Попробовал ещё раз, более тщательно целясь в место соединения головы со странным туловищем.
Оставайся копьё охотника невредимым, это было бы куда привычнее и проще сделать. Что бы попасть в цель обломком, пусть и не очень коротким, пришлось хорошенько сосредоточиться. Тем более тварь уже отмерла и принялась водить своей жуткой башкой из стороны в сторону, словно загнанный в угол ядовитый ползун перед атакой.
Сильно это нервировало, вызывая опасение опоздать с ударом.
Ткнул гадину так, что сам чуть не слетел с валуна, когда раненое страшилище рванулось в сторону.
Не сильно это ей повредило, но заставило ненадолго отскочить подальше и гневно застрекотать, мелко сотрясаясь всем телом и часто-часто клацая жвалами.
Наверное, следовало бы попробовать сунуть ей копьё в самое рыло, постаравшись проткнуть гадину через глотку. Но подобную попытку пришлось отложить на другой раз.
Сразу с нескольких сторон раздалось ответное стрекотание других многоножек, радостно отозвавшихся на зов своей подружки.
Конечно возможно, что не подружки, а дружка. Но разбираться с этим вопросом, заглядывая под хвост мерзкой страшилище, Муайто не собирался — в пору было поскорее уносить ноги.
Сильно непросто оказалось скакать по далеко не одинаковым и очень неровным камням, ещё и крутя головой по сторонам в ожидании подбирающихся всё ближе и ближе хищников.
Извиваясь волнами, их тёмные вытянутые тела словно переливались-перекатывались через серые валуны или же скользили между ними, быстро перебирая многочисленными ножками. Зрелище могло бы показаться довольно красивым, если б не понимание, что именно ты можешь стать добычей для этих необычных охотников.
Стрекотание гадин перемежалось с громким скрежетом их твёрдых шипастых ножек по каменным глыбам. От этого жуткого звука Муайто периодически передёргивало. Горным козелом перескакивал он с валуна на валун, досадливо кривясь и пытаясь сообразить, что же ему теперь делать.
Останавливаться и давать многоножкам бой — заранее проигрышное решение. Окружат со всех сторон и изгрызут своими острыми кромсалками. Даже если сумеет перебить всех, что весьма сомнительно, потом без живицы однозначно загнётся от ран, когда попросту истечёт кровью. Приходи потом кто хочешь и жуй бедного орка в своё удовольствие.
Впрочем, если продолжать и дальше так прыгать по камням, велика вероятность переломать ноги и опять-таки стать добычей многоножек.
Нужно либо прятаться в какую-то щель, либо забираться на возвышенность, чтоб иметь возможность отбиваться не от всех тварей разом.
Нет, щель его вряд ли спасёт. Там копьём особо не помашешь. Нужно искать, куда можно повыше забраться. Лишь бы эти твари не умели ползать по скалам так же замечательно, как по полу.
Не умели. Это Муайто выяснил, когда заметил впереди справа у стены здоровенный валун или, скорее даже, обломок целой скалы. Несколько глыб чуть поменьше, привалившиеся почти вплотную к махине, послужили замечательными трамплинами для того, чтоб буквально взлететь, подпрыгнув, а потом вскарабкаться на вершину каменюки.
Правда, для этого пришлось расстаться и с факелом, и с копьём, бросив их внизу. Проделать подобный трюк с занятыми руками у орка точно не получилось бы.
Вот и пригодилось коблиттское барахло, таскаемое на всякий случай с собой.
Суетливо запалив новый факел и вооружившись одним из трофейных мечей, охотник торопливо огляделся.
По вертикальной скале бронированные чудища поднимались всё же куда медленнее. Цеплявшиеся за шероховатые поверхности камня коготки частенько соскальзывали и срывались. Тварей спасало лишь огромное количество ног, продолжавших цепляться за скалу. Но, видимо, легко и непринуждённо поднимать тяжеловесную тушку по стене получалось у странных зверюг не слишком.
Едва первая из многоножек подобралась к вершине каменюки, Муайто смело сунул ей в рыло горящий факел, опаляя нервно задёргавшиеся усики, и сразу же поглубже засадил меч в раскрытую, пахну́вшую какой-то гадостью, пасть. Принялся наковыривать там, проворачивая руку и стараясь посильнее раскурочить внутренности страшилища.
Непонятно, получилось навредить твари или нет. По ощущениям, словно палку в узкое ведро с жидкой грязью сунул и поболтыхал ей там. В любом случае, гадина перестала карабкаться, подбираясь к охотнику, и, отцепившись от скалы, канула вниз.
Что ж, способ борьбы с многоножками более-менее ясен. Ну и чего коротышки так сильно их боялись? Может, их пугала огромная численность этих страшилищ?
Муайто глянул вниз. Пламени двух факелов — одного внизу на полу и другого в руках орка — вполне хватало, чтобы оценить ситуацию.
Оказывается, в погоне за охотником участвовало не так уж и много гадин. Трое карабкались с разных сторон по приютившему орка камню, ещё четыре многоножки лишь примерялись к процессу скалолазания. Несколько тварей были на подходе, ну и ещё одна, уже приголубленная парнем, валялась на спине, слегка извиваясь и судорожно подрыгивая ножками.
Привести в подобное состояние всех остальных козявок-переростков, вылечив от чрезмерного желания пообедать орком, не составило ему особого труда. Потчевание пламенем факела да последующее взбалтывание внутренностей ржавым лезвием коблиттского меча — вот и вся недолга.
