– Вот те на, – удивился Леонид Андреевич. – Старый старик знает, а молодой оперативник не догадывается. Ведь у Корнея Яновича жили двое аборигенов Гиганды. Один взбунтовался, запросился домой, а другой был мальчик умненький, учененький, он и остался в доме науки постигать… Только запомни, что этот мальчик может оказаться не такой уж мальчик, а оперативник вроде тебя, так что не расслабляйся.
– Это что, значит, КОМКОН-1 своевольничает?
– Там узнаешь, кто своевольничает. Но смотри, чтобы все остались живыми. Сам же говорил, что угроза человечеству… Ступайте, голубчик, а я поваляюсь тут на травке…
Вот тебе и добрый Леонид Андреевич, думал я, снимая одежду. И себя береги, и зверюгу не замай, и дело сделай… С другой стороны, не слишком ли я засиделся по кабинетам? Но будь ты хоть чемпион, проворней ихтиомаммала не станешь… Что же он, на смерть меня посылает? Никогда я в воде ни на кого не охотился, хотя какая, к черту, охота… Массаракш, он что, с ума сошел?
К зданиям я подобрался по возможности незаметно. Трава была высокой. Люк, правда, тоже находился под кодом, но код был стандартный. Я какое-то время повисел над черной водой, дождался, когда поток переменит направление и нырнул. Меня понесло вперед, и надо было как-то притормаживать, чтобы не выбросило прямо на середину бассейна. Наконец впереди замаячило светлое пятно.
Никакого ихтиомаммала за его границами я не видел, да и видеть не мог, поскольку волоски на этой зверюге, насколько я помню, имели соответствующий коэффициент преломления, что очень помогало ихтиомаммалу в жизненной борьбе.
На выходе из трубы я растопырился, как сказочный герой, которого Баба-Яга пихала в печку. Теперь следовало дождаться новой перемены потока, и как раз в промежутке был шанс выскочить.
Массаракш, я же представления не имею, какое расстояние до бортика бассейна! Ну, Горбовский, ну, благодетель… И Корней хорош, мог бы чучелом вполне обойтись…
Наконец вода прекратила на миг движение свое, я мысленно сделал арканарский знак, отгоняющий нечисть, оттолкнулся изо всех сил и пошел наверх. И сейчас же неодолимая сила стиснула мои ребра и потащила, потащила…
Ихтиомаммал догадлив был, прыгнул за мной, но недопрыгнул с полметра, разочарованно лязгнул зубами и принялся описывать привычные круги по бассейну. А я продолжал висеть в воздухе, схваченный блестящими манипуляторами трехметрового домашнего робота. Манипуляторы неторопливо втягивались, одновременно опуская меня на пол.
– Рядовой Драмба, – негромко сообщил робот. – Выполняю задание человека Леонида, охраняю человека Максима…
Ой, Леонид Андреевич, как ты меня умыл, думал я. Хотя все рассчитал правильно – и с роботом связался, и меня в соответствующее настроение привел. Теперь пойду всех имать и хватать…
– Тише, рядовой Драмба, – сказал я. – Кто в доме живой?
– В доме живой человек Данг один, – сказал робот. – Сервомеханизмов в доме…
– Не надо про сервомеханизмы, – сказал я. – Где человек Данг и что он делает?
– Человек Данг работает за пультом в кабинете человека Корнея, – сказал робот. – Имеет все допуски…
– Вот что, – сказал я. – Человек Данг болен и может сам себе повредить. Нужно войти в кабинет, взять человека Данга – вот как ты меня давеча из бассейна вынимал – и подержать в воздухе вплоть до особого распоряжения.
Рядовой Драмба выкатился в коридор, я за ним, оставляя мокрые следы. Стало зябко. Вообще как-то глупо арестовывать человека в голом виде. То есть нет, если он в голом виде, очень даже сподручно, но если наоборот…
…Когда робот вкатился в кабинет, тот, кто сидел за пультом, даже не обернулся. По экрану плыли разнообразные значки, по большей части мне непонятные. Когда Драмба схватил его и развернул на меня, я увидел, что человек этот молод, довольно-таки худ и обладает на редкость пронзительным взглядом.
Мне хотелось сказать что-нибудь красивое, книжное, вроде «Надо уметь проигрывать, полковник Шмультке!». На Саракше в молодые годы я любил щегольнуть подобной сентенцией. Но сейчас передо мной был какой-то другой враг. Более опасный, чем вся разведка Островной Империи, чем экипаж Белой Субмарины. Чем даже Рудольф Сикорски – когда я знал его еще под кличкой Странник. Опасный тем, что осмелился в одиночку выйти против целой планеты – во много раз сильнее и могущественнее, чем его собственная…
– Ну что? – я улыбнулся. – Значит, «Отойди, смерд»?
Сейчас он сделает пальцами какой-нибудь пасс и исчезнет. Но он не исчез, а сказал совершенно спокойно:
– Вирус запущен, господин Каммерер. Ваши специалисты уже давным-давно не сталкивались с чем-то подобным. И остановить этот вирус могу только я. Поэтому будем разговаривать на моих условиях. Вы согласны?
– Сейчас сюда придет один человек… – начал я.
– Да я уже здесь, – откликнулся из угла Леонид Андреевич. Он покачивался в гамаке. – Ну, голубчик, натворили вы тут дел, прямо и не знаю, с чего начать… Еле уговорил Корнея Яновича убыть на Гиганду, чтобы потолковать с вами поподробнее.
