер? Ты не на той стороне, девочка.
Кира встала перед Харуто и посмотрела на тела вокруг.
— Как по мне, я на правильной стороне. На хорошей стороне.
Харионаго рассмеялся.
— Добро и зло — понятия людей. Ты выше этого, — он протянул к ней руку. — Идем со мной, и Мастер откроет тебе глаза на правду.
Кира оглянулась на Янмей. Старушка покачала головой. Девушка посмотрела на харионаго и прокричала:
— Ни за что!
— Что ж, еще один труп, — харионаго шагнул вперед, широко раскрыл руки и поднял голову к потолку. — Давай. Я дам тебе шанс напасть первой.
Кира дернулась вперед, но Харуто схватил ее за плечо и оттащил. Он услышал треск стекла. Зеркальный кинжал сверкнул в ее ладони и уткнулся в его грудь. Она моргнула, охнула и отодвинула кинжал.
— Плохо. Прости. Прости. Прости.
— Я сказал — назад, — рявкнул Харуто. Этот онрё был слишком опасен. Доказательство было вокруг них. Он один был в безопасности. Только он был бессмертным.
Он вытащил катану из ножен и выставил перед собой.
— Шики, — дух выбралась из его кимоно и прыгнула в клинок, сделав его алым. Харуто сжал ее обеими руками перед собой, поправил стойку. — В Небесной Лощине остался еще один шинтей, и он сразится с тобой, онрё. За всех, кого ты убил, за все страдания, которые ты причинил, именем Оморецу я убью тебя! — он бросился к харионаго.
Глава 20
Харуто бросился, пока онрё смотрел на потолок. Он поднял Шики двумя руками, этот удар должен был рассечь человека надвое. Онрё увернулся в последний момент. Клинок Шики задел кожу его груди, оставив тонкую красную линию. Харуто отпрянул и поднял Шики для защиты. Он перешагивал тела и обломки скамеек. Онрё улыбнулся ему, волосы развевались вокруг его головы, пока он тер порез на груди. Рана уже закрывалась, но харионаго поднял пальцы к губам и облизнул кровь на них.
— Ты медленный, — сказал онрё. — Я дал тебе шанс ударить, и ты потратил его на такую ленивую атаку. Моя очередь! — он бросился к Харуто. Две косы с шипами на концах из металла в крови устремились к лицу Харуто. Харуто отбил первую косу клинком, а потом отпрянул на шаг и опустил Шики, попал по другой косе, вызвав дождь искр. Он ощутил дрожь, она пробежала по Шики и его руке. Харуто отпрянул. Шики должна была рассечь волосы онрё, но коса отдёрнулась к другим вокруг его головы. — Медленный и слабый, — улыбка пропала с лица онрё. — А я надеялся на вызов. Давай я упрощу для тебя ситуацию. Я не буду даже использовать ладони, — он сцепил ладони за спиной.
Харуто не хотел упускать шанс. Самоуверенность часто губила наглецов. Он прыгнул вперед, сделал финт влево. Пять кос вылетели из-за онрё к его лицу и груди. Харуто скользнул вправо, ударил Шики по боку харионаго. Одна коса взметнулась и пробила его плечо, вызвав вспышку боли, но клинок Шики тоже задел плоть. Небольшое сопротивление, и она пробилась.
Харуто выдохнул и встал. Самоуверенность онрё была тем, что ему было нужно.
Онрё рассмеялся и послал дюжину острых кос к голове Харуто. Харуто прыгнул в сторону, перекатился через безголовое тело и врезался в перевернутую скамью. Он прижался к ней спиной и вскочил с Шики наготове. Онрё истекал кровью из большого пореза ниже ребер слева, но это не остановило его и даже не замедлило. Ладони все еще были за его спиной, он побежал к Харуто, сократил расстояние между ними за два легких шага. Харуто отскочил, откатился за скамью, закрываясь ею.
Онрё дергался влево и вправо, вел головой, острые косы атаковали Харуто. Харуто отбивался и парировал, на пару секунд его жизнь стала размытым пятном отчаяния. Онрё отбросил скамью, косы зашипели в воздухе, устремились к лицу Харуто. Харуто отбил одну косу, но еще две летели к нему с другой стороны. Он снова отступал, его спина врезалась в камень — одну из колонн храма. Он юркнул за нее, четыре острые косы врезались в камень, выломали куски.
Онрё рассмеялся за колонной.
— Сифэнь слаба, раз ей пришлось бежать от тебя.
Харуто попятился на пару шагов, чуть не запнулся об оторванную руку, попытался успокоиться. Онрё все еще ждал на другой стороне колонны, вне поля зрения. Харуто знал, что не победит, защищаясь. У онрё было много кос, и каждая двигалась и атаковала независимо. Ему нужно было закончить бой одним решительным ударом. Будет больно. Он отпрянул еще на шаг, поднял перед собой Шики в защите. Пол за ним был чистым. Ему нужно было то пространство. И ему нужно было, чтобы онрё пришёл к нему.
— Что такое, харионаго? Боишься? — Харуто старался говорить ядовито. — Так шумел, а теперь прячешься за колонной?
— Прячусь? Я? — онрё рассмеялся. — Никогда. Я наслаждаюсь моментом, — он скользнул в сторону, все еще сжимая руки за спиной, волосы извивались, как угри. А потом он бросился в Харуто, безумно хохоча.
Харуто стоял с Шики наготове. Онрё приблизился. Шесть кос полетели к нему. Он взмахивал мечом вправо и влево, отбивая их. Одна задела его, огонь вспыхнул на его руке. Он отскочил и опустился на корточки, держа Шики горизонтально у плеча, готовый сделать выпад. Онрё прыгнул, и Харуто бросился к нему, направляя Шики к его животу, дюжина острых кос пронзила руки, грудь и шею Харуто.
Харуто стиснул зубы так сильно, что они могли рассыпаться. Боль пылала в его теле, словно в венах кипело масло. Но он такое ожидал.
— Ты попался, ёкай, — сказал он, сплевывая кровь на обломки у своих ног. Он поправил хватку на Шики и стал поднимать ее, клинок рассекал грудь онрё, будто он был рыбой.
Онрё охнул от боли. Он взмахнул руками, одна сжала ладони Харуто, останавливая его меч, другая легла на его шею. Его ладони казались огромными. Онрё был огромным, словно вырос, пока они бились. Его кожа натянулась неестественно на его лице. Мышцы напряглись, из-за них кожа могла треснуть.
— Серьезно? — он широко улыбнулся, как жаба.
Харуто пытался двигаться, но онрё придавил ладони Харуто к рукояти Шики, медленно отодвигал меч, убирал его из своей груди. Рана закрылась почти раньше, чем клинок вышел. Все раны онрё закрылись. Он исцелялся даже быстрее Харуто.
— Думаю, я тебя поймал, — сказал онрё, смеясь. Он сжал шею Харуто сильнее, поднял его с пола. Онрё точно вырос. Он был выше, крупнее, до этого был худее.
Харуто выдавил улыбку. Он пытался подвинуть Шики, но онрё все еще держал его ладони. Он прохрипел, несмотря на хватку на его горле: