Он вывел на экран изображение отсека для подводных судов. Добраться бы до него, тогда он сможет попасть и внутрь. Интересно, на какой он сейчас глубине? Двадцать метров? Далековато придется плыть, да и давление воды там окажется приличным. А когда он там окажется, нужно будет проникнуть в отсек, закрыть за собой вход и потом ждать, пока насосы откачают воду. Если всего этого окажется недостаточно, чтобы его убить, с задачей наверняка справится холодная вода.
В это мгновение картинка на мониторе дернулась и пропала, а вместо нее появилось черно-белое зернистое изображение человека.
– Кто здесь? – спросил он. – Кто находится в системе?
Лицо казалось смутно знакомым. Олтмэн припомнил, что этот человек сопровождал его в походе в отсек с Обелиском. Как же его фамилия? Что-то связанное с гармонией. Да, верно. Хармон. Генри Хармон.
Он подключил видеоразъем, чтобы Хармон тоже мог его видеть.
– Хармон? Это Олтмэн. Вы живы?
– Я уже думал, что, кроме меня, никого не осталось, – с облегчением вздохнул тот. – Я так рад вас видеть.
– Где вы?
Хармон растерянно посмотрел по сторонам, будто на мгновение забыл, где находится.
– В отсеке с Обелиском, – сказал он наконец. – Я уже думал, что попал в ловушку, но по какой-то причине эти гады не приближаются к Обелиску. Я так рад, что не один остался в живых.
– Я приду к вам.
– Это невозможно, – заявил Хармон. – Вы не успеете сделать и нескольких шагов, как они разорвут вас в клочья.
– Сделаете мне одолжение? – попросил Олтмэн. – Можете открыть двери отсека для подводных судов? У вас имеется доступ?
– Конечно. Но зачем?
– Просто откройте их и держите открытыми. Через них я проберусь к вам. Да, и еще одна просьба.
– Говорите.
– Соберите в системе все возможные данные об Обелиске. Состав, размеры, строение, характер сигнала – в общем, все.
– Хорошо, – кивнул Хармон. – Хоть будет чем себя занять.
– Мне кажется, я догадался, чего хочет Обелиск, – сказал Олтмэн. – Я буду это знать, когда окажусь там. Если получится.
Хармон что-то еще говорил, но Олтмэн уже отключился. Он покинул лабораторию и зашагал назад – в том направлении, откуда пришел. Он заглядывал подряд во все каюты, чуланчики, кладовки в поисках баллонов с кислородом или гидрокостюма, но ни того ни другого найти не смог. Придется рискнуть и нырять так. Олтмэн оценивающе посмотрел на пилу. Ее вряд ли можно было назвать идеальным оружием. Когда она наскочила на кость (или что там было у этой твари), то едва не убила самого Олтмэна. Да и в любом случае он не мог взять ее с собой: после пребывания в воде она перестанет работать. Другое дело – плазменный резак. Он, вероятно, короткое подводное путешествие перенесет.
В одной из кладовок Олтмэн обнаружил два пятнадцатиметровых мотка веревки. Накинул их на плечо и вновь принялся карабкаться по лестнице, возвращаясь к люку.
63
Он спустился с купола на лодочную площадку. Ветер усилился, и о нее разбивались волны. Вход в отсек для подводных судов находился ниже и чуть левее. Олтмэн подошел к дальнему краю платформы и посмотрел вниз.
Да, вот он. Олтмэн даже различил свечение, пробивавшееся через открытый люк ангара.
Потом он связал вместе две найденные веревки и затягивал узел до тех пор, пока окончательно не убедился в его надежности, после чего тщательно измерил длину. Ремень, на котором висел плазменный резак, он прочно прикрепил двойным узлом к концу веревки, а другой конец быстро затянул вокруг швартовой тумбы. Потом аккуратно опустил веревку с резаком в воду. Она постепенно скрылась в глубине; видимыми оставались лишь несколько метров у поверхности. Олтмэн разделся до пояса и тщательно размял мышцы, одновременно обдумывая предстоящую операцию.
Он знал, что у него есть всего один шанс. Как только он нырнет в море, обратного пути уже не будет. Либо он доберется до отсека, либо утонет.
Сделав несколько энергичных вдохов-выдохов, Олтмэн нырнул, выпуская воздух через нос. Ориентируясь по веревке, он погружался вертикально вниз с максимальной скоростью, на какую только был способен. Быстро росло давление, и у Олтмэна возникло ощущение, будто голову засунули в тиски. Ему казалось, что он плывет невероятно медленно, что находится всего лишь в нескольких метрах от лодочной площадки.
Он продолжал плыть, стараясь, чтобы гребки были ровными, одинаковой силы, а сердце не поддавалось панике и отстукивало привычный ритм. В ушах глухо стучала кровь, и с каждой секундой стук делался все медленнее и медленнее. Ему кажется или движения рук и ног теперь тоже замедлились?
Наконец Олтмэн увидел огни. Он приближался к отсеку для подводных судов.
«Нет, – приказал он себе, – не смотри. Сосредоточься на цели. Просто плыви себе дальше».
Запротестовали легкие – они хотели получить хоть глоток воздуха, которого здесь, конечно, не было. Олтмэн издал булькающий звук и едва не втянул носом и ртом воду. Казалось, он уже почти не продвигается. Но вот показался плазменный резак, покачивавшийся на конце веревки, подобно неясной тени во тьме. Сердце подпрыгнуло в груди от радости, но в то же мгновение в глазах померкло, и Олтмэн подумал, что сейчас потеряет сознание.
