— Спасибо. Вам тоже.
Поймав желтое такси, мы добрались до отеля в сгущающихся сумерках и сразу завалились спать. Из-за разницы во времени я проснулась с рассветом и вышла на балкон. Восходящее солнце извещало о себе малиновым заревом на подбрюшье темного облака. Передо мной лежал город, похожий на неглубокую чашу, окруженную цепью гор. Высокие пальмы с резными листьями поднимались к небу, как соломинки в стакане мартини. Вдалеке в лучах солнца, как гребни волн на морской глади, поблескивали капоты автомобилей. Где-то там сейчас Джо. Но где? Даже не представляю. Так или иначе, он там. «Исчезая, влечет за собой», — писала Эмили Дикинсон. И, правда, исчезновение Джо заставило меня желать его еще сильнее. Он исчез так внезапно. И не сказал, что уезжает, потому что я закатила истерику. «Ты сама во всем виновата», — снова сказала я себе. У меня всего пять дней, чтобы все исправить.
— Контакты, — изрекла Эмбер. Мы заперли номер и направились по коридору к лифту. — Вот что нам нужно — контакты!
— У тебя они есть? — спросила я.
— Нет, — ответила она, нажав кнопку «вниз». — Но у меня есть план. Мы должны обойти такие места, где околачиваются сценаристы и кинозвезды.
— Но мы не знаем, что это за места, — возразила я.
— Узнаем, — парировала она. — Здесь все написано. — Она помахала у меня перед носом путеводителем. — В самолете я все тщательно изучила. Для начала пойдем в супермаркет «Барниз» и позавтракаем в кафе на крыше. Там полно кинозвезд и знаменитостей. Вдруг они нам что-нибудь присоветуют.
— Эмбер, — испугалась я. — Нельзя же просто так подойти к знаменитостям и заговорить. Им это не понравится. Мне бы точно не понравилось.
— Ой, Минти, не глупи! — отмахнулась она, снисходительно улыбнувшись. — Они всего лишь люди. Такие же, как я и ты. Вот увидишь, они будут только рады помочь. Лично меня совершенно не смущает присутствие знаменитостей, — фыркнула она. Раздался пронзительный писк, и лифт остановился. — Чтобы я тушевалась…
Двери открылись. И там, в лифте, стоял Хью Грант. Мы вытаращились на него. Он взглянул на нас. Потом улыбнулся, немного застенчиво, и произнес:
— Доброе утро.
— Доброе утро, — проблеяла я, и мы вошли в лифт. Я покосилась на Эмбер. Сестрица пялилась в потолок. Лицо у нее было помидорного цвета. И она как-то необычно притихла и молчала все время, пока мы ехали до первого этажа.
— Ты же говорила, что не боишься беседовать со звездами? — прошептала я ей на ухо, когда Хью Грант скрылся с горизонта.
— Мне нужно немного привыкнуть, — нашлась она. — Вот и все. Виновата разница во времени. Я никак не приду в норму. Но меня совершенно не смущают знаменитости. Господи! — Она издала сдавленный стон, будто ее ударили в солнечное сплетение.
— Что? Что такое?
— Смотри… — прошипела она. — Там у стойки! Я оглянулась. У стойки стоял очень высокий темноволосый красавец в очках с проволочной оправой.
— Это же Оскар Шиндлер, — ахнула Эмбер. — Не пялься, Минти! — яростно зашептала она. — Это невежливо.
— Кто еще пялится. Это ты пялишься. Это Лайам Нисон. Ладно. Пошли. В холле отеля красовалась роскошная композиция из тигровых лилий. Шикарно одетые гости фланировали по мраморному полу или, восседая на мягких диванах, вели переговоры. Миновав батальон швейцаров у парадного входа, мы очутились на Доэни-драйв. Скажу сразу: я страдаю географическим кретинизмом, вообще не ориентируюсь на местности, но с готовностью признаю необъятные глубины своей картографической некомпетентности. Эмбер — другое дело. У нее дар. Она читает карту с той же легкостью, с какой глотает книги. Моментально разбирается, где север, где юг и куда нам надо идти.
