— Неужели? — Лоб Арнабуса озадаченно наморщился. — Не могу даже представить, зачем бы мне это делать, и как бы мне это удалось, если уж на то пошло.
— Вы читали. — Я подошёл к нему, чтобы лампа осветила моё лицо, и Арнабус увидел на нём грозную решимость. — Что это значило?
— Не знаю. — На его лице, на котором по-прежнему не было и тени страха, появилась очередная улыбка. — Возможно, вам послышалось.
Будь я помоложе, в этот миг уже, наверное, врезал бы головой этого человека об угол ближайшего стеллажа, поставил бы его на колени и прижал кинжал к его шее. Затем у нас случился бы короткий односторонний разговор на тему хорошего слуха. Но мастер Элвин Писарь, верный командир Помазанной Леди, был, разумеется, выше подобного, по крайней мере пока.
— Я намерен вас убить, — сказал я, изобразив улыбку, которая благодаря пульсации в голове выглядела, скорее, как сдержанная гримаса. — Так и знайте. За то, что вы сделали в замке Амбрис, и… — я стиснул зубы, зная, что в таком уединённом, тёмном месте это будет выглядеть диковато, — поскольку что-то в вас, сударь, вызывает у меня ярость. Вы слишком легко лжёте, и я вижу, какое это доставляет вам удовольствие. И вы жестоки. Несомненно, в жестокости есть удовольствие, но достойные души должны ему противиться. Подозреваю, вы не способны отказаться от садистского действия, как пьяница не может отказаться от выпивки. Я считаю, что нельзя оставлять в живых таких, как вы, если есть такая возможность.
— Ой. — Тонкое лицо Арнабуса чуть болезненно нахмурилось, став в свете лампы жёлтой полумаской. — Очень жаль, наверное. А я-то надеялся, что мы продолжим на более дружелюбной основе.
— Мне сложно представить любую основу, на которой мы могли бы продолжать, как и то, что именно мы могли бы продолжить.
— А-а, так мы уже продолжаем, мой юный друг. На самом деле мы продолжаем уже какое-то время, хотя, признаться, я не знал об этом, пока вы не вышли из толпы в замке Амбрис. Ох, какой сюрприз. — Он ласково улыбнулся, покачав головой. — Какое редкое удовольствие.
— У этих головоломок есть цель? Или вы просто надеетесь, что, нагоняя загадочности, сможете принудить меня сохранить вам жизнь?
— О-о, я знаю, этого у меня не получится, что бы я ни сказал, хотя и не советовал бы зарекаться. Действительно, одни исходы неизбежны, другие эфемерны, как пыль, и легко обратятся в ничто из-за мельчайшего просчёта или просто по прихоти судьбы. Взять ваше спасение, к примеру. Я не сомневался, что сэр Алтус вас убьёт, и к тому же быстро. И всё же мир накренился, всего лишь чуть-чуть, и вот вы стоите здесь, а рыцарь-командующий мёртв. А-а, ладно. — Он вздохнул, выжидательно наклонил голову и приглашающе повернул руку. — Вот он я, Элвин Писарь. У меня нет оружия, а если бы и было, я не умею им пользоваться. Доставайте свой меч и рубите меня, если таково ваше желание.
— Вы отлично знаете, что убийство стремящегося в этом месте будет означать мою смерть, и покровительство Помазанной Леди тут не поможет. — Я подошёл ближе и наклонился, так что наши лица почти соприкасались. — Но все умные разбойники учатся терпению. Я пережил две войны, и, не сомневайтесь, переживу и третью, в процессе добыв великую победу Воскресшей мученице. Представьте себе всю её славу, когда она вернётся из Алундии. Вообразите её власть. Думаю, вы уже представили, как и король с его сестрой. Не сомневайтесь, стремящийся, я справлюсь с любыми планами, что вы вынашиваете. Но лучше вынашивайте их прочь, поскольку иначе вы дадите мне доказательства, которые потребуются, чтобы вас повесить.
Арнабус поджал губы, поднял брови и слегка покивал, как человек, который насмехается над дурачком. Он по-прежнему не выказывал страха, и оттого боль в голове запульсировала ещё сильнее. Но то, что он сказал дальше, вызвало такой гнев, от которого я вышел из себя.
— Куда пропала вся мудрость?
— Что? — крикнул я, стиснув зубы от боли и гнева.
— Виарат ухла зейтен эльтьела Кэйр, — сказал он. — Каэритская фраза, которую вы от меня услышали. А это её значение, или во всяком случае примерный перевод. Полная цитата звучит так: «Куда пропала вся мудрость? Наша жизнь? Наша красота? О, сколько всего унесло от нас Падение». Прекрасно и печально, не находите? Но каэритский язык богат на печаль. Возьмите другое слово, к примеру, «Доэнлишь». В его взгляде вдруг пропало всё веселье и наигранность, а глаза в свете лампы заблестели голодной проницательностью. — Мастер Писарь, вы слышали раньше это слово? Хотите узнать, что оно означает?
