— Но…
— Это тебе не нарыв проткнуть, где гной вытекает и все проблемы решены. Тут необходим постоянный присмотр, и напряжение снимается постепенно. Даже если все будет идти успешно, за ночь ей не оклематься. Есть вероятность… — Тоня замолчала, не зная, как лучше выразить мысль. Она повернулась к крепко спавшей Атайе. — Не стоит об этом.
— Вероятность, что она не придет в себя вообще?
Джейрен всегда подозревал о такой возможности, но в душе не верил в это. Теперь Тоня произнесла вслух свое опасение, нанеся ему более сильный удар, чем Атайя метлой.
— Именно потому я выбрала путь вдоль берега, и мы первым делом обжили пещеру. Нужно было найти укромное место, чтобы нас никто не прерывал.
— Но сколько нам понадобится времени? Как только монахини заметят, что она исчезла, то прикажут людям из ближайшей деревни прочесать всю местность. Пещера не так уж далеко…
— Они ничего не будут предпринимать, если не поймут, что случилось.
Тоня одарила Джейрена уверенной улыбкой, разогнав сковывающее их уныние.
— У меня возникла эта идея, еще когда мы шли вдоль берега. Выражение твоего лица при виде распахнутых окон натолкнуло меня на мысль о маленькой хитрости.
Джейрен выглядел озадаченно, ему не нравились действия, которые не касались непосредственно снятия блокировки. Но все стало ясно, когда Тоня подобрала пару тарелок, чашку, туфлю Атайи и сломанную метлу и швырнула вещи в окно. Затем оторвала кусок ткани от потрепанного платья принцессы и прикрепила его к ставням, будто он сам зацепился, когда девушка прыгнула вниз…
— Они подумают, что тело унесло течением в море. Все очень просто.
Тоня кивнула, довольная своей работой, и захлопала в ладоши, с которых посыпалась грязь.
Джейрен так быстро не успокоился. Он подошел к окну и посмотрел вниз на выброшенные вещи. Зрелище было столь убедительное, что ему стало не по себе.
— Но они сообщат Дарэку о ее смерти! А он всему государству, — с опаской заявил Джейрен. — Тоня, нам и так трудно удержать людей в лагере…
— Если она пройдет через это, — воскликнула Тоня, — то все скоро узнают, что Атайя жива. А если нет, — она посмотрела на принцессу, спящую мирным сном, — если нет, то нам все равно не удастся сохранить тайны. Выключи светящиеся шары и пошли отсюда, — резко сказала Тоня и махнула рукой в сторону маленьких красных кругов, словно разогнала облако комаров. — У нас до утра много работы.
Покидать монастырь Святого Джиллиана было намного трудней, чем пробираться внутрь, особенно нести безропотную Атайю по каменному склону. Однако Джейрен с радостью принял ношу, он снова держал возлюбленную в руках, и от этой мысли она казалась невесомой. Дождь теперь не моросил, а падал жирными ледяными каплями, которые стекали по лбу и ослепляли юношу, словно слезы. Он заметил пещеру только благодаря огненным путеводным рунам, которые оставила Тоня. Они светились приветственными маяками для любого, обладавшего магическим зрением.
Когда Атайю удобно уложили в постель из сухих одеял, Тоня развела маленький костер, а Джейрен осветил пещеру кольцом шаров. Они были уверены, что ни одна душа не станет прогуливаться вдоль берега в столь поздний час, тем более в такую погоду, и все же для безопасности окутали вход стеной отражения. Молочно-белая вуаль свисала, будто штора из тяжелого шелка, завеса посылала слабые сигналы, упреждая странников искать здесь приют.
Наконец Тоня сказала, что готова начать, но ее серьезный тон вызывал у Джейрена дурное предчувствие, от которого по коже пошли мурашки. Он представил, как метался бы по пещере, если б Тоня не подготовила его заранее. Не считаясь с правилами Совета, Тоня научила его, что делать с блокировкой, если что-то случится, пока Атайя не проснется. Располагая знанием, чего ожидать — как бы неприятно оно ни было, — уже не так страшно.
Тоня села на пол, положила голову Атайи себе на колени и приказала Джейрену опуститься рядом. Женщина трижды глубоко вдохнула, медленно выпуская воздух обратно, затем пристально посмотрела на друга.
— Еще раз предупреждаю, Джейрен, возьми себя в руки. Атайе придется пройти через адскую боль. — На ее лице отразилась жалость. — Если бы я была военным хирургом, то для начала влила бы в нее пару бутылок крепленого вина, — пробормотала она, гоня плохие мысли. — Постарайся не перепугаться… что бы ни происходило. Мне понадобится твердая мужская рука.
— Что мне делать?
Он сам ответил на вопрос, еще до Тони.
Все что угодно, Атайя. Для тебя, все что угодно…
— Просто будь рядом, в ее разуме, — объяснила Тоня. — Будь наготове. Вероятно, ты мне не понадобишься, но лучше обезопасить себя. О, и вставь ей это между зубов. — Она протянула ему кусок кожи, и Джейрен аккуратно всунул его девушке в рот. — Это поможет ей.
Все приготовления были выполнены.
Теперь иди за мной, — мысленно передала ему Тоня, взяв в руки голову Атайи. — Иди за мной… и молись, чтобы все было хорошо.
