С розовой субстанцией дело обстояло сложнее, но в голове Олтмэна уже зарождался хитроумный план.
Он проверил показания индикатора, регистрировавшего импульс из центра кратера, и обнаружил, что сигнал снова пропал. Пролистав записи, пришел к выводу, что в скором времени тот должен возобновиться.
Задуманный Олтмэном план был очень рискованным. Узнай Ада, она, несомненно, велела бы ему немедленно позабыть об этих глупостях, предупредила бы, что он сам сует голову в петлю. Именно поэтому он ей ничего не расскажет. Возможно, она и права, но желание Олтмэна докопаться до истины было слишком сильным.
Невдалеке от поверхности аппарат замедлил ход. Олтмэн пытался рассчитать время таким образом, чтобы в тот самый момент, когда батискаф окажется в отсеке на плавучей базе, сигнал достиг наивысшей мощности и Хендрикс пришел в сознание.
Расчеты оправдались: аппарат уже полностью находился в отсеке, когда Хендрикс громко застонал, веки его зашевелились. Олтмэн присел рядом, распутал узлы, державшие вместе конечности, потом освободил ноги, но руки оставил связанными. Одну из импровизированных веревок он размотал, оторвал от нее кусок ткани и сунул себе в карман. Покончив с этим, он помог Хендриксу встать на колени.
Конечно, это было жестоко, но другого выхода Олтмэн не видел.
– Где ваш отец? – громко спросил он.
На мгновение взгляд Хендрикса сделался осмысленным, но тут же глаза разъехались и завращались в разные стороны.
– Хендрикс! – снова позвал Олтмэн. Нужно было спешить. Уровень воды в отсеке понизился так, что стал виден мостик. Уже недолго осталось до того момента, когда воду полностью откачают и в помещении появятся люди Маркоффа. – Где ваш отец?
На этот раз Хендриксу удалось сконцентрировать внимание, и он уставился на Олтмэна:
– Отец. Он только что был здесь.
– Мы оставили его внизу, – подсказал Олтмэн. – Бросили. Вернее, это вы его бросили.
На мгновение Хендрикс замер, а потом неожиданно издал чудовищный вопль отчаяния и с силой боднул Олтмэна в грудь. Боль была адская. Он навалился на Олтмэна сверху и, неся какую-то околесицу, попытался ударить его по лицу.
Хендрикс обнажил зубы в жуткой гримасе и мотал головой – дикий зверь, а не человек! Олтмэн поднял руки и, напрягая мышцы, попытался отпихнуть от себя безумца, но тот был слишком тяжелым, а отчаяние придало ему дополнительных сил. Он давил и давил, и зубы медленно, но неотвратимо приближались к лицу Олтмэна. Тот закричал – теперь он пришел в настоящий ужас – и снова попытался сбросить с себя огромную тушу и откатиться в сторону. Но все было безуспешно.
И когда он уже подумал, что не сможет больше сдерживать разъяренного Хендрикса, люк батискафа с шипением открылся, внутрь залетел охранник и немедленно ухватил безумца за шею. Олтмэн отполз в сторону, встал на ноги, едва уклонился от столкновения с нырнувшим внутрь вторым охранником и поспешил по лестнице к ведущему на волю люку. Наверху возле аппарата стояла группа вооруженных людей в форме, их стволы были направлены на выбиравшегося из люка Олтмэна. Он прошел мимо них, обогнул батискаф, но неожиданно поскользнулся и, вместо того чтобы ступить на мостик, полетел в воду.
У Олтмэна было в запасе всего несколько секунд. Задержав дыхание, он поплыл под водой к смотровому иллюминатору, вытащил из кармана предусмотрительно подготовленный кусок ткани и быстро собрал в него несколько фрагментов розовой субстанции. Сквозь стекло он успел увидеть, как Хендрикс отчаянно борется с двумя противниками; им уже удалось повалить здоровяка на пол. Мокрую тряпицу с драгоценной находкой он скомкал и засунул подальше в карман, а потом уже всплыл на поверхность.
И погрузился в какофонию криков и воплей. К Олтмэну моментально протянулось сразу несколько рук, ему помогли выбраться из воды на мостик. Кто-то уже заворачивал его в полотенце.
– Не убивайте Хендрикса! – услышал Олтмэн собственный крик. – Он сам не соображает, что творит!
В следующий миг его уже вытолкнули из отсека.
38
Олтмэну разрешили ненадолго заскочить в каюту и переодеться. Воспользовавшись случаем, он ухитрился незаметно вытащить из кармана сверток и засунуть в бутылку из-под воды. Бутылку он спрятал в ящике шкафа и после этого в сопровождении охранников покинул каюту.
В душевой Олтмэн разделся и забрался под теплые струи. Закончив водные процедуры, он обнаружил, что одежда исчезла. Олтмэн спросил охранников, где она, но ответа не дождался.
Чувствуя на себе безразличные взгляды, он переоделся в чистое и, повинуясь указующему жесту, направился за ними следом.
– Куда мы идем?
– На доклад, – соизволил ответить один из сопровождающих.
Спустя несколько минут они оказались в командном центре. Едва Олтмэн вошел, находившиеся в помещении потянулись к выходу, так что через минуту Олтмэн оказался наедине с Маркоффом.
– Ну что же, – произнес тот, – послушаем. Рассказывайте все с начала и до конца.
