Наутро, встав с больной головой, тетя Маша и в самом деле денег не дочиталась — пятнадцати тысяч, припрятанных в серванте, будто и не было никогда. Точно кто-то в дом лазил! Иначе с чего бы такой сон? Да и сон-то помнился как-то смутно. Тетя Маша, пошатываясь, вышла во двор, сматерилась, зло пнула виновато заскулившую собаку в бок и пошла к соседке похмеляться. У соседки в эту ночь с веревки кофтейка пропала. Красивая с люриксом, почти не ношенная еще. Так что общий язык красавицы нашли быстро. Изгоняли весь день нечистую силу, ходили с одного крыльца на другое и обратно, по очереди поминали бога и черта. Немного посовещавшись, решили домового задобрить — налили в блюдце водки, поставили под стол, но опрокинули… Под вечер песню затянули, поплакали, подрались, да на следующий день помирились.
Утром Асиана, пристроившись за пожилыми мужем с женой, отправилась на центральный рынок.
Шаг второй — затеряться в толпе, смотреть и слушать. Мастер Гверан-Мун призывал на этом этапе не применять клановую магию, чтобы не выдать себя местным блюстителям порядка и магическим сторожам знатных особ, но этим пунктом правил пришлось пренебречь, иначе Асиану выперла бы из автобуса розовощекая шумливая кондукторша.
«А-а, проездной? Так бы сразу и сказала», — она пожала плечами и потеряла к девушке всякий интерес. Дальше до самого вечера у Асианы прекрасно получалось не использовать магию. Она купила одежду, сходила в торговый центр, пообедала в кафе, пристраиваясь то к гуляющим подружкам, то к влюбленной парочке, то к прилично одетой тетке средних лет, которая целенаправленно шла обедать, раздраженно объявляя об этом по мобильнику бестолковой помощнице.
Еда показалась Асиане невкусной, а кофе — потрясающим. Дома у Асианы зерна кофе использовали как ингредиенты эликсиров, но никогда не варили в чистом виде. Она заказала вторую чашку и два часа просидела в кафе, изучая карту Москвы и московской области, и с любопытством разглядывая причудливые машины, проезжавшие за окном.
— Скажите, милая девушка, а если мне нужно поехать на такой машине и я готова заплатить за поездку?.. — спросила Асиана у официантки, показав пальцем в окно.
Та бросила на посетительницу усталый взгляд.
— Вам такси заказать?
— Да, да, пожалуйста.
— Куда поедете?
— В пригород. Знаете, я неважно себя чувствую. Если вы проводите меня до самой дверцы, я буду вам очень благодарна, — и Асиана выразительно погладила пальцами искусственную кожу кошелька. Ее забавляли бумажные деньги. Взгляд официантки потеплел. Разумеется, она не оставила странную клиентку без помощи…
— На кладбище! — уверенно сказала Асиана водителю, развернула карту и ткнула в то место, которое по всем приметам должно было кишеть призраками. Было около восьми вечера. Водитель удивленно обернулся.
— Подчинись и забудь, — негромко приказала ему Асиана и непринужденно откинулась на спинку переднего сиденья. Водитель равнодушно пожал плечами и взялся за руль.
— Посадка пятьдесят рублей, — заученно пробубнил он.
Асиана рассмеялась в ответ. Летний вечер, сверкающий встречными огнями и рекламными вывесками, полетел навстречу. Шаг третий — расспроси мертвых. Они всегда знают больше. Асиана вышла из такси, приказала водителю вернуться домой, погуляла вокруг ограды, дожидаясь темноты, перелезла через забор и уверенно прошла между могилами кприглянувшемуся памятнику.
«Мой черед водить хоровод», — тихо сказала она, бросила сумку с нарядом черной невесты под ноги и раскинула руки, став в тени гранитной плиты.
Глава 8Асенька
Лев Маркович работал администратором в клубе «Ночной лабиринт» в самом центре Москвы. Он очень хорошо выглядел для своих лет. Жизнь его протекала размеренно, и это было единственное, о чем он жалел.
Двадцать лет назад саксофонист Лева мечтал о бурной карьере джазового музыканта, Новом Орлеане, мировых турне, роскошных отелях и не менее роскошных моделях, зачарованных хрипловатой магией поющего саксофона. На ночную Москву он смотрел сквозь осенний сумрак и романтический флер и не обратил внимания на элегантного мужчину в темном пальто, который хлопнул дверцей «BMV» и двинулся следом.
Рудольф проводил Леву до парка и загрыз у третьей по счету скамейки. Рудольф был не очень голоден. Слегка прокусив сонную артерию, он несколько секунд любовался, струей крови, которая била в футляр саксофона. Лева успел вскинуть его перед собой, защищаясь инструментом от дьявольских клыков. Эстет Рудольф усмотрел в этом некий символизм, и урча от вожделения, ходил вокруг, пока жертва, издав сдавленный стон, не выронила инструмент из ослабевших рук.
С тех пор Лев Маркович не отражался в зеркалах, не выходил солнечным днем на улицу и не брал в руки саксофон.
