Сон не шел. Едва Олтмэн закрывал глаза, как видел Обелиск, который внушительной громадой нависал над ним. Он был величественный и опасный; он что-то хотел от людей. Но почему же Ада поклонялась ему? Ведь поклонение означает только то, что ты отдаешь себя целиком в чью-то полную власть и рассчитываешь на милосердие. А Обелиск – Олтмэн угадывал это – вовсе не был способен на доброту.
Уже скоро, через час-два, в дверь постучат, его проводят на катер и отправят на берег, в центр «Дреджер корпорейшн». Олтмэн лежал, уставившись в темноту, и предавался размышлениям. По возвращении на материк он сможет обо всем забыть, сделать вид, что его больше не волнует судьба Обелиска, и предоставить Маркоффу возможность творить с артефактом все, что заблагорассудится, а сам потихоньку вернется к привычной жизни. Но был и другой вариант: он придумает, как тайком вынести видеозапись и показать ее всему человечеству; попытается сделать так, чтобы Обелиск превратился из игрушки для военных в объект совместного изучения специалистами из разных стран.
Первый вариант будет означать безопасность, возможность вести более или менее нормальную жизнь. Не исключено, что удастся восстановить отношения с Адой. Быть может, со временем, вдали от Обелиска и насылаемых им галлюцинаций, не преследуемая более призраком умершей матери, она придет в себя, восстановит душевное здоровье. Все еще может наладиться. При условии, конечно, что военные не учинят ничего с артефактом.
Если выбрать второй путь, его могут ожидать серьезные опасности и даже смерть. Маркофф со своими бандитами не раздумывая прикончит и его, и Аду, если они превратятся, выражаясь языком Маркоффа, в расходный материал.
Но Олтмэн уже знал, какой путь выберет. Он всегда относился к числу людей, которые не ищут себе спокойной жизни. Теперь оставалось только придумать, как предать гласности все, что ему известно.
48
Маркофф просматривал файл за файлом в поисках хороших новостей, но пока ничего обнадеживающего не находил. Обелиск оставался безразличен ко всем попыткам вступить с ним в контакт.
Ученые испробовали уже все возможные способы, какие только пришли им на ум, провели множество экспериментов. Команда криптологов пыталась расшифровать загадочные символы, покрывавшие Обелиск, но, поскольку никто не имел представления, какую информацию они могут содержать, дело практически не сдвинулось с мертвой точки. На Обелиск пробовали воздействовать электрическим током – безрезультатно. Его подвергали облучению радиоволнами, микроволнами, электромагнитными волнами. Однако артефакт упорно не желал отзываться.
Или почти не желал. Обелиск, по сообщениям исследователей, снова испускал сигнал – хотя и очень слабый, но его все же можно было зафиксировать. Впрочем, одни ученые, работавшие с Обелиском, его замечали, а другие – нет. Как докладывал Маркоффу Стивенс, ученых, обнаруживших сигнал, начали посещать их мертвые родственники – так же, как это произошло на глубине с Олтмэном. Все они с различными вариациями пытались передать одно и то же послание. Смысл его сводился к тому, что Обелиск следует оставить в покое и не стараться использовать в своих целях. Ученые терялись в догадках, что все это может означать, поэтому они просто сообщали об увиденном и услышанном Стивенсу, а после принимались горячо обсуждать новости между собой. Одни говорили, что это предупреждение и нужно понимать его буквально: никто не смеет дотрагиваться до Обелиска, никто не должен пытаться постичь его тайны, в противном случае на свободу могут вырваться такие силы, которые никто не способен даже вообразить. Возможно, полагали другие, все дело в том, что люди еще не готовы, но как только они докажут, что достойны, Обелиск раскроет все свои секреты.
В лагере последних народу прибывало с каждым днем. Мистическая вера в Обелиск овладевала умами людей. Адепты новой религии собирались вместе при первой же удобной возможности и все больше разжигали в себе убеждение, что Обелиск служит вратами к вечной жизни и единению с божественным началом. Некоторые утверждали, что именно это и подразумевается под «Слиянием». До настоящего времени движение религиозных фанатиков сдерживалось военизированной охраной, однако Маркоффу стало известно, что и среди последних тоже объявились верующие. На горизонте замаячила реальная угроза потерять контроль над проектом.
Сейчас требовалось только найти какой-то простой способ овладеть силами, скрытыми в Обелиске. И сделать это нужно было быстро. Маркофф не сомневался: с помощью приобретенных новейших технологий откроется прямая дорога к неограниченной власти, фактически к единовластию на Земле, не говоря уже о Луне. И даже во всей Солнечной системе.
Но вот теперь группа религиозно настроенных ученых выступила с предложением ввести строгие правила насчет того, как следует изучать Обелиск. Допустимы, видите ли, могут быть только «почтительные взаимоотношения» с артефактом, и ничего такого, что могло бы ему навредить или заставить его думать плохо о человечестве в целом. «Нам нужно показать Обелиску, что мы его достойны, и тогда он станет нашим добрым наставником». Все это звучало как несусветная чушь, и Маркофф без малейших раздумий отверг просьбы адептов, но заставить людей молчать было не в его власти. Даже несмотря на то, что Маркофф категорически не принял выдвинутые предложения, в отношении находившихся на борту к Обелиску произошли ощутимые перемены. Похоже было, что большинство испытывает едва ли не священный трепет перед артефактом. Маркофф не мог скрыть изумления. Вокруг что-то происходило, и ему это не нравилось – на самом деле он никогда прежде не сталкивался с подобными вещами. Необходимо было срочно искать выход из ситуации.