Он рассказал почти все. Упомянул про странную рыбу, зная, что Маркофф так или иначе увидит запись. Сообщил о непонятных розовых полосках, но умолчал о том, что собрал несколько фрагментов субстанции. Информировал о проблемах с прекратившими работу механизмами, объяснил, что, похоже, они перестали получать команды с поверхности, хотя могли выйти из строя и по другой причине. Описал, каких успехов удалось добиться в ходе исследований. Маркофф молча его слушал и иногда кивал.
– Что случилось с Хендриксом? – спросил он наконец.
– Как он?
Маркофф пожал плечами:
– Бредит. Все говорит о своем отце. Ему вкололи лошадиную дозу успокоительного.
– Да, он и внизу вел себя так же, – сообщил Олтмэн. – Возомнил, что видит отца за бортом, и захотел его впустить. – Он криво улыбнулся. – Я по вполне понятным причинам был против.
– Я думал, Стивенс признал его годным.
– Так оно и есть, – подтвердил Олтмэн. – Он не вызывал никаких подозрений. Бо́льшую часть времени он вел себя абсолютно нормально. Он был мне другом. Я очень сожалею, что все так произошло.
– Он был неуравновешенным субъектом, – заметил Маркофф.
– Нет, я думаю, здесь кроется нечто большее.
Олтмэн рассказал Маркоффу все, вот только в концовке преподнес дело так, словно Хендрикс самостоятельно избавился от пут.
– Мы провели диахронный анализ сигнала и обнаружили странную вещь: душевное состояние Хендрикса как будто находилось в зависимости от интенсивности импульса. Когда он становился сильнее, у Хендрикса начинались видения, он впадал в буйство. Когда же сигнал ослабевал, он казался абсолютно нормальным – таким, как всегда. Я думаю, этот импульс изменил его.
Маркофф долго разглядывал Олтмэна, а потом сказал:
– Звучит сомнительно.
– Согласен. Но взаимосвязь налицо. Я полагаю, что сигнал каким-то образом воздействует на мозг человека.
– Но почему же с вами ничего не произошло?
– А кто его знает? Возможно, я обладаю иммунитетом против него. А может, он и на меня подействовал, только я этого еще не заметил.
– И что же это такое, как по-вашему? – повторил Маркофф вопрос, который уже задавал, сидя на кухне в квартире Олтмэна несколько недель назад.
– Понятия не имею. Я его еще даже и не видел. Но могу вам сказать одно: я чертовски перепугался там, внизу.
Несколько минут они молчали, погруженные каждый в собственные мысли. Наконец Маркофф поднял голову:
– Вам придется снова идти под воду.
– Сейчас?
– Нет, но скоро. Нам нужно поставить дополнительное оборудование, чтобы вы могли из батискафа связаться с ДУМами.
– Забавно, – протянул Олтмэн.
– Что в этом забавного?
– Именно это я и собирался предложить – чтобы можно было давать команды ДУМам непосредственно на месте.
Маркофф недоуменно уставился на него:
– Так вы и предложили. Собственно, это были едва ли не первые ваши слова. Вы разве не помните? Олтмэн, вы в порядке?
«Да, похоже, мне досталось там сильнее, чем я считал», – подумал Олтмэн.
Он недолго раздумывал над ответом и решил, что лучше всего будет проигнорировать вопрос.
– Да, если рядом со мной нет Хендрикса. Я бы не возражал совершить спуск в одиночку.
– В одиночку не получится, – отрезал Маркофф. – Я хочу, чтобы вы совершили несколько погружений, и каждый раз мы будем подбирать вам нового напарника.
– А откуда мне знать, что они не поведут себя, как Хендрикс? Сейчас мне повезло, но где гарантии, что повезет в следующий раз?
– Вы оказались более ценным работником, чем я предполагал. Умеете управлять батискафом и проводить необходимые измерения. А это означает, что я рассчитываю на вас. Мне нужно, чтобы вы это сделали, Олтмэн.
– А взамен?
– Никаких «взамен», – глядя прямо в глаза Олтмэну, сказал Маркофф. – Вы просто это сделаете.
– Это угроза? – поинтересовался Олтмэн.
– Когда я буду угрожать, вы сразу поймете.
Олтмэн прикрыл глаза. Пусть это была и не угроза, но до нее оставалось совсем немного. Впрочем, он понимал, что на самом деле выбора у него нет.
– Хорошо, – решился Олтмэн. – Но только пусть мне дадут оружие с транквилизирующими зарядами, на всякий случай. И еще – чтобы моих будущих напарников привязывали к креслу.
– Согласен. – Маркофф встал и преувеличенно вежливо пожал Олтмэну руку. – Благодарю за сотрудничество. Я с вами свяжусь.
39
Хендрикс очнулся в странном месте, напоминавшем палату медицинского учреждения. Последнее, что он помнил, – как они с Олтмэном совершали погружение на батискафе, а потом голова у него разболелась с такой силой, что он едва мог переносить боль. Все последующее казалось нереальным, будто происходило во сне. Что-то случилось, но вот что? Он помнил, как Олтмэн негромко его увещевал, помнил, как снимал показания приборов. Но еще Хендрикс припоминал, что лежал на полу батискафа. Наверное, он упал. Возможно, они куда-то врезались.
Он чувствовал себя так, словно накануне перебрал. Тело частично онемело, а мозг будто разрезали на мелкие кусочки. Хендрикс заметил, что в предплечье воткнута игла, а от нее убегает трубочка. Может, над ним ставят эксперименты?