Джейрен скользнул вслед, летя за духом Тони, прямо до искомого места — до входа в тропы, где хранились все заклинания. Парадная комната походила на слабо освещенную пещеру, гладкие стены переливались, словно полированное эбеновое дерево. На одной из них выделялась серая каменная плита на тон светлее. Над ней были высечены потускневшие знаки, но они не излучали, как обычно, здорового света, а пульсировали, будто инфицированная рана, временами гневно вспыхивая, озаряя на мгновение комнату красным.
За пылающими рунами чувствовалась страшная атмосфера хаоса, прямо за дверью из плиты бурлящая и пенящаяся подобно чану с расплавленным свинцом. С приближением двух человек беспокойство усилилось, запертые магические силы, будто живое существо, почувствовали, что кто-то пришел их освободить.
— Тебе лучше держать ее, Джейрен, — посоветовала Тоня, щупая пальцами кровавые повязки на лбу принцессы. — Ее силу будет нелегко удержать — если боль станет невыносимой, Атайя может попытаться причинить себе вред.
Джейрен тотчас повиновался, но его смутило беспокойство в голосе спутницы. Он перекинул ногу через талию Атайи и прижал ее к земле собственным весом, а руками надавил на плечи.
Он ощущал решимость Тони в сознании Атайи. Ее дух подошел к серой плите из камня с намерением приоткрыть ее и потихоньку снять напряжение во внутренних путях. Хаос внутри разрастался, выл, как буря в фарфоровом кувшине, готовая разбить сосуд и выместить свой гнев в открытом пространстве.
— Aperi potentiam, — прошептала Тоня.
В ответ на приказ каменная дверь дрогнула и начала открываться, первое движение было медленным и тугим, словно подвесной мост поднимался на ржавых цепях. Тоня уперлась в камень так, чтобы образовалась только щель, сквозь которую могла бы сочиться магическая сила. Атайя сразу застонала от боли, словно ее резнули ножом. Волшебный дар заструился на волю, словно кровь из раны. Из-за давления проем увеличивался, несмотря на все усилия Тони удержать плиту на месте. Поток выровнялся, постепенно ускоряясь, увеличивая страдания принцессы. Плач перешел в глубокие всхлипывания, каждый вдох был для нее мучением.
— Джейрен, помоги мне! — вдруг приказала Тоня. Еще не прошло и минуты, а она уже задыхалась от усталости. — Ее сила такая мощная… я не справляюсь с ней…
Он присоединился, борясь с натиском магии, бившейся о дверь, разъяренной магии, которую слишком долго держали взаперти. Через пару ударов сердца Джейрен понял, что даже вдвоем им ее не обуздать. Плита двигалась. Они с Тоней подобны молодым побегам, сметаемым неистовым потопом. Каменная дверь выскочила из их рук, ее выбило течением. Магические силы Атайи выплеснулись единым взрывом.
Извержение поглотило друзей, но они все же пытались поставить плиту обратно, зная заранее, что их старания тщетны.
Атайя открыла глаза и завизжала в адской агонии, будто ей отсекли часть тела, и теперь дико извивалась под весом Джейрена. Она царапала ему лицо и руки острыми когтями, словно он был причиной всех ее страданий, но Джейрен продолжал крепко держать ее.
Крики Атайи потрясли его до глубины души, но он оказался беспомощен помочь любимой, и ему понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться и заговорить. Нужно как-то достучаться до нее, найти разум в бушующем водовороте, освободить его из собственных тисков.
— Борись! — крикнул он, всей силой прижимая ее к земле. — Не сдавайся. Ты можешь справиться. Я знаю, что можешь. Я люблю тебя, Атайя! — Джейрен так громко произносил нежные слова, что они были слышны поверх ее визга. — Я жду тебя. Вернись ко мне, чтобы я смог рассказать тебе о моей любви!
Его обдало жаром справа: это вспыхнул костер, вмиг разгоревшись до огромного столба пламени. Вместе с Тоней он отпрыгнул в сторону и уткнулся в грязь, туша искры на одежде.
Глаза их встретились в страхе от одной и той же жуткой мысли.
Ее сила на свободе… и совершенно неуправляема.
Затем стали взрываться камни вокруг огня, превращаясь в мелкий песок. Джейрен отполз подальше и прислонился к стене, предчувствуя нечто смертоносное. Воздух словно заряжался электричеством…
В следующий миг Тоня поднимала его на ноги:
— Наружу! Быстро!
Джейрен никогда не видел ее такой властной, и по его жилам прошел лед.
— Мы не можем просто так ее оставить…
— Быстро!
Это был уже не совет друга, а приказ члена Совета. Однако Джейрен все же колебался, боясь бросить Атайю на милость своих сил. Тут в воздухе что-то защелкало и зашипело, он почувствовал запах серы и решил повиноваться, зная, что последует дальше.
Началось с крика из глубины горла Атайи, затем прозвучали страшные слова.
— Ignis confestim sit!
Тоня с Джейреном едва выбрались из пещеры, когда оттуда ударной силой вырвалось зеленое пламя. Лишь внешне хрупкая завеса спасла их от смерти. Они помчались по песку и смогли перевести дыхание, только когда спрятались за валуном у самого моря. Завеса, если выдержит, сохранит магические силы Атайи внутри пещеры, но Джейрен вдруг усомнился в действенности своих заклинаний против такой колдуньи — к тому же сумасшедшей.