– Знаешь, этот парень, с которым я разговаривал… Ну, в баре.
– Да. Что с ним?
– Мертв.
Ада остановилась:
– Мертв? Что случилось?
– Перерезано горло.
Она схватила Олтмэна за руку и трясла до тех пор, пока он не повернулся к девушке лицом.
– Вот видишь? Говорила же я тебе, что это опасно! И вот кто-то уже умер.
– Да, может быть, это все ерунда, – отмахнулся Олтмэн. – Скорее всего, просто грабители.
Он увидел, как во взгляде Ады промелькнула искорка надежды, но тут же исчезла.
– А что, если нет? – вопросила она. – Ты должен бросить это дело. Хватит уже играть в шпионов, займись лучше работой, ради которой тебя сюда послали.
Олтмэн молчал и только пытался освободить руку.
– Майкл, обещай мне. Пожалуйста!
– Я не могу.
– Но почему? – удивилась Ада.
– Послушай… – произнес Олтмэн и обнял девушку за плечи. – Это ведь ты привела ко мне Чаву. Я тебя об этом не просил. И чем больше подробностей я узнаю, тем более странной кажется эта история. Мне необходимо понять, что здесь происходит.
Аду его ответ рассердил. Она ускорила шаг и ушла вперед, демонстративно не оглядываясь. Олтмэн шел следом и периодически окликал девушку по имени. Постепенно шаги ее замедлились, и наконец Ада позволила взять себя за руку, однако смотреть на Олтмэна по-прежнему избегала. Он притянул подругу ближе к себе и сжал в объятиях; девушка сперва пыталась его отпихнуть, но через несколько секунд сдалась.
– Ты меня не любишь, раз не хочешь выполнить мою просьбу, – обиженно заявила Ада.
– Да нет же, люблю. Но тут совсем другое.
Дулась Ада недолго и в конце концов обвила руками шею любимого:
– Майкл, я не хочу тебя потерять.
– Ты меня не потеряешь. Обещаю.
Они медленно шли по улице. Позади осталась открытая дверь, самодельная деревянная вывеска над которой гласила: «Первоклассный бар». Чуть ниже болталась картонка со словами: «Напитки. Очень дешево».
Они удалились от бара уже футов на двадцать, когда Олтмэн вдруг остановился и зашагал назад.
– Эй, и куда ты? – окликнула его Ада.
– Мне нужно выпить, – объяснил Олтмэн. – Надо помянуть Хэммонда.
Он толкнул дверь заведения. В ту же секунду завсегдатаи – исключительно местные жители – подняли глаза на вошедших и замолкли. Олтмэн прошел к стойке, которая представляла собой просто штабель старых ящиков, и заказал два пива – себе и Аде.
Бармен протянул бутылки, и Олтмэн огляделся по сторонам, выискивая свободное место. Но все столики оказались заняты, а несколько человек даже подпирали спиной стену. Олтмэн расплатился и вышел с двумя бутылками в руках на улицу.
Они уселись прямо на пыльную обочину возле «первоклассного бара», прислонились к хлипкой стене и принялись пить пиво. Темноту разгонял лишь неверный свет, проникавший через полуоткрытую дверь.
– Я беспокоюсь, – произнес Олтмэн и поставил бутылку на землю.
– Из-за чего?
– Из-за всего. Из-за того, что происходит в Чиксулубе. Этот импульс, подводный аппарат, рассказы, которые ты слышала, сны, которые всем снятся в последнее время. А теперь еще и это существо на берегу. Мне кажется, у нас серьезные проблемы.
– У нас с тобой?
– У всех. Может, конечно, я просто становлюсь параноиком.
– Тем более лучше бросить эту затею, – пробурчала Ада.
Олтмэн оставил ее реплику без внимания. Он потянулся за пивом, но вдруг обнаружил, что бутылки на прежнем месте нет. Он повернулся, поискал ее, но не нашел.
Тогда Олтмэн зажег фонарик и посветил вдоль стены здания, туда, где сгущались тени. Луч выхватил из темноты мужчину в донельзя грязной одежде, по всему видно изрядно набравшегося. Оборванец стоял, запрокинув голову, и жадно поглощал содержимое бутылки.
– Этот пьяница забрал мое пиво, – сказал Аде обескураженный Олтмэн.
Тем временем мужчина допил, причмокнул и выкинул пустую посуду в темноту. Затем, прищурившись от бьющего в лицо света, посмотрел на Олтмэна и Аду.
Олтмэн опустил фонарик немного ниже. Пьяница протянул руку и щелкнул пальцами.
– Кажется, он просит еще и твое пиво, – усмехнулся Олтмэн.
Ада что-то тихонько сказала мужчине по-испански, и тот кивнул в ответ. Она протянула свою бутылку, оборванец быстро ее схватил, поднес ко рту и в несколько глотков выхлебал содержимое. Эту пустую бутылку он также отбросил в сторону и, довольный, привалился к стене.
– Привет, – сказал Олтмэн.
Мужчина тщательно разгладил свою грязную рубашку и ответил:
– Mucho gusto[5].
Произношение и манера речи пьяницы никак не вязались с его затрапезным внешним видом. Он перевел взгляд на Аду и, чуть наклонив голову, произнес:
– Encantado[6].
– Мы с вами уже встречались, – обратилась к нему Ада. – Вы мне рассказывали разные истории. Не помните?
