— У меня не забалуешь, — сказала Даша, подражая скрипучему голосу тети Маши, скорчила рожицу, и протянула Жене ключи. — Похоже, она всех заставляет машину мыть.
— Помоем, не проблема.
Женя, сбросила рюкзак, села за руль и, не закрывая водительскую дверь, повернула ключ в замке зажигания.
Не сказать, что с полоборота, но машина завелась, запела вентилятором и зафырчала на холостом ходу. Еще до конца не веря в то, что план удался, девчонки покидали в багажник вещи. Женька снова плюхнулась на водительское сиденье. Деловито отрегулировала его «под себя», поправила зеркало заднего вида и лихо тронула машину с места, слишком резко отпустив сцепление. «Жигуленок» упруго прыгнул вперед сквозь смородиновые заросли, и выкатился из двора на проселочную дорогу. Женя деловито пристроила на приборную панель навигатор, вытащила мобильник и, не глядя, протянула подруге. Даша тут же набрала номер.
— Але, Петечка? А вот и не Даша! Это Женя Стерхова… Ты дома? Тогда жди нас, дорогой! — проворковала она в трубку, разъединилась и подло отбила ответный звонок.
— Слушай, Даш, а ты нам чего-нибудь взяла? — спросила Женя. — Или только тете Маше?
— Я нам «Швепс» взяла. Остальное — с Петьки. А «Швепса» в Сосноборске точно не найти. Там продавцы и слов-то таких не знают, наверное… Так. Давай здесь налево.
Пропылив по солнечным полям, желтая копейка вырулила аккурат к заправке за постом ГИБДД. Женя не поскупилась — залила почти полный бак. Правда, встала она у колонки так, что шланг едва дотянулся.
— Парковаться научись, дура! — крикнул мужик из подпиравшей сзади «Нивы».
Женя помахала ему ручкой, и накормленный ВАЗ 2101 вырулил на трассу. Всю дорогу он исправно урчал, немного подозрительно гукал при включении третьей передачи, но прощал неопытному водителю и рывки сцепления, и перегазовки, и заглох только у развилки, от которой до Сосноборска, если верить навигатору, оставалось не больше пяти километров.
— Упс! — сказала Женя, несколько раз повернув ключ в замке зажигания. — Вот тебе и тетя Маша.
Копейка, скатившаяся с небольшого пригорка, жалобно стрекотала на аккумуляторе, и не заводилась ни в какую. Подруги вышли из машины, одновременно хлопнув дверцами. Кроме птичьего щебета и вздохов летнего ветра, послеобеденную тишину не нарушал ни один звук. С той стороны, откуда они приехали, как и с противоположной машин и в помине не было: ни встречных, ни попутных. Впрочем, здесь, в низине, к дороге вплотную подступал лес, и хорошо рассмотреть удавалось только метров сто — сто пятьдесят.
Женька достала сигареты и щелкнула зажигалкой. Даша озадаченно уставилась на куриную лапку разбегающихся дорог. На бумажной карте дороги на Сосноборск не значилось. Женин навигатор упорно показывал петляющую ниточку. Он мигал дисплеем, но худо-бедно работал, а вот оба сотовых телефона дружно заявили, что сети здесь и в помине нет.
— Тихо-то как, — негромко сказала Женя и бросила окурок в придорожные кусты, — ну что, пешком за трактором? Я только треугольник выкину на всякий случай. Если он тут есть…
Нет, похоже, знака у нее… — донеслось из-за машины.
Женя накинула рюкзак, передумала, сняла и бросила обратно в багажник.
— Даш, ты рюкзак берешь?
— Конечно, беру!
— А я не поволоку. На фиг! Деньги-документы у меня в сумке… Все равно тут не ездит никто.
— Не, я не оставлю мало ли чего, — после короткого раздумья сказала Даша. — Вот ведь Кашицын накаркал: к нам только на узкоколейке, да к нам только на узкоколейке! Или кругом через Корягово… По какой дороге пойдем, Жень?
— По той, что на Сосноборск, конечно! — ответила Женя, — Зачем нам круги мотать?
Она прошла вперед и хлопнула рукой по почерневшему от времени столбу указателя. Даша открыла рот от изумления. На единственной покосившейся стрелке, немного облупившимися черными буквами было ясно выведено «Сосноборск 4 км». Даша протерла глаза: столб стоял, как и положено столбу — как вкопанный.
— Даш, ну ты идешь? — обернулась Женя, завязывая на поясе рукава джинсовой куртки, которую обернула вокруг талии. Желтые кошачьи глаза, не мигая, уставились на Дашу с футболки, обтянувшей Женькину грудь.
— Жень… а как ты этот столб заметила?
— Фигассе! — сказала Женька. — Как его можно не заметить — такая дура, чуть не посреди дороги! Еще скажи, что ты его не видела.
— Я его, в самом деле, не увидела сначала, — смущенно подтвердила Даша.
— Ну ты, подруга, даешь! — рассмеялась Женя. — Ладно, пошли. Хотели приключений — нате вам!
Они вошли в лес, наползавший на дорогу и топивший ее в тени громадных корявых ветвей. Подернутый легкой дымкой, он почти не пропускал солнечных лучей, и здесь царил таинственный сумрак. В какой-то момент даже птицы умолкли, дорога утонула во влажной почве, под ногами захлюпало, а к горлу подступил липкий холодок страха.
— Даш, это же Фангорн! — сказала неунывающая Женька, чуть понизив голос. — Не хуже, чем в Новой Зеландии.
— Что…
— Очнись, Дашка! Смотри, красота какая!