Когда последняя из гадин, не вынеся лечебных процедур, сгромыхала по камням, сорвавшись вниз, Муайто даже удивлённо хмыкнул. Этих чудищ он уже привёл в полное состояние нестояния, а других, спешащих им на помощь, что-то не наблюдалось.
Довольный собой орк отложил в сторонку оружие и, распутав завязки на штанах, блаженно расслабился, орошая с высоты трупы поверженных им врагов журчащей струёй.
Какое-то время после он провёл, замерев и тщательно вслушиваясь, не донесётся ли откуда зловещие стрекотание и скрежет множества ножек по камням. Но нет, тишина полная. Можно, наверное, было спускаться и убираться отсюда подальше.
Теперь, когда азарт сражения с многоножками спал, парень вновь ощутил нешуточный голод. Такой, что даже начал подумывать, что зря помочился на чудищ, и прикидывать, а не съедобны ли они случайно. И не стоит ли попробовать пропечь одну из валяющихся внизу тушек над огнём. Правда так и не решился на подобные опыты, вспомнив к тому же ещё и об отвратительной вони жидких внутренностей мерзких тварюг.
Выждав ещё немного, тихонько спустился-таки вниз и подобрав копьё с факелом. Идти дальше теперь решил, придерживаясь середины пещеры.
Шёл неспешно, стараясь особо не шуметь, и был неприятно удивлён, когда вскоре чуть позади него раздалось очередное стрекотание сильно заинтересовавшейся редким прохожим гадины.
Как уж там она его учуяла, орк гадать не стал. Тем более тварь очень быстро перестала быть единственной и звуки опасности вновь стали доносится до орка в немалом количестве.
Муайто прибавил скорости. Вернуться к спасительной скале он уже не успевал. Зато откуда-то спереди, из темноты, показалось, что донёсся до ушей шум бегущей воды. Река могла стать спасением, унеся орка от многоногих преследователей.
Вскоре действительно путь преградил водный поток. Вот только, рассмотрев его, охотник был сильно разочарован.
Справа откуда-то из-под самого потолка пещеры стекал по высокой наклонной скале совсем небольшой поток, образующий внизу миниатюрный водопадик. После чего вода, растекаясь меж камней и слегка подтапливая часть пещеры, спокойно пересекала её, подчастую даже не скрывая под собой крупные валуны. А чуть дальше благополучно сбегала в узкую расщелину, вертикально пробороздившую противоположную стену.
Проход этот немного расширялся книзу, но Муайто смог бы протиснуться в него разве что ползком да бочком. И то, наверное, с немалым трудом.
Перебраться же на другой берег можно было запросто, даже не намочив ног. Знай себе и дальше перескакивай с камня на камень, только не поскользнись.
Собственно, Муайто так и сделал, быстро преодолев мелкое, но отнюдь не узкое, не меньше десятка шагов, русло реки. Хотя определение «широкий ручей» тут подошло бы куда больше.
А вот почти догнавшие охотника твари, вопреки его опасениям, в воду не полезли. Остановились на самой границе, явно не желая промочить свои многочисленные конечности. Так и стояли, злобно клацая жвалами и нервно поводя вытянутыми в сторону орка усиками.
Очень надеясь, что на этом берегу многоножки не водятся, Муайто двинулся дальше, правда, будучи готовым в любой момент кинуться назад к реке. Если что, заберётся на самую середину и там уже будет думать, что дальше делать.
Вот только очень скоро парень обнаружил, что огромный зал пещеры заканчивается. И слава Создателям, не тупиком. Справа в стене, прямо на уровне пола, зиял достаточно широкий проход почти что правильной круглой формы. Войти в него можно было вовсе даже не пригибаясь, и орк, практически лишённый выбора, храбро, но осторожно, шагнул в новый коридор.
К немалой радости, проход постепенно начал уходить вверх. Камни под ногами хоть и встречались, но редко. Шагать было куда менее утомительно, чем в недавно покинутом зале. Впрочем, накопившаяся усталость сказывалась уже довольно явно. И когда коридор впереди внезапно резко сузился, приняв довольно необычную форму тоненького кривоватого полумесяца, Муайто не раздумывая опустился наземь и, положив к стеночке оружие с продолжающим гореть факелом, уселся, с удовольствием привалившись спиной к неровным каменным выпуклостям. Всё равно лезть дальше в узкую щель было бы весьма затруднительно, а значит, следовало основательно передохнуть.
Какое-то время он просто сидел, тревожно вслушиваясь в тишину и думая о заждавшейся дома Триске, наверняка, уже потерявшей его и сильно переживающей. Потом глаза сами собой начали слипаться. И он даже не сразу понял, что качнувшаяся за спиной стена — это не захвативший разум сон, а очень даже неприятная реальность.
Только когда орка вновь тряхнуло, и довольно основательно, он всполошился, решив, что попал под обвал. Подхватив с земли всё своё добро, он вскочил на ноги, не понимая, куда кидаться и как спасаться. Завертелся, размахивая огнём, и тут обнаружил, что сотрясается вовсе даже не вся пещера, а только та часть, куда он собирался лезть после отдыха. А если точнее, то шевелилось округло-угловатое нечто, дотоле почти закупоривавшее собою коридор. И не просто шевелилось, а медленно, но неуклонно, двигалось в сторону Муайто с грохотом и противным скрежетом. Охотник ошарашенно попятился от надвигающегося, как казалось, каменного потока, не в силах поверить собственным глазам.