Он уже добрался до резака и крепко обхватил рукоять, но вдруг сообразил, что не сможет взять оружие с собой. Ему недоставало воздуха, не хватало сил. Придется, как ни грустно, оставить его здесь.
Он бросил резак. Посмотрел в сторону и в нескольких метрах увидел открытый вход в отсек. Олтмэн отпустил веревку и поплыл к нему. Внезапно он совершенно отчетливо осознал, что ничего не выйдет. Да, он может добраться до отсека, но вот сил на то, чтобы закрыть за собой ворота, а потом еще и дождаться, когда насосы откачают воду, уже не хватит. Все было бессмысленно.
Однако что-то заставляло Олтмэна не сдаваться и плыть. Он проник в отсек и направился к ведущей в глубины судна двери, когда вдруг увидел над головой вспышку, и его осенило. Изо всех сил работая руками и ногами, он стал поспешно подниматься – настолько быстро, что не рассчитал и ударился головой о потолок, да так, что чуть не потерял сознание. Но зато здесь, в самом углу, оставалось небольшое количество воздуха. Олтмэн прижался лицом к потолку и стал жадно дышать; вода плескалась у самого рта.
Он держался на плаву, пока дыхание не пришло в норму, а сердце не перестало отчаянно колотиться. Теперь порядок. Да, все будет хорошо.
Окончательно успокоившись, Олтмэн снова нырнул и поплыл. Однако устремился не к рычагам, при помощи которых закрывались ворота в отсек, а мимо них – наружу. На мгновение почудилось, будто он заблудился, потерялся в бесконечном океане. Он решил уже, что выбрал неверное направление, но тут перед глазами мелькнула веревка, и Олтмэн догадался: он просто ищет слишком высоко. Он посмотрел вниз и наконец увидел то, что искал.
Он подплыл к плазменному резаку, схватил его и тут же двинулся в обратный путь, к входу в отсек, волоча за собой веревку. Она напиталась водой, так что плыть было тяжело; казалось, он почти не продвигается к цели. Он даже подумал, не бросить ли, к черту, резак, но внезапно его посетила лучшая мысль. Олтмэн повернулся, включил его и просто перерезал лишнюю веревку.
Оружие было слишком тяжелым, и грести он мог только одной рукой. Более того, резак так и норовил утянуть Олтмэна на дно. Вот он добрался до корпуса судна, чуть ниже входа в отсек, ощутил легкую панику и вынужден был отчаянно замолотить ногами, чтобы подняться выше. К тому времени, когда ему наконец удалось ухватиться за края ворот и неимоверным усилием втащить туловище внутрь, Олтмэн чувствовал себя почти таким же измотанным, как и после первого заплыва. Он швырнул резак в угол и быстро поплыл к рычагам, управлявшим воротами отсека.
Нажал один и зафиксировал его в таком положении. Замигали лампы аварийного освещения. Олтмэн увидел, как медленно, но ровно ворота отсека закрываются. Он поднялся выше, чтобы глотнуть воздуха, но заветный воздушный карман не обнаружил. Куда же он подевался? Олтмэн поплыл вдоль потолка и в итоге нашел его. Тот был размером буквально с его кулак – едва ли этого достаточно, чтобы добраться ртом и носом. Олтмэн все же сделал вдох, а потом быстро выдохнул – карман стал больше. Внизу раздавался приглушенный толщей воды лязг входивших в пазы ворот, а следом – тихий стук включившихся насосов.
Уровень воды в отсеке начал стремительно понижаться. Вот уже голова Олтмэна целиком оказалась над водой. Он судорожно глотнул воздуха и тут же отключился.
– Майкл… – услышал он знакомый голос. – Майкл, вставай.
Олтмэн открыл глаза. Перед ним стоял отец.
– Встань, прошу тебя. Сколько раз я должен повторять?
– Еще минутку, папа. – Голос Олтмэна звучал непривычно глухо, будто доносился издалека.
– Я сказал: сейчас. Поднимайся, а не то вытащу из постели.
Олтмэн не шевелился. Отец принялся его трясти. Он застонал и покачал головой:
– Папа…
– Живо вставай!
Отец теперь кричал, приблизив рот к лицу Олтмэна; тот даже чувствовал винные пары.
– Поднимайся!
Он очнулся, лежа лицом вниз, частично свесившись с опоясывавшего весь отсек мостика. Олтмэн мог смело назвать себя счастливчиком. Пришлось долго откашливаться и выплевывать воду, но это было намного лучше, чем плавать безвольной куклой посередине отсека.
Он подтянулся, уселся поудобнее, прислонившись спиной к стене, – надо было прийти в себя. Через некоторое время он поднялся на ноги, подошел к краю мостика и спрыгнул в воду.
Свой верный резак Олтмэн найти не сумел. Должно быть, с ним что-то случилось. Возможно, он отвязался, пока еще не закрылись ворота, и выскользнул в открытый океан. Короче говоря, пропал.
Олтмэн выскочил из воды, несколько секунд восстанавливал дыхание, держась за край мостика, а потом нырнул снова. На этот раз он искал тщательнее и нашел. Резак заклинило между буем и стенкой, и Олтмэн не видел его, пока не подобрался вплотную.