— А ведь и правда, — откликнулась Даша. У нее немного заложило уши как в самолете.
Вскоре они вышли из леса, болтая об утерянных возможностях убогого российского кино — чуть от Москвы отъехали — и такие пейзажи, только успевай снимать, чтоб Голливуд обрыдался от зависти! Вблизи Сосноборска мобильники включились как по команде. Женя позвонила Пете Кашицыну, он выскочил навстречу дорогим гостям, перехватил их у здания администрации и тут же навьючил на себя всю поклажу.
— Женька, Дашка, вы себе представить не можете, как я рад! Дай щечку. И рюкзак тоже давай.
— А я?
— И ты — щечку. Горяев — это машинист наш, с полчаса как свой паровоз пригнал. А вас все нет и нет. И мобилы молчат. Я уж думал, не приедете сегодня.
— А мы и не приехали! — хором сказали девушки.
— У нас машина сломалась! — пояснила Даша.
— Петечка, ты ведь разбираешься в машинах? Ну скажи, что разбираешься. У нас транспорт заглох, мы совсем чуть-чуть не доехали. А машина прокатная, — запричитала Женя.
— Ага. Нам за нее голову оторвут, — подтвердила Даша. — Спаси нас, а?
Петр Кашицын остановился посреди улицы и оторопело уставился на спутниц.
— Вы… пешком пришли?
— Ну да.
— По грунтовке через лес?
— А что такого?
Девушки недоуменно переглянулись.
— Да нет, ничего. Просто у нас так не ходит никто… как автобусный маршрут закрыли — так почти и не ездит, — пробормотал Кашицын. — Дорога, говорят, там разбита… Обычно все по узкоколейке приезжают. А на машинах — через Корягово.
— Сами мы не местные, от поезда отстали, — рассмеялась Даша. — Ездила я пару раз на вашей узкоколейке, еще когда мамина двоюродная сестра здесь жила. Никакого удовольствия! Так ты поможешь?
Секунду Кашицын видел только ее серо-голубые глаза.
— Да! Конечно, — торопливо сказал он.
— Только надо этим прямо сейчас заняться, — серьезно сказала Женя. — Я вам не Шумахер в темноте по лесной дороге гнать. У меня стажа водительского тридцать дней плюс сегодняшний. Давай, Петь, придумай что-нибудь. Если на буксир, так я заплачу.
— Нет, — Петр мотнул головой, — на тросе оттуда никто не потащит. Щас вещи бросим, сходим, попробую завести. Что за машина-то?
— Копейка.
— Ишь ты! — восхитился Кашицын. — Раритет! Я уж думал «Инфинити», не меньше, — и он подмигнул Жене.
— Конечно! — обиженно сказала Женя. — В Москве все такие богатые… я, например, пока тебя не встретила и не подозревала, как это можно на золоте не есть и в ванне с розовыми лепестками не купаться!
— Почему никто не ездит? — спросила Даша, подстраиваясь под широкий шаг Кашицына.
— Да как-то не принято: местные говорят, места нехорошие, — уклончиво ответил Петр.
— С ума сойти! — воскликнула Женька, прекратила разглагольствовать о провинциальных заблуждениях насчет столичных жителей и забежала вперед, приплясывая от нетерпения. — Петя, я тя умоляю! Я же будущий журналист. Расскажи, что за места такие. Ну расскажи! Ты нас сюда ими заманивал, рассказывай! — потребовала она.
Когда буйная палаточная поляна рок-фестиваля полыхала в ночи кострами и громыхала гитарами, над головой сияли звездные россыпи, а бутылка вискаря была выкопана из заветного места предусмотрительными старожилами и сделала третий круг, Петю понесло. Благодарные зрители, особенно их прекрасная половина, зачарованно слушали про аномальные зоны, в которых плутали лесники и охотники, про летающие тарелки, едва ли не по расписанию посещавшие окраины Сосоноборска, про невиданных зверей, что проявлялись на фотоснимках и про дороги, по которым лучше никогда не ездить… Вот тогда Женя и сказала: «Все, Кашицын! На следующий год у тебя собираемся. Два дня — на изучение тайн, а потом уже сюда». И тогда же выяснилось, что Петя с Дашей практически соседи.
— Да нечего особенно рассказывать, — смущенно пробормотал Кашицын. Проклиная тот вискарь и собственный длинный язык, он тревожно посмотрел на солнце, неумолимо катившееся вниз по небосклону, и еще прибавил шаг. — Я тебе потом одну фотку подгоню. Пристроишь в какие-нибудь желтые страницы. А сейчас, если болтать будем, не успеем ничего. Придется вашей копейке в лесу ночевать.
Девчонки прониклись. Дома у Пети они умылись и моментально переоделись. Вернее, переоделась Даша: натянула вместо шорт джинсы, добавила к гардеробу толстовку с капюшоном и прихватила спортивную сумку через плечо, сунув туда спрей от комаров и фонарик. Немного подумав, она оставила мобильник на зарядке. Петя с кем-то созванивался, насчет помочь, но ничего у него не получалось.
— А ключи? Отлично… Ладно через час… Ну давай хотя бы до Сенечкиного луга, черт с тобой! — в итоге сказал он кому-то в сердцах и повесил трубку.
— Пьем чай! — крикнул он, не рискнув врываться в комнату, где упаковывались девчонки. — Раньше, чем через час все равно не двинем.
Через полтора часа раздолбанная «Ауди», лет так примерно двадцати от роду, остановилась у подъезда четырехэтажки, скрипнув тормозами.