— О'кей, четыре квартала в эту сторону, — уверенно скомандовала она. — Потом повернем направо, и еще шесть кварталов до «Барниз». Прогуляемся, заодно и сориентируемся.
Мы не спеша, шагали по Беверли-Хиллз под палящим солнцем. Небо было удивительно голубым, а тротуары до того белыми, что слепили глаза. По обе стороны дороги стояли гасиенды в испанском стиле и миниатюрные особнячки а-ля тюрок с безупречно подстриженными лужайками.
— Невероятно, — в изумлении пробормотала Эмбер.
— Ты заметила? — произнесла я спустя какое-то время. — Кроме нас, пешеходов нет. Жуть какая-то. — На тротуарах было безлюдно, как на затонувшем корабле.
— В Лос-Анджелесе у всех машины, — объяснила Эмбер. — Город был построен для автомобилей. Жители Лос-Анджелеса так любят свои машины, что даже из спальни в ванную добираются на колесах.
Через двадцать минут мы были у входа в супермаркет «Барниз» и бросились выбирать шмотки с жадностью вампиров, попавших в центр переливания крови.
— Какая прелесть, — проворковала Эмбер, разглядывая чудесные бархатные шарфики.
— Могу я ответить на ваши вопросы? — поинтересовалась продавщица, устремившаяся к нам с той же целеустремленностью, с какой ястреб бросается на кролика. — Могу я ответить на ваши вопросы? — доброжелательно повторила она.
— Вопросы? — я была сбита с толку. О чем это она?
— Да. Вопросы. — Ага. Понятно. Так в Лос-Анджелесе говорят вместо: «Могу я вам чем-нибудь помочь?». — Могу я ответить на ваши вопросы? — не сдавалась продавщица.
— У меня есть парочка вопросов. Вы верите в Бога? — насмешливо напустилась на нее Эмбер. — И еще, как скоро человек сможет путешествовать в космосе? И где здесь лифт?
— Мы должны вести себя прилично, — выговаривала я, когда мы выходили из магазина. — Американцы — очень вежливые, обходительные люди. Нельзя так над ними подшучивать. Это грубо.
— Минти, не тебе учить меня вежливости. Если бы ты кое-кому не нагрубила, нас бы сейчас здесь не было! — Это точно.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, мы оказались в кафе «Гринграсс». Заняли столик снаружи, откуда открывался ошеломляющий вид, и навострили уши, потягивая шоколадные фраппучино. Эмбер была права: лучшего начала наших поисков и не придумать. Воздух так и гудел от новостей шоу-бизнеса:
— Кевин никогда этого не купит…
— Не меньше восьми миллионов…
— Друг Калисты…
— Потрясающий сценарий…
— Он не ПМС…
— Он не ПМС? — шепотом переспросила я. — Что это значит?
— Перспективный молодой сценарист, — с умным видом пояснила она, размахивая у меня перед носом номером «Голливуд рипортер». — А ты что подумала? Предменструальный синдром? — съехидничала она. Да уж. Куда мне до Эмбер. Я оглянулась. Посетители кафе благоухали райскими ароматами. И были одеты с небрежной, роскошной элегантностью, какую встретишь только в Каннах или Ницце. Прада и Донна Каран. Гуччи и Луи Вюиттон. Подтянутые, загорелые тела, только что из спортивного зала или центра красоты. Идеальные скулы и веки. Мы будто оказались на другой планете.
— О боже! — театрально воскликнула Эмбер, «нечаянно» уронив солнечные очки под ноги мужчине средних лет, который сидел за соседним столиком. Он вежливо поднял очки, протянул их Эмбер и уже через тридцать секунд знал все о цели нашего визита.
