Декин как-то раз сказал мне: «Если бы я вёл дела только с теми ворами, которые мне нравятся, то никаких дел я бы не вёл вовсе». Конкретно эта жемчужина мудрости никогда не казалась так уместна, как при взгляде на неприятного человека по имени Тайлер. Мне не просто не нравился этот жилистый худолицый хам — я его презирал, всецело и безоговорочно. Впервые моя неприязнь взыграла, когда я отпугнул его от тела лорда Элдурма Гулатта, вытащенного из реки после Поля Предателей. Милосердно редкие встречи с ним с тех пор только углубили то первое отвратительное впечатление. После каждой битвы Тайлер проявлял себя увлечённым грабителем мёртвых или полумёртвых, и с радостью ускорял уход смертельно раненых, особенно если замечал золото в зубах, которые они в мучениях скалили.
И всё же, каким бы негодяем он ни был, отвратительные люди тоже бывают полезны, а Тайлер обладал бесспорными навыками. После многих месяцев в роте он не приобрёл репутацию труса, то есть мог сражаться, или по крайней мере стоять на своём месте в шеренге, не обмочившись. Однако для моих целей более полезными были воровские навыки, из-за которых он и попал в священный город Каллинтор. По правде говоря, я никогда не встречал карманника лучше. Даже умения милой Герты с её ловкими пальчиками меркли по сравнению с даром Тайлера по перемещению ценностей других людей в свои руки. Уровень его дарований был таков, что я не мог понять, как он вообще попал в Каллинтор.
— Простое предательство, капитан, — сказал он, не вполне удержавшись от угрюмой гримасы на лице. В конце концов те, кого терпеть не могут, вполне естественно терпеть не могут в ответ. — Выиграй в карты у гордеца, и он отыщет способ закрыть долг. Так со мной и случилось. Проснулся как-то утром в борделе и увидал, что вокруг меня стоят ублюдки шерифа с петлёй в руке. Все мои богатства ушли на подкуп этих хуил, чтоб отвернулись, пока я убегаю в Каллинтор. Само собой, всё это было до того, как я услышал слово Леди. Теперь такие злодейства для меня позади, и моя душа наполняется светом Серафилей…
— Ой, да ладно, — устало перебил я, отчего в его неприветливых глазах добавилось обиженного блеска. Как и многие бывшие разбойники в этой роте, Тайлер исполнял любопытный ментальный фокус соединения искреннего преклонения перед Помазанной Леди с почти неизменными криминальными привычками. — Мне говорили, ты можешь читать, — сказал я, передавая ему обрывок пергамента. — Что тут написано?
Он уставился на текст, а потом запинаясь, но точно, процитировал начальные предложения Свитка мученика Лемесхиля.
— И велика… была… п-печаль и… вина м-могучего… Лемесхиля. Избегая и… дворца своего и… жён своих, отправился он… в пустыню, где… когда-то ходил святой Стеванос…
— Сойдёт, — сказал я, забирая пергамент, а потом посмотрел на него долгим и очень пристальным взглядом. Тайлеру от него стало неуютно, но он благоразумно промолчал. Домом своей новой роте я выбрал достроенную сторожевую башню на южном гребне, решив, что тренировки и наставления лучше проводить подальше от любопытных глаз и ушей. За несколько недель после возвращения мне удалось набрать пятьдесят три рекрута, помимо Эйн, Эймонда и Вдовы — и всех скорее по знакомству, чем за что-то ещё. Большинство были опытными всадниками, которых Уилхем согласился отпустить, потому что им не хватало мышц и агрессии для верхового боя, зато они могли быстро проехать на лошади много миль. Среди них не было охотников или опытных следопытов, отчего я заскучал по Флетчману, но на это у меня теперь имелась Лилат. Из всей роты я только полдюжины счёл подходящими для более щепетильных аспектов моих новых поручений, и все кроме одного — бывшие разбойники. Не очень-то удивительно, что из честных людей редко получаются хорошие шпионы.
— У тебя шейвинский акцент, — сказал я в итоге Тайлеру. — Но скорее с побережья, чем из леса. Я прав?
— Частично, капитан. Мама была контрабандисткой из северных портов. А папа — вором, в одной из старых банд леса. Одной из тех банд, которым по большей части перерезали глотки, когда Декин Скарл заделался королём разбойников. — Твёрдость его взгляда говорила о том, что он отлично знал, под кем я ходил, но эту историю знали все, а Декин был давно мёртв.
— Да, — сказал я. — Слышал, такое случалось. А тебе встречалось когда-нибудь имя Шильва Сакен?
Его тонкие брови дёрнулись.
— Само собой. Каждый щипач у моря должен был платить ей долю, а в портах полно моряцкой монеты. Мама была ей роднёй. Ну да, дальней, но кровь есть кровь.
— Сможешь её найти, если прикажу?
— Наверное. Остались ещё связи с парочкой негодяев в портах, которые помнят Тайлера. — Вдруг его лицо стало осторожным. — Если таково пожелание Леди.
От едва заметного сомнения в его голосе я, не мигая, уставился ему в глаза.
— Оно самое, — шёпотом сказал я, и смотрел ему в глаза, пока он не отвёл взгляд.
— Прочитай и запомни это, — сказал я ему, протягивая второй документ. — Когда я решу, что ты всё запомнил, отправишься в Шейвинскую Марку, найдёшь Шильву Сакен и повторишь каждое слово в точности, как написано. Когда она даст свой ответ, привезёшь его мне.