– Шеф, – сказал я по-хонтийски. – Вы что, отправили Корнея туда, зная, что здесь…
– Именно, – по-хонтийски же ответил он. – Но полетел туда Корней не с пустыми руками, извините за нечаянный каламбур.
Я понял, с чем туда полетел Корней, и похолодел.
Глава десятая
В полдень на площадь привезли армейские кухни, люди побросали кирки и лопаты и выстроились в длинные очереди, гремя блестящими металлическими судками и котелками. Стерегший толпу дворцовый гвардеец в лихо заломленном берете, стоявший, расставив ноги, на крыше трансформаторной будки, тоже позволил себе присесть.
Автомат, впрочем, он держал под рукой.
– Нет, господа, я всего ожидал, только не этого. Я полагал, что начнутся массовые казни, потом мы будем искать свое имущество…
– А я считаю, что гер… что Его Алайское Высочество совершенно прав. Хочешь жрать – будь любезен поработать.
– Но почему всех? Почему я, почетный член коллегии адвокатов, должен махать киркой и таскать эти обломки?
– Вот что я вам скажу, господа: герцог подменный.
– Что за бред? С чего вы взяли? Я неоднократно был во дворце на приемах и прекрасно помню молодого Гигона.
– То-то что помнишь… А мне шурин рассказывал, у него двоюродный брат в Бойцовых Котах служил. Герцога Гигона отравили каргонские агенты. Старый герцог, конечно, погоревал, но без наследника-то нельзя, особенно в такое время. Вот и отыскали среди Бойцовых Котов парнишку, как две капли воды…
– Конечно, и стал ваш парнишка говорить на трех языках, безукоризненно ездить верхом и так далее…
– Но, господа, когда же начнут расстреливать это быдло? Когда мы сможем вернуться в свои дома?
– Лучше скажите спасибо, господин адвокат, что мы здесь работаем, в центре. Мятежников, взятых с оружием в руках, отправили за реку, гасить пожары на заводах, а без респиратора там все равно верная смерть…
– А я так думаю: хоть эти ребята и мошенники были, а все ж таки эпидемию остановили.
– Да бросьте вы, не было никакой эпидемии…
– Что ты несешь, четырехглазый: не было, не было… Как же не было, когда я трое сутки с толчка не слезал?
– Не было эпидемии. Была грязная вода, испорченные консервы…
– Вы еще скажите – руки не мыли…
– А вот я что еще скажу – это все синежопые нам устроили. Они же сплошь колдуны. Им на технику нашу плевать, и на науки то же самое.
Молодой герцог, как заварушка в столице началась, бежал на самолете в Архипелаг…
– Так его же, по-вашему, отравили!
– Это его по-шуринову отравили, а по-моему, бежал. И авиетку его сбили крысоеды с десантного катера. И попал он на маленький такой островок, где карлы живут. А карлы эти, надо вам знать, даже среди дикарей дикарями считаются. И вот там-то он и задружил с одним ворожеем из этих карлов, наобещал ему с три короба. Ворожей там у себя поворожил – и восстановилась в герцогстве законная власть… Вы только дождитесь, когда музыка кончится, и сами ворожбу услышите…
– Прямо стыдно слушать, что вы городите. Как же, по-вашему, в Империи-то все обернулось? Он что, ваш карла, и Каргон заворожил?
– Ну, не весь Каргон, а принцессу ихнюю – точно.
– Господа, господа, подобные слухи хуже разрухи. Мир с Каргоном готовился уже давно, у меня есть знакомый курьер в министерстве иностранных дел. А теперь никакого герцогства Алайского не будет, будет после их бракосочетания Алайская Империя Каргон…
– Ловко! Чтобы, значит, и крысоедам не обидно было…
– Кто эту принцессу видел?
– Да в утренних газетах снимок был. Чудно: крысоедиха, а все при ней.
– А вы, господа, слышали про иностранных агентов? Про людей с Туманного Материка?
– Вы же вроде культурный человек, никто не живет на Туманном Материке.
– Да нет, живут, только под землей. И, оказывается, все это время они нам вредили. Они и стравили нас с Каргоном…
– Ну, с Каргоном, положим, мы триста лет воевали…
Люди разговаривали громко, стараясь перекричать радиорупора.
Из рупоров для поддержания бодрости духа лилась маршевая музыка – классические марши звучали вперемешку с современными – «Броня крепка, и быстры бронеходы», «Артиллеристы, герцог дал приказ» и, разумеется, «Багровым заревом затянут горизонт».
Внезапно марши смолкли, и стало слышно только, как стучат ложки. Потом радиорупор прокашлялся и заговорил на незнакомом языке:
– Корней Янович Яшмаа! Его Алайское Высочество герцог Гигон ожидает вас в своей загородной резиденции для переговоров о судьбе заложников. Вам будут обеспечены беспрепятственный вход и выход.
Корней Янович Яшмаа…
– Ну, что я вам говорил? Сами слышите – синий карла ворожит каждый час, чтобы во всем была молодому герцогу удача…
Молодой герцог спал в эти дни от силы по два часа в сутки. Он сидел за отцовским бюро с гнутыми ножками, перебирая бумаги, подписывая накладные и приказы о снятиях и назначениях. Время от времени в кабинете появлялся Одноглазый Лис, подкладывал новые расстрельные списки, и на каждом герцог неизменно ставил резолюцию: