окна. К нам просочились слухи о вашем возвращении.
Белмарр перевел взгляд на Джейрена.
— Догадываюсь, кто вы. Колдун из Рэйки, так? Тот самый, на которого объявил охоту король?
— Тот самый, — с гордостью признался Джейрен. — Джейрен Маклауд Улардский, мой господин.
— И мой супруг, — добавила Атайя с не меньшим достоинством.
— Ваш… — поднял брови граф. — Эта новость не дошла до наших южных мест.
— Неудивительно. Бракосочетание произошло всего пару дней назад, — объяснила Атайя. — Час поздний, граф, не хочу отнимать у вас много времени. Вы хотели обсудить со мной какой-то вопрос?
Лорд замялся, хотя сохранил спокойствие человека, привыкшего к власти.
— На самом деле моя просьба — предлог. И хотел вас увидеть не я, — признался Белмарр, — а мой управляющий. Он не знал, как найти вас, и я предложил воспользоваться своими связями с королевой, чтобы заманить вас сюда.
— Понятно.
Слово «заманить» насторожило Атайю, но внутренний голос подсказывал, что опасаться нечего: граф показался ей откровенным и надежным человеком.
— Простите мне эту уловку, но думаю, вы все поймете, когда поговорите с Адамом. Он просил встречи наедине, — скромно добавил Белмарр, обращаясь к Джейрену. — Я буду рад показать вам имение… Может, изволите отобедать?
Джейрен вопросительно посмотрел на Атайю.
— Если хочешь, я останусь с тобой.
— Нет, все в порядке, — ответила она. — Будь это ловушка, с нами бы так не церемонились.
— Для меня большая честь провести это время с вами, сир, — ответил Джейрен.
Граф позвал часового у входа.
— Передай Адаму, что к нему пришли: женщина, с которой он хочет поговорить о своем сыне.
А, так вот в чем дело.
Атайя вздохнула с долей разочарования. Она передумала многое по дороге из Халсея и убедила себя, что граф просит встречи, чтобы предложить свою помощь. Но нет, история куда банальней: человек, чей сын страдает от мекана, хочет передать его ей на попечение. Атайя, конечно, будет рада его принять, с этой целью она и отправилась в Кайт, однако теперь злилась из-за того, что тешила себя большими надеждами.
Дав управляющему некоторое время, чтобы привести себя в порядок, граф попросил Джейрена подождать в зале и повел принцессу в его резиденцию, которая занимала все три этажа южной башни замка, как объяснил сам лорд Белмаррский, хотя живет он там один и слуги заходят к нему редко. Разговор будет с глазу на глаз.
Поднявшись по крутой узкой лестнице, граф постучал в потрескавшуюся дверь с камнями песчаника по краям. Хриплый голос пригласил их войти, и перед ними открылась ярко освещенная комната скромного убранства: стол из орехового дерева, серебряный кувшин, фарфоровая посуда — все удачно подобрано. Не жилище богача, скорее умеренного человека со средними потребностями.
Управляющий стоял к ним спиной около сводчатого окна, словно готовился к разговору, погрузившись в размышления. Сутулый, около шестидесяти лет, одетый в простую малиновую накидку, шитую черным шелком, он медленно повернулся поприветствовать гостей. Судя по светлой коже, этот человек некогда был блондином, а теперь редеющие волосы и стриженая борода стали серыми. Атайю поразили его живые зеленые глаза: до боли знакомые, словно она видела их, но на лице молодого мужчины. Графу не нужно было даже произносить его имя. Принцессе и так стало ясно, кто перед ней… просто очевидно…
— Ваше высочество, это мой управляющий Адам Грайлен.
Старик поклонился, а у Атайи пересохло во рту. Неудивительно, что имя Белмарр показалось ей знакомым! Это замок детства Тайлера — Тайлера Грайлена, ее первой любви, капитана, погибшего ради нее. Он часто говорил об отце, живущем на юге Кайта. Благодаря дружбе Сесил с графом Тайлер попал на службу в королевскую гвардию четыре года назад.
Атайя вгляделась в человека, который его воспитал, и вдруг испугалась. Не перед угрозой физической боли, а перед грубым укором… горькими воспоминаниями и жестокими обвинениями. Зачем еще он захотел ее видеть, как не выругать за то, что послала его сына на смерть?
Под безмятежным пристальным взором Адама Атайя чувствовала себя пойманной в капкан. Ей придавало силы только знание, что она в любой момент может исчезнуть.
— Благодарю вас, мой господин, — сказал Адам графу, и тот вышел, принцесса даже не успела попросить его остаться.
Атайя отчаянно пыталась прочесть по глазам управляющего, что ее ждет, но они были непроницаемы, не выражали ровным счетом ничего. Он указал на стул с высокой спинкой у камина.
— Хорошо, что вы зашли ко мне, ваше высочество. Присаживайтесь.
Подумав, что упадет, если не сядет, Атайя быстро опустилась на стул. Адам протянул ей чашу прохладного эля, которую она выпила до дна. Осмелившись поднять взгляд, принцесса увидела, что он молча изучает ее, словно пытается посмотреть на нее глазами Тайлера и найти те качества, которые очаровали его сына.
— Не знаю, что сказать вам, сир, — произнесла Атайя после напряженного молчания. — Откровенно говоря, я удивлена, что вы позвали меня, несмотря на…
— Зовите меня Адам, — кротко сказал он. — И не думайте, что я пригласил вас, чтобы засыпать проклятиями. Я не держу на вас зла. Хотя и таил его сперва, — признал он, — да и некоторое время спустя. Но теперь — нет.
Комната погрузилась в тишину, лишь в камине потрескивал огонь. Атайя чувствовала, что сердцебиение стало восстанавливаться: первый страх прошел. Адам отхлебнул эля, и до боли знакомые глаза покрылись пеленой, он погрузился в воспоминания.
— Тайлер часто мне писал из Делфархама. И двух месяцев не прошло, как я узнал, что он влюблен. Такие проникновенные слова… Я уже решил, что вырастил барда вместо воина, — ухмыльнулся Адам, и губы подернулись в печальной улыбке. — Он не упоминал имя девушки. Я и предположить не мог, что это вы, пока… — Адам выпил еще эля. — Пока его не стало.
Атайя опустила веки, и ее захлестнула горечь потери, утихшая со временем, но не забытая. Тайлера нет, но память о нем вечно будет с ней. Память о том, как он воодушевлял ее заниматься магией, как верил, что в ней не может быть зла, как он пошел наперекор приказу короля арестовать ее за убийство Кельвина и тем самым погубил себя. И ярче всего запомнилась картина его смерти, силуэт отсеченной головы на облачном небе: устрашение Дарэка всякому, кто посмеет защищать детей дьявола. Никакие блокировки не сотрут этот образ. Наверно, это и к лучшему, что она навеки сохранит его как последний удар, вынудивший ее идти до последнего в стремлении даровать лорнгельдам будущее, которого лишила их церковь Кайта.
— Вы должны ненавидеть меня за его гибель…
— Нет, — произнес Адам, — или правильней сказать: уже нет.
Атайя поставила пустой кубок и положила ладонь на руку старика.
— Я любила вашего сына, Адам. Если бы я не принадлежала к королевской семье, мы бы сразу поженились.
Она улыбнулась про себя, вспомнив Дриану, которая наверняка бы сказала: «Так не принято. Как может принцесса знаться с гвардейцем!»
Атайя замолчала, обдумывая каждое слово.
— Я сейчас замужем, — сообщила она, надеясь, что старик не воспримет этот факт как неуважение к Тайлеру. — Мой муж на данный момент с графом. Джейрен был знаком с вашим сыном, но не очень близко и поначалу терпеть его не мог, — призналась Атайя, улыбнувшись сквозь слезы от недоверия возлюбленного, утверждавшего, что Джейрен пытается совратить ее магией, обратить ее силу на злые цели. — В конце концов они стали друзьями.
— Тогда я уверен, он хороший человек, — твердо проговорил Адам и молча наполнил ее кубок. — Мой сын разбирался в людях, ваше высочество. Если Тайлеру нравился Джейрен, значит, он того заслуживает. И если Тайлер встал на вашу сторону и пошел против короля, значит, на то была веская причина. Ваше дело наверняка самое справедливое, — добавил он, остановив на ней свои зеленые глаза. — Он никогда бы не отдал жизнь за неправое дело.
Атайя улыбнулась, она сама не сомневалась в этом.
— Хочу, чтобы вы знали, сир. Не встреться мне ваш сын, я бы не бросила вызов закону и не стала искать спасения для лорнгельдов. Смерть Тайлера дала мне силу пойти на это: нельзя допускать, чтобы люди уходили столь бессмысленно, а близкие вечно скорбели по ним.
Адам, судя по всему, придерживался того же мнения, и его глаза радостно засверкали: ему было приятно слышать, какую роль сыграл его сын.
— Я высоко ценю вашу миссию, ваше высочество. На самом деле за этим я и хотел вас увидеть. У меня есть кое-что для вас.
Адам зашел в кладовую и вернулся с окованным железом сундучком, который поставил перед ней на стол, повернул в замке тонкий серебряный ключ и попросил принцессу поднять крышку.
У Атайи расширились глаза при виде его содержимого: серебряные монеты, золотая цепочка, кольцо с рубином и несколько брошей тонкой ювелирной работы.
— Я хранил это для Тайлера, — тихо пояснил Адам. — Как часть его наследства. Теперь хочу передать вам. — Старик снова грустно улыбнулся. — Он бы так захотел.
Атайя посмотрела на сундучок, словно никогда раньше не видела драгоценностей: голова пошла кругом. Она сможет накормить и одеть всех, кто придет к ней без средств к существованию, затем купит бумагу и чернила, чтобы распространить больше листовок с лозунгами, на эти деньги можно даже построить настоящую школу магии, выбраться из овчарни…
Но у старика ничего не останется.
— Я не могу принять такой дар. Это… слишком много.
— Пожалуйста, вы должны. Граф Белмарр — добрый человек, он обещал позаботиться обо мне до смерти. Семьи у меня нет: жена уже тридцать лет как умерла, а сын был один. Лучше пусть мои деньги пойдут на пользу вашим людям, чем будут собирать пыль взаперти. — Он коснулся ее плеча. — Если бы вам было куда пойти, когда проснулись магические силы, сыну не пришлось бы бросать вызов королю и жертвовать жизнью. Обряд отпущения грехов причиняет огромное зло. Всем нам. И я хочу помочь положить ему конец.