Мужчина взглянул на нее слезящимися глазами, но ничего не ответил. Затем прижался затылком к стене и прикрыл веки. В этой позе он стоял так долго, что Олтмэн даже подумал, а не заснул ли их загадочный собеседник.
Неожиданно оборванец подал голос.
– Как вас зовут? – спросил он по-испански.
– Я Майкл Олтмэн, а это моя подруга, Ада Кортес. Ну а вас?
Мужчина не обратил внимания на вопрос Олтмэна.
– Премного благодарствую за выпивку, – продолжил он – пожалуй, излишне вежливо. Потом повернулся к Аде. – Кортес… Славная, именитая испанская фамилия – правда, не из тех, к которым питает любовь мой народ. Причины вам должны быть известны. У моего народа очень долгая память. И не стоит нас за это винить.
Ада молча кивнула.
– «Ада» в переводе с древнееврейского означает «украшение». Замечательное имя для такой красивой женщины, как вы. Несколько веков назад это имя носила дочь знаменитого красавца-поэта – увы, хромоногого. А еще столетие или около того спустя так назвал свою книгу один известный писатель.
– Откуда вы все это знаете? – не сдержала удивления Ада.
– Имена и названия были моим хобби… пока единственным увлечением не стала выпивка, и только выпивка.
Странный оборванец повернулся к Олтмэну:
– Майкл – так зовут архангела, стоящего по правую руку от Господа Бога. Вы религиозный человек, Майкл?
– Нет.
– Тогда будем обращаться к вам не Майкл, а Олтмэн. Олтмэн – это ведь немецкая фамилия?[7]
– Да, – сказал Олтмэн. – Но я из Североамериканского сектора.
– У вас не немецкий тип лица, – заявил пьяница. – Надеюсь, вы не обидитесь на мои слова. Но чья кровь в вас течет?
– Я полукровка, – уклончиво ответил Олтмэн. – Во мне много всего намешано.
– По вашему лицу я вижу, что и с нами вы тоже имеете родство. Дьявол думает, что знает вас. Но вы известны ему только отчасти.
– В жилах моей матери текла индейская кровь, – подтвердил Олтмэн. – Не ведаю только, какого племени.
– Сдается мне, нашего она была племени.
– Понятия не имею.
– Что? – удивилась Ада. – Твоя мать была частично индианкой? Ты мне никогда не рассказывал.
– Она не любила это обсуждать. Не знаю почему. Я редко об этом задумываюсь.
– Вы здесь с какой-то целью, – заявил пьяница.
– Я приехал сюда с Адой.
– Очень может быть, что и так, но это не причина.
– И в чем же, по-вашему, причина?
Мужчина улыбнулся:
– Ваша фамилия. Альтман. «Альт» означает «старый», «манн», с двумя «н», – «человек». Но вы не старый человек, вы молодой. Как вы это объясните?
– Это просто фамилия.
– Важность имени становится понятна только тогда, когда его потеряешь. Как потерял я, – с горечью в голосе произнес оборванец, снова прижался затылком к стене и прикрыл глаза. – Возможно и другое значение, – продолжил он через некоторое время. – «Альт» можно перевести и как «древний», но это почти то же самое, что «старый». «Альтман» можно понимать как «старый человек», или «старый слуга», или – если это не будет слишком большой вольностью с моей стороны – «мудрый человек». – Мужчина наконец оторвался от стены и внимательно посмотрел на Олтмэна. Глаза его сверкали в свете фонаря. – Какое же значение подходит вам?
Некоторое время все сидели молча. Олтмэн снова решил, что странный собеседник заснул.
– Идем? – спросил он Аду.
– Если еще угостите, – тихо сказал оборванец, – я выложу, что мне известно.
– О чем? – поинтересовался Олтмэн.
– О чем вы расспрашивали всех в округе. – Мужчина скрестил пальцы. – О «хвосте дьявола».
Вот мы живем здесь, – прихлебывая из бутылки, начал рассказ оборванец, – рядом с тем местом, где дьявол ушел под землю в самый ад и оставил только свой хвост. Вы, наверное, не поверите, но все это чистая правда. Я вижу: вы, Альтман, не верите. И тем не менее я здесь для того, чтобы сказать вам: это нас – меня, вас и других юкатанских майя – призвали стеречь дьявола и загнать его обратно в ад, когда он появится на земле.
То существо, что было сожжено на берегу, – оно не единственное. Отец рассказывал мне и о других. Сам он их не встречал, да и дед его тоже, и прадед не наблюдал, но, быть может, прапрапрадед и видел. Ну а если не он, то уж кто-то из наших предков с ним точно сталкивался. В «хвосте дьявола» тикают часы, они особенным образом отмеряют время и судят нас соответственно этому. Когда приходит назначенный час, «хвост дьявола» просыпается, и с его пробуждением мертвецы возвращаются к нам; они приходят на наши берега, они проникают к нам в голову. Мы уничтожаем вестников на берегу и умоляем тех, что говорят с нами в нашем сознании, заставить «хвост» снова погрузиться в сон, ибо мы не готовы его слушать.
Мы не обсуждаем эти темы с чужаками. Но вы чужак лишь отчасти, и, думаю, с вами можно говорить. Да и кроме того, я сам теперь человек без имени, поэтому не так уж важно, что я делаю или с кем разговариваю. Ведь разве можно наказать человека, который стал безымянным? Когда я услышал, как вас зовут, и из вашей фамилии понял – вы мудрый человек, то решил, что с вами я буду говорить.