— Вы не могли бы посоветовать, как найти нашего друга? — мурлыкала Эмбер. Ее неземное обаяние не оставило равнодушным нашего нового знакомца, которого звали Майкл, и он был только рад помочь.
— Кто его агент? — поинтересовался он. — Это первое, что вы должны узнать.
— У него нет агента, — объяснила я. — Он уволил своего английского агента. Сказал, что собирается сам продвигать сценарий.
— Понятно. Что ж, надеюсь, ему повезет, — ответил Майкл. — В этом городе подобное проделать нелегко.
— Но сценарий потрясающий, — сказала я.
— Все так говорят, — произнес он, беззаботно рассмеявшись.
— Нет, вы не понимаете. Дело происходит в Польше после войны. Это история о мальчике, страдающем аутизмом и полностью погруженном в себя. И случается удивительное: мальчик находит бродячую собаку, которая потерялась в снегах, они становятся друзьями, и благодаря этой дружбе мальчик поправляется, учится говорить. Там еще много чего происходит — эхо войны, но главное — это то, что животные способны отыскать дорогу к человеческому разуму.
— Звучит интересно.
— Чудесная история. И очень трогательная. Сценарий основан на его книге, — пояснила я. — Кстати, его зовут Джо Бриджес. Он англичанин. И я его разыскиваю.
— Вы работаете в киноиндустрии? — подключилась Эмбер.
— Да.
— А где именно?
— На студии «Парамаунт».
— Так вы можете нам посоветовать, как найти Джо? — вздохнула я.
— Свяжитесь с агентствами, — ответил он. — Именно это ваш друг, наверное, сейчас и делает. Обзванивает всех подряд, назначает встречи.
— С какими агентствами? — уточнила я, достав блокнот и ручку.
— Попробуйте АКС — Ассоциацию киносценаристов. Самое престижное агентство. Офис находится на бульваре Уилшир. Еще есть Ай-Си-Эм и агентство Уильяма Морриса. Позвоните и спросите, не работает ли кто-нибудь из агентов с вашим другом.
— Мы сделаем лучше, — заявила Эмбер. — Поедем и поговорим с ними лично.
Но сначала мы доехали на такси до офиса проката автомобилей и взяли машину. Через полчаса мы уже мчались на «форде-мустанг» с откидным верхом — естественно, откинув верх! Я включила радио и стала крутить ручку.
Вы слушаете радио Кей-Эл-Эс-Экс на частоте 97, 1… сегодня жарко, 74 градуса [78] … Звоните в адвокатскую контору Фрэнка Козна. Мы не выигрываем дело — вы не платите… уровень смога не выше нормы… огромные пробки на шоссе Санта-Моника… и Господь сказал мне: «Иди и убей дьявола»… Вы слушаете Кей-Экс-Ви-Къю… и такая идея: почему бы вам не найти новых друзей и мужчину своей мечты?
«Я уже нашла мужчину своей мечты, — пришла мне в голову горькая мысль, — но снова его потеряла».
— Дороти Паркер [79] описывала Лос-Анджелес как «семьдесят два пригорода в поисках города», — произнесла Эмбер. — По-моему, прекрасное определение, как ты думаешь?
Я согласилась. Ибо где в этом городе центр? Похоже, центра как такового не было. Улицы, которые мы проезжали, походили одна на другую: шеренги пальм, низкие здания, огромные рекламные щиты: Сандра Баллок и Шарон Стоун в сорок футов высотой; Харрисон Форд, озирающий свои владения, как фараон с пирамиды; ковбой Мальборо, нависший над городом, подобно Годзилле или Кинг Конгу. Знаки над дорогой показывали направление на Бель-Эйр, Санта-Монику, Венис-Бич, Брентвуд, Пасифик-Палисейдз и Фэрфакс, Малибу и Голливудские холмы. Я уставилась на карту, лежавшую у меня на ко