Я давала Роуз обещания и прежде. Обещания, которые не смогла сдержать. Но, насчет этого я была уверена.
— Где он? – спросила я, – Он слушает? Он внутри, смотрит на все? Смеется над нами?
— Он в спячке, — ответил Дьякон, – И невозможно узнать, слышит ли он.
Я крепче сжала сестру, стараясь не относится к ней иначе. Стараясь не думать о том факте, что прикасаясь к ней, я прикасалась к Лукасу Джонсону.
Когда она прижала лицо к моему плечу, я посмотрела на Дьякона, неожиданно осознав, что кое-кто отсутствует на нашей маленькой вечеринке.
– А где остальная его часть?
— Ушла, — выражение его лица стало таким же мрачным, как и его тон.
— Ты с ума сошел? Ты отпустил его?
Он снял очки, и я впервые увидела темный синяк, расцветающий под его левым глазом.
– Не я, – он перевел стальной взгляд на Роуз, и, когда он это сделал, мой желудок совершил акробатическое сальто, потому что я поняла, Роуз – или Джонсон – освободили безротое тело.
-Из уважения к тебе, Лили, я не повредил ее тело. Но сдерживай своего нового питомца, потому что если этот придурок снова до меня дотронется, я залезу в это тело, чтобы добраться до чудовища.
Я задрожала, потому что поверила ему. Даже была согласна с ним. Но если хоть волос упадет с головы Роуз, это будет его концом.
Тупик, не так ли?
Я втянула воздух через нос, и прежде чем встать и отойти, поцеловала Роуз в макушку. Мне необходимо было двигаться. Я не могла думать, если не двигалась, а сейчас мне надо было подумать.
— Я серьезно, — сказала я, решив, что единственный способ сотрудничать с Дьяконом, угрожающим телу моей сестры, было развести их по сторонам и надеяться, что это не зайдет слишком далеко, – Одно дело играть в двойного агента, если я сама по себе. Я могу притвориться, что проиграла. Я могу импровизировать. Я могу найти какой-нибудь способ, сохранить свое прикрытие, не убивая хороших парней.
— Ты не можешь сделать это без партнера.
— Я знаю.
Хотя Клэренс и утверждал, что эти стражи реликвии могут быть ни плохими, ни хорошими. Но я не верила ему. С чего бы ему говорить мне правду об одном, если все остальное было ложью.
Я не могла найти ни единой причины, подтверждающей мое размышление: Охранники были невинными, а я должна была убить их.
«Второстепенные потери»,— подумала я, мой желудок сжимался от этих слов. Не так ли Дьякон называл Роуз. Второстепенной потерей?
Но ведь для меня она такой не была.
Я и прежде убивала, чтобы защитить ее. И я могла сделать это снова.
— Я разберусь, – сказала я вслух, – Я найду способ не убивать, – или попытаюсь. Но если возникнет необходимость убираться, я сделаю все что угодно, чтобы выжить. Чтобы получить Ключ Ориса.
Чтобы вернуть сестру.
— Черт возьми, Лили…
— Нет, — перебила я, мотая головой, – Это важно.
Он перевел взгляд на Роуз, я увидела, как растерянность накрывает его, подобно черному облаку.
– Роуз не может быть для тебя приоритетом, — сказал он, – Не сейчас. Больше нет.
— Знаешь что, Дьякон, — сказала я, вставая напротив него, – Пошел ты. Ты и твои видения и предсказания. Ты думаешь, ты единственный, кто был в аду? Я живу там, каждый день. Мне демоны дышат в шею, дергая меня за ниточки, как марионетку. Сначала Клэренс, потом Джонсон, теперь ты. Твою мать, это мое решение. Мое.
— Ну, тогда прими верное.
Я подняла руку, чтобы дать ему пощечину, без какой-либо причины, просто выпустить пар.
Он схватил меня за запястье, удерживая, и черт меня возьми, если он не посмотрел мне в глаза. Я почувствовала рывок видения, и его сила выбила из меня дыхание. И когда видение почти втянуло меня, я услышала от Дьякона резкое: «Нет», — а затем почувствовала шок от того, что его рот накрыл мой.
Он взял меня, заявил свои права на меня, близость сметала, не смотря на то, что мы прикасались только губами, руками и запястьями. Его губы были горячими, мужественными и такими греховно сладкими, что я хотела утонуть в нем. Хотела забыть шоу уродов, которым была моя жизнь.
Хотела забыть, что в пяти футах от нас сидела моя сестра с демоническим захватчиком внутри, и, разинув рот, смотрела на нас.
Я одернула голову, разрывая поцелуй, мои глаза нашли Роуз, которая, как я и думала, уставилась нас, с лицом, выражавшим смесь трепета и желания.
Яростно вздохнув, я взглянула Дьякона и тряхнула головой.
— Я не могу, — сказала я, — Я не могу сделать то, что ты хочешь. Ты докажешь мне, что ключ действительно существует, и я приму это. Ты найдешь способ достать Лукаса из Роуз, и я буду полностью открыта новым правилам игры. Но до этого, я выполню эту работу. До этого, я защищу сестру.
— Это касается не только Роуз.
— Возможно, – признала я, – Но я не могу спасти мир. Я попробовала и провалилась. Но я могу спасти Роуз, и я не отступлюсь от этого.
Мгновение он смотрел на меня, затем кивнул.
– Ты приняла решение.
— Да.
— А я принял свое, — он надел очки и сделал шаг к двери.
Я поспешила за ним.