Страдать от вампиризма он предпочел в одиночестве. Избегал буйных ночных оргий в загородных халупах и элегантных вечеринок в дорогих пентхаузах, от чего ходил вечно голодным. Когда голод и жажда становились невыносимыми, Лев Маркович садился в машину, выезжал за МКАД и всю ночь колесил по Подмосковью, перебиваясь дурной кровью бомжей, алкашей, наркоманов и бродячих собак. Он никогда не нападал на любовные парочки, женщин и детей, с глупым упорством цепляясь за человеческие модели поведения, давно потерявшие смысл…
Сегодня ночью он впервые изменил себе. Соблазн оказался сильнее зароков и принципов. Девушка беспечно шла по обочине дороги, окутанная вожделенным красноватым маревом. Лев Маркович нажал на тормоз так, что завизжали шины, «Тойота» пошла юзом и ее едва не развернуло поперек полосы.
Жертва, наивно полагая, что поймала попутку, приветливо взмахнула рукой. Лев Маркович вожделенно облизал клыки и выскочил из машины, оцарапав дверцу когтями. Навстречу ему двигалась изящная кровавая статуэтка, сотканная из артериальных сосудов. Никогда еще кровь не была так дьявольски притягательна. Ноги у Льва Марковича задрожали, в голове помутилось от голода. Когда между ним и его беспечной жертвой оставалось не больше пяти шагов, алая дымка вдруг рассеялась и от красотки потянуло таким холодом, что самому Рудольфу отшибло бы аппетит.
В следующий миг «ледяная дева» прыгнула, вцепилась вампиру в горло и, рывком запрокинув ему голову назад так, что рот открылся, а глаза едва не вылезли из орбит, выплеснула в пасть добрую порцию пристрастного зелья. Мятая банка полетела на обочину. Асиана придержала обмякшее тело. Помня о том, как легко умирает хрупкая нежить этого странного мира, она развела зелье в несколько раз.
— Прах оскольчатый! Не убила же я его, в самом деле, — с досадой пробормотала она, вздохнула и уставилась на полную Луну, висящую над дорогой.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Лев Маркович принял человеческий облик и открыл глаза. Двадцать лет он не помнил себя таким бодрым и живым. Пропалото роковое чувство голода, которое прежде удавалось лишь немного заглушить. В каждой клеточке звенела упругая радость. Ему хотелось напиться, влюбиться, поменять работу, пронестись по МКАДу, выжав из машины двести пятьдесят километров в час и к чертовой матери выбросить из спальни глухие тяжелые шторы.
— Я женюсь на тебе, я сыграю тебе на саксофоне, — страстно шептал он своей Музе, сидящей на соседнем сидении, — какое счастье, что я тебя встретил, Асенька!
— Смотри на дорогу, — улыбнулась Асиана, — твоя машина не ездит сама, разве не так?
— Так, так! — рассмеялся счастливый Лев Маркович. — Знаешь, что мы сделаем? Мы продадим ее! И купим «Вольво» с круиз-контролем. Да! Вот что мы сделаем!
— О нет, — запротестовала его прекрасная, скромная, задумчивая Асиана, — мы не будем ничего покупать. Мы с тобой поедем путешествовать по окрестностям. Не в машине, а как простые смертные. А потом еще дальше, за туманные границы… любви! — спохватилась она.
— О-о! — простонал Лев Маркович, едва не проскочив съезд на Дмитровское шоссе. — Дауншифтинг! Моя умница, это превосходно, просто превосходно!
Асиана нервно поправила ремень безопасности, сдавивший грудь. Нежить, тоскующая по утраченной человечности?! Куда там бастардам темных миров! Им и в голову не приходило тосковать по изначальной природе. Они воспринимали светлую половинку своего я как весьма полезное приобретение. Сам князь Окраинного княжества гордился двойственностью натуры, несмотря на воинственный радикализм, умело подогреваемый в свирепых подданных.
Марграл знал, что человеческое сердце позволит ему в конечном итоге возвеличить род, открыть вход в провинции СКМ, а в перспективе — отвоевать королевский престол для себя и потомков. И тень страдания не посещала его по поводу перерождения. Наоборот! Он потребовал наследника, рожденного от черной невесты из племени людей, чтобы еще больше упрочить свои позиции.
«Я просто устала, — сказала себе Асиана, отрешенно глядя на каменные муравейники и диковинный транспорт, — здесь все чересчур. Все соткано из противоречий и залито мертвым светом. Как этот Лев. Вместо того, чтобы использовать темный дар, переданный ему когда-то, он не нашел ничего лучшего, как проклинать его, гоняясь по округе за отрепьем и воруя поросят. Он стал сильнее, получил острые клыки и крепкие когти. Теперь ему не страшны ни разбойники с большой дороги, ни стражи порядка. А он из ночи в ночь убеждает себя, что тяжело болен и ругает того, кто его заразил. Какая глупость! Сказать ему, что ненавистный Рудольф лишился головы, сунувшись к туманному проходу? Нет… Наверное не стоит, — она ухмыльнулась. — Прежде чем расширять охотничьи угодья, местным темным господам не мешает немного подумать. В Провинциях и на осколках иногда гуляет очень голодная и очень необычная смерть».
— Скажи мне, Лев Маркович, у тебя есть мобильный телефон?
— Конечно, Асенька, — промурлыкал вампир, пропуская Асиану в прихожую.
Едва захлопнув входную дверь, он промчался вперед, открывая дверь спальни.
«И будем вечно лежать, а как две морские звезды-ы», — пропел он неожиданно приятным голосом.