— Как я слышал, — сказал Тайлер, разворачивая пергамент и, прищурившись, вглядываясь в его содержимое, — в последние годы она стала женщиной с весьма переменчивым характером. Что если ей в голову взбредёт убить меня?
— Тогда сочту это за ответ.
Он невесело фыркнул своим узким носом, но спорить дальше не стал.
— Мне понадобятся монеты на путешествие.
— Они у тебя будут. И компания в дорогу, чтобы тебе было безопаснее. — Я поманил коренастого человека, стоявшего в тени башни. — Мастер Лайам отправится с тобой.
Вор и дровосек осторожно оценивающе переглянулись, и их взгляды говорили о мгновенной взаимной неприязни. Каким бы преданным ни стал Тайлер, в сердце он оставался злодеем. Лайама я выбрал за живой ум и непримечательную внешность — тело крепкое, но не настолько высокий, чтобы привлекать внимание. А ещё у него был керлский талант к подобострастию, если возникала нужда. Даже самые наблюдательные аристократы обычно проезжают мимо тех, кто кланяется ниже всех.
— Ступай к Эйн, — приказал я Тайлеру. — Она растолкует тебе все незнакомые слова. И осторожнее с ней, — добавил я, когда он направился к башне. — Яйцерезкой её не просто так называют.
Я с удовольствием полюбовался на мрачный взор, которым дровосек провожал заходившего в башню Тайлера. Моим целям прекрасно подходило то, что они не друзья.
— По природе он хитрый и подозрительный, — сказал я. — Но никогда не колебался, следуя за Леди. И всё же, в окружении своих злодейских подельников он может поддаться искушению, против которого не сумеет устоять. Если хоть на миг заподозришь его в предательстве, не медли.
Лайам опустил голову в знак согласия, хотя я различил в нём нерешительность.
— Мастер Дровосек, у вас есть проблемы с этим поручением? — спросил я.
— Просто… — Он выпрямился, поморщившись от неловкости. Я вспомнил, что мнения этого человека большую часть его жизни никто не спрашивал, разве что о погоде или об обработке срубленного дерева.
— Говори, как думаешь, — сказал я ему. — От шпиона, который слепо повинуется, толку мало.
К его чести, он составил вопрос весьма тщательно, что подтвердило мою веру в собственное суждение.
— Ошибаюсь ли я, думая, что вы отправляете нас разыскать эту женщину Сакен с прицелом на заключение какого-либо союза?
— Ошибаешься, — сказал я. — Я вас отправляю на открытые переговоры касательно торговли, а именно: информация в обмен на монеты.
— Простите меня, капитан, — закашлялся он, переминаясь с ноги на ногу, но пятнать славу Леди, связываясь с… подонками королевства, кажется… неправильным.
— Подонками королевства? — спросил я, наслаждаясь тем, как он ёжится. — Кто же в таком случае я? Или половина солдат в этой роте? Леди никогда не избегала разбойников, так зачем избегать мне? — Я дал ему ещё поёрзать, подыскивая ответ, а потом положил конец его мучениям. Пускай Лайам Дровосек не был образованным, но он точно не был и дураком, и я чувствовал, что лучше всего его прагматичная душа откликнется на простую честность.
— В этом королевстве сейчас три силы, — объяснил я. — Корона, Ковенант и Помазанная Леди. Равновесие между ними шаткое, и лишь вопрос времени, когда оно опрокинется. Мне выпала задача проследить, чтобы оно опрокинулось в пользу Леди, но разведчиков у меня для этого — кот наплакал. У принцессы Леаноры шпионы в каждом уголке королевства. Совет светящих может призвать глаза и уши каждого священника в святилищах, разбросанных по всем герцогствам. А вот Шильва Сакен возглавляет огромную сеть контрабандистов, воров и шлюх, и поверь моему злодейскому слову, источника сведений лучше нам не найти, каким бы подонковским он ни был.
Я приподнял брови, натянуто улыбаясь, и смотрел на него, пока он снова не склонил голову.
— Живём за Леди…
— Это точно! — оборвал я его, похлопал по плечу и направил в сторону сторожевой башни. — Пойдём, посмотрим, смог ли мастер Эймонд хоть в кои-то веки приготовить съедобный ужин. Негоже было бы отправлять тебя с урчащим животом, а?
После того, как Тайлер с Лайамом отправились на север, прошла большая часть следующего месяца, и в Оплот Мученицы прибыл королевский гонец. Я склонен воспринимать эти дни как приятную интерлюдию, быть может оттого, насколько они отличаются от тех, что начались следом. Эймонда я произвёл в сержанты, и верховых разведчиков поручил по большей части ему, отправляя их на долгие разъезды по всем окружающим землям. Они теперь в основном пустовали — от нескольких деревень, которые прежде усеивали ближайшие долины, теперь остались только угли, да брошенные развалины — и уже не представляли никакой опасности. С разъездами в качестве следопыта я отправил Лилат. Она с радостью училась ездить верхом, хотя в её уголке каэритских владений это искусство, по всей видимости, было неизвестно. Я устроил целое представление, делая вид, что за удивительно короткий срок научил её альбермайнскому, укрепив свой авторитет в глазах самых юных новобранцев. Единственным исключением стала Вдова, которая очень скоро разглядела эту пантомиму насквозь.