Доэнлишь. Да, я слышал его раньше. Сначала на дороге, когда смотрел, как цепарь убивает Райта — каэритского колдуна, чьи предполагаемые навыки не смогли предупредить Декина о его судьбе, и потому мы оба оказались в клетке на телеге. Цепарь — другой каэрит, проклятый способностью слышать голоса мёртвых — сказал в тот день несколько слов на своём родном языке. Однако даже тогда я различил одно, которое казалось намного значительнее остальных: Доэнлишь. То же слово он прошипел мне много лет спустя за секунды перед своей смертью в лесу возле Фаринсаля, и в его голосе, и на лице страха было столько же, сколько и ненависти. Поэтому я знал, кто такая Доэнлишь, но не знал значения имени, которое носила женщина, известная многим как Ведьма в Мешке.
— Говори, — прохрипел я и выбросил руку, схватив Арнабуса за шею, и прижал его к стеллажам. Он захрипел, по мере того как я сжимал хватку, но по-прежнему не выказывал никакого страха. Вместо этого, судя по тому, как извивалось его тело, и как зарделась его кожа под моей рукой, я понял, что на самом деле он получает удовольствие.
— С радостью, — сдавленно согласился он, — хотя значение меняется от интонации…
Из-за нового всплеска пульсирующей боли я надавил сильнее, и его голос стих.
— Хватит загадок, блядь. Говори.
— «Обречённый», — прохрипел он, снова улыбаясь, — или, если конкретнее, «Обречённая». Впрочем, некоторые переводят это слово как «проклятая» или «приговорённая», в зависимости от контекста.
— Откуда ты это знаешь?
На этот раз он только улыбался, хотя моя рука сжималась всё сильнее.
— Я знаю только одну душу, которая может переводить с каэритского, — проговорил я, сжимая всё сильнее, — и она очень далеко…
— Я ничему не помешала?
Я дёрнул головой на новый голос, в котором удивление смешалось со строгим предостережением. За краем стеллажей в столпе солнечного света стояла принцесса Леанора, спрятав руки в колоколовидные манжеты атласного халата. Он был красным, а не зелёным, как вчера, и мелькнула золотая вышивка на корсаже и рукавах, когда она наклонилась, чтобы лучше нас разглядеть.
— Мне вернуться позднее? — спросила она, и её губы изогнулись, оттого, что Леанора еле сдерживала смех. — Может, когда вы… закончите?
В этот миг пульсация стала такой невыносимой, что держать Арнабуса я бы уже не смог, даже если бы проигнорировал принцессу. Сдержав хрип, я убрал руку, отошёл от него и опустился на одно колено.
— Ваше величество, — сказал я.
Принцесса в ответ склонила голову, а потом повернулась к Арнабусу.
— Мы обсуждали лингвистику, ваше величество, — сказал он, так же опускаясь на одно колено. — Похоже, у нас с мастером Элвином много общих интересов.
В её суровом взгляде я почувствовал некий упрёк, а в изгибе губ — подавленное отвращение. Она бы его даже озвучила, если бы её не прервали:
— Мама, я нашёл её! — сказал мальчик, появившийся возле неё, одной рукой схватившись за её юбки, а другой протягивая небольшую книжку. — И в ней есть картинки. Стремящаяся сказала, что я могу взять её себе.
— Стремящаяся так добра, — сказала принцесса, взяв книгу, чтобы посмотреть на корешок. — «Басни Ауриели», — сказала она, взглянув на двоих коленопреклонённых мужчин перед ней. — Копия во дворце старая и неполная. И к тому же… — она отдала книгу сыну со снисходительной улыбкой, — без картинок.
Она по-королевски выпрямилась, снова взглянула на Арнабуса и сказала властным голосом:
— Мне не следует более задерживать вас, восходящий.
«Ещё одна душа незаслуженно поднялась так высоко», подумал я, впервые заметив, что Арнабус теперь в рясе восходящего, а не стремящегося, и сдержал раздражённый стон, поняв, что теперь его труднее убить.
Арнабус поднялся на ноги, и помедлил, глядя на меня с любезным и спокойным выражением лица.
— С нетерпением жду, когда мы сможем продолжить нашу дискуссию, мастер Писарь. А тем временем прошу, примите моё благословение вашей миссии в Алундию. — Он поклонился принцессе, после чего, не разгибая спины, обошёл её и скрылся с глаз долой.
— Мастер Элвин, — сказала мне принцесса Леанора, жестом приглашая подняться. — Уместно ли будет попросить вас сопроводить меня и моего сына в королевский лагерь? У меня, разумеется, есть охранники, но их разговоры безмерно утомительны.
Пульсация чуть стихла, но с раздражающей настойчивостью не проходила совсем. У меня не было никакого желания терпеть компанию этой женщины ни секундой дольше. Умную и погрязшую в интригах душу я видел за версту, и совершенно не хотелось играть в её игры, когда мой разум затуманен болью. Но она была принцессой, а я — всего лишь керлом, хоть и при важной госпоже.
— Разумеется, ваше величество, — сказал я, прижимая костяшки пальцев к опущенной голове.
— А он премерзкий хорёк, а?
Снегопады последних дней закончились, оставив безоблачное небо и низкое яркое солнце, которые никак не облегчали пульсирующую боль и не улучшали восприятие. Я прищурился и смущённо посмотрел на принцессу Леанору, а потом меня отвлёк её сын, который постоянно носился вокруг всю дорогу по главной улице Атильтора. Королевский лагерь находился за пределами города, но это поселение не назовёшь особенно большим, и расстояние было коротким, так что члены королевской семьи могли прогуляться пешком, а не ехать верхом на лошади.
— Я имею в виду восходящего Арнабуса, — добавила она в ответ на мой озадаченный взгляд.