Он вызвал по видеосвязи Крэкса. Тот откликнулся практически мгновенно – очевидно, сидел перед монитором и ожидал звонка.
– Вам удалось ознакомиться с материалом? – спросил Крэкс.
– Да. Какие будут рекомендации?
– Однозначный отказ рассматривать любые предложения. Стоит нам начать, и уже не остановимся. Они просто психи, и нечего церемониться с ними.
– На этом дело не закончится, – заметил Маркофф.
– Возможно. Но у нас есть оружие, а у них нет.
– Хорошо. Не теряйте бдительности.
Через два дня на связь с Крэксом вышел охранник, дежуривший в отсеке с Обелиском.
– Сэр, здесь ученые, – запинаясь, доложил он. На заднем плане Крэкс слышал многоголосый гул. – Они протестуют и не хотят уходить.
– Заставьте их убраться, – бросил Крэкс.
– Сэр, это не так-то просто. Их здесь очень много. Мы вынуждены были вызвать подкрепление. Что нам делать?
– Ничего не предпринимать до моего прибытия, – приказал Крэкс и прервал связь.
К тому времени как он появился в отсеке со своими людьми, ситуация обострилась. Ученые, возглавляемые невысоким толстяком по фамилии Филд, окружили Обелиск. Они взялись за руки и пытались удерживать охранников на расстоянии. Последние стояли, опустив оружие. У многих был совершенно растерянный вид.
– В чем дело? – с ходу спросил Крэкс. – Что произошло?
– Вам нужно спросить вот его. – Один из охранников показал на Филда.
– Хорошо.
Крэкс вытащил из кобуры плазменный пистолет и подошел к стоявшему среди других ученых Филду:
– Что все это значит?
– Вы получили наши требования? – спросил Филд.
– Мы с ними ознакомились, но не приняли.
– Здесь мы для того, чтобы охранять Обелиск, пока вы их не выполните.
– Значит, бунт? Можете не сомневаться: для вас это плохо кончится.
Несколько человек переглянулись и зашушукались. Крэкс, правда, ожидал, что таковых окажется больше. Филд вроде слегка занервничал, но голос оставался твердым.
– Мы делаем то, что считаем правильным.
– Правильнее всего будет разойтись по каютам.
– А вы тогда прислушаетесь к нашим просьбам? – спросил Филд.
Крэкс спокойно встретил его взгляд и сказал:
– Не задавайте вопросов о том, чего не понимаете. Я еще раз прошу вас покинуть отсек и разойтись по каютам.
Филд сглотнул слюну и покачал головой.
«Да, глядя на этого толстяка, и не скажешь, что он может быть таким непреклонным, – подумал Крэкс. – Вера творит с людьми удивительные вещи».
– Повторяю последний раз, – отчеканил Крэкс. – Больше упрашивать не буду.
Филд начал обильно потеть. Глаза его как будто потускнели, но выражение решимости их не покинуло. Он сжал губы в тонкую белую полоску и снова покачал головой.
Крэкс улыбнулся, приподнял пистолет и выстрелил Филду в ногу.
Толстяк, вопя от боли, кулем рухнул на пол, и в отсеке мгновенно воцарился хаос. Кто-то из ученых выстрелил, пучок плазмы пронесся совсем рядом со щекой Крэкса, подпалил ему волосы и угодил прямо в лицо стоявшему позади охраннику. Окровавленный и ослепленный, тот упал. Крэкс присел и выстрелил в ногу еще одному адепту. Вокруг занялась беспорядочная пальба.
Внезапно Крэкса осенила идея. Он направил пистолет прямо на Обелиск и нажал на спусковой крючок. На поверхности артефакта вспыхнуло и несколько секунд плясало голубое пламя.
Потом Крэкс метнулся к корчившемуся на полу Филду, опустился с ним рядом и повернул голову ученого, чтобы тот мог видеть Обелиск. А потом выстрелил еще раз.
– Нет! – пришел в неописуемый ужас Филд. – Вы его повредите! Не стреляйте!
– Велите им прекратить! – крикнул в ответ Крэкс. – Велите им бросить оружие и сдаться, иначе я прикажу всем охранникам расстреливать эту штуковину.
И чтобы подтвердить серьезность намерений, он выпустил в Обелиск третий заряд.
Внезапно Крэкса захлестнула волна чудовищной боли. Голова, казалось, вот-вот взорвется. Он судорожно попытался вдохнуть. Со всеми, кто находился рядом, творилось то же самое. Филд заверещал, а потом закричал своим сторонникам, чтобы послушались его приказа, прекратили насилие и сложили оружие. Поначалу плохо соображавшие от боли люди ничего не поняли, но постепенно пришли в себя и застыли, словно остолбенев. Крэкс зарычал и поднял руку, давая