– Что ты делаешь?
— Я же сказал, — произнес он, — Я не буду стоять и смотреть, как ты делаешь это. Если ты хочешь играть в комитет по встрече Апокалипсиса, занимайся этим сама.
Он остановился в дверях, солнце освещало его силуэт, превращая его в того самого ангельского помощника, в котором я нуждалась.
Плохо, что только снаружи.
— У меня есть идея, — сказал он, не смотря на меня. Он смотрел на Роуз, и мое сердце немного встрепенулось.
— Идея?
— Может быть. Рискованно…, но возможно, – он замолк, кивнув головой, и шагнул на улицу.
— Стой! – Я побежала вперед, – И это все? Ты уходишь?
От этой мысли у меня сжалось сердце. Может я и не полностью доверяла ему, но он был мне нужен. И не только потому, что Дьякон Кэмпфайр раздражал меня. Он нужен был, чтобы прикрывать мою спину, но что-то подсказывало мне, что этого не будет.
– Ты действительно уходишь от меня?
Его улыбка была горькой.
– Я буду рядом, Лили, – он бросил взгляд на Роуз, – Я ни за что не позволю ключу попасть в руки Кокбиэля. Я вернусь. Но ты, возможно, не будешь рада меня видеть.
ГЛАВА 8
Я мчалась сквозь утренний трафик на своем винтажном Триумф Тайгер, руки Роуз на моей талии, а лицо крепко прижато к моей спине. В том, как она держалась за меня, был страх, и видит бог, я была рада. Рада была пугать свою маленькую сестренку быстрой ездой на мотоцикле, который ей никогда не нравился, и на котором она всегда отказывалась ездить.
Потому что пока она боялась, она не была Джонсоном. И пока она не была Джонсоном, ее прикосновения не вызывали тошноту.
— Что ты делаешь, Лили? – спросила она, когда я проскочила на красный свет.
— Алиса, — поправила я, – Ты должна называть меня Алисой. Я же говорила тебе. С Джо нужно все сделать правильно.
— Ах, да. Я помню, – но ее слова были неуверенными, как будто она пыталась воспроизвести сложные воспоминания. Я боролась с необходимостью бросить мотоцикл, прижать ее к себе и обещать, что все будет в порядке. Но я не могла. Все что я делала раньше – это давала обещания. Сейчас я должна была выполнять их.
Я заехала в наш потрепанный район ветхих панельных домишек с заброшенными газонами и дворами, украшенными пивными банками. Когда-то, наш дом был ухоженным, наша мама следила, чтобы покраска была свежей и чистой, а растения политыми и цветущими. Когда-то удобные качели возвышались на переднем дворе, всего лишь в нескольких метрах от аккуратного знака, который гласил: «Резиденция Карлайлов – Добро пожаловать!»
Теперь знак был размыт дождями и почти не читаем, качели покрылись ржавчиной, на шторах красовались пятна плесени. Место выглядело тусклым и безжизненным, и впервые я была рада, что у меня есть новая жизнь. Новый дом. Даже новая я.
Я заглушила двигатель мотоцикла.
– Пойдем, — сказала я Роуз.
Она закусила нижнюю губу. Она нервничала. Она была Роуз. И я не могла быть более счастливой.
Пока мы шли к парадной двери, я гадала, почему Джонсон отступил. Я сделала что-то, чтобы убрать его в сторону? Могу ли я это сделать снова?
Не то чтобы у меня было много времени, чтобы обдумывать эти странные вопросы. Наш дом вовсе не особняк, дорожка к дому, вовсе не частный подъезд, и мы за шесть больших шагов подошли к веранде.
– Он дома? – спросила я, впервые вспомнив, что у Джо была работа. Забыть об этом было не сложно, учитывая что, когда умерла моя мать, он провел на диване больше времени, чем конструировал дома и строил стены.
Роуз пожала плечами.
— Обычно да, особенно с тех пор как ты умерла, — она наморщила лоб, но не выглядела сильно расстроенной.
Я скорчила рожу, снова чувствуя вину. Мое решение пойти и убить Джонсона той ночью, было невероятно сильным. Я была эгоисткой и поплатилась за это. И крупно.
Мы вскарабкались по ступеням, и я из-за всех сил постучала в дверь левой рукой. Моя правая была занята – Роуз переплела свои пальцы с моими и крепко сжала. Я понимала, зачем ей это. Она хотела быть со мной, так же как и я с ней.
Джо не всегда был дерьмом – когда он женился на моей маме, он был очень не плох. Я помню, как он носил меня на плечах и подолгу катал нас с мамой на его корвете.
Но все изменилось, когда умерла мама. Джо, который мне нравился, сменил пьющий Джо. Джо, который иногда мог ударить. Джо, от которого я бы точно ушла, если бы не факт, что Роуз вынуждена была жить с ним, а я обещала моей маме, что присмотрю за младшей сестренкой.
Я уж было подумала, что он собрался и ушел на работу, когда заметила движение за стеклом парадной двери. Затем я разглядела его очертания, скрытые замерзшим стеклом.
— Чё нада? – потребовал он.
Я склонила голову к Роуз, безмолвно даря ей поддержку.
— Это я. Я вернулась.
Щелкнула задвижка и распахнулась дверь, являя Джо в грязных джинсах и футболке не первой свежести. Я ожидала, что он хотя бы обрадуется. Внимательно осмотрит Роуз, проверяя ее на наличие ран и синяков. В конце концов, ей всего лишь четырнадцать и ее не было дома больше суток.