Мы ж превратимся в прах – и я, и он.
Судьба стыдится тех, кто пасмурный сидит,
Перебирая цепь ошибок и обид…
Хайям, возьми бокал и пей под звуки лютни,
Спеши, пока бокал о камни не разбит.
Вы вместе соберётесь, друзья, когда-нибудь,
И вот в глаза друг другу вы сможете взглянуть.
Когда нальёт вина вам в бокалы виночерпий,
Прошу я, добрым словом Хайяма помянуть.
Гончар, что чаши всех голов исполнил,
Так о могуществе своём напомнил:
Над скатертью земли он чашу опрокинул
И эту чашу горечью наполнил.
Непостижима суть вселенская Твоя,
Господь, Тебе покорность не нужна моя,
Пьян от грехов и трезв от упованья,
На милосердие Твоё надеюсь я.
Встань, виночерпий наш, сияя новым днём,
Хрустальный мой бокал наполни, друг, вином.
Прекрасный этот миг дарован нам сегодня,
И никогда, поверь, его мы не вернём.
Ты мой кувшин разбил – что сделал Ты, Господь?
К блаженству дверь закрыл, разбил мечты, Господь!
Пурпурное вино, вино на землю пролил!
Проклятье, кто же пьян, я или Ты, Господь?
Вина поставь горе – гора сорвётся в пляс.
Вино – оно всегда прекрасно без прикрас.
Я не раскаюсь, нет, что пью напиток дивный,
Ведь это он порой воспитывает нас.
Глоток вина дороже державы Кай-Ковуса,
И трона Кай-Кубада, и вечной славы Туса.
А стон влюблённых, тот, что слышу по утрам,
Святей молитв святош, сбежавших от искуса.
Любимая, возьми кувшин и пиалу
И у ручья кружись, встречая ночи мглу.
Ведь этот небосвод так много луноликих
Стократно обратил в кувшин и в пиалу.
Я уронил его – жить перестал кувшин.
Быть может, был я пьян, а может, – поспешил…
«Я был таким, как ты, ты – мне подобным станешь», —
На тайном языке мне прошептал кувшин.
Её глаза прожгли меня насквозь.
И вот опять её увидеть довелось,
Она взглянула, будто мне сказала:
«Ты сотвори добро и в воду брось!»
Да, я люблю вино, да, по душе мне пир,
Но нет меня среди бахвалов и задир.
Да, поклоняюсь я вину, в том нет позора,
А ты в себя влюблён, ты сам себе кумир.
Увидел я кувшины в гончарной мастерской
И вдруг услышал их беседу меж собой:
«Кто покупатель? Кто гончар? Кто продавец?» —
Вот так звучали голоса наперебой.
Где б розы ни росли, тюльпаны ни цвели —
Там кровь царей и шахов – они там полегли.
Вы на земле увидели фиалки – знайте:
Из родинок красавиц они произросли.
Подёнщик воду пьёт. Гляди, кувшин его
Гончар слепил из сердца султана самого.
А вон из чаши пьёт вино хмельной гуляка —
Из уст прелестной пери та чаша у него.
Я пьяный заглянул однажды в погребок,
Навстречу – старец, он кувшин едва волок.
Я говорю ему: «Старик, побойся бога!»
А он: «Ты пей со мной, таких прощает бог!»
За ту завесу тайны для смертных нет пути,
Никто из нас не знает, когда пора уйти.
Пристанище – мы знаем – одно, так пей вино!
И слушай сказку, будут всегда её плести.
Вино – возлюбленная! Да, я признаюсь.
Смеяться будут надо мной? И пусть!
Я так нальюсь, что скажут: «Ну и бочка!»
А мне-то что? Позора не боюсь!
Друзья мне говорят: «Зачем же столько пить?»
Ну что же, я могу причины объяснить,
Причины есть: лицо прекрасной пери
И чистое вино с утра, его ль забыть?
Я чашу от души расцеловать готов.
Красу её воспеть? О нет, не хватит слов.
Но вот её берёт – и бьёт гончар небесный!
И чаша – глина снова, основа всех основ.
Нам – к девушке и к чаше, вам – в храм пора идти,
Вам – райские дорожки, нам – адские пути.
И грех тут ни причём: направимся туда лишь,
Куда предначертал Художник нам уйти.
Короны ханов продаю и царские венцы,
Я их за песню продаю, берите, хитрецы!
Смотрите, чётки продаю за пиалу вина!
Я чётки оптом продаю, спешите, о лжецы!
Всё зримое во всей вселенной знаю,
Всё скрытое и всё, что тленно, знаю.
И всё-таки, да будет стыдно мне,
Что трезвость тоже, несомненно, знаю.
Из всех, прошедших этот трудный путь,
Вернулся ли назад хоть кто-нибудь?
В дороге ничего не оставляйте —
Обратно не удастся повернуть.
Иди своим путём, иди своей тропой,
Прими, что предназначено тебе судьбой.
Но не сдавайся, друг, пусть враг твой – хоть Рустам,
И пусть твой друг – Хатам – ты будь самим собой.
Кувшин! К нему я с жадностью приник.
«Вот, – думал, – долголетия родник!»
На тайном языке кувшин поведал:
«Я был, как ты. Побудь со мной хоть миг!»
В его руках – бокал и локон несравненной,
Они сейчас вдвоём – одни во всей Вселенной!
И что ему теперь – небес коловращенье?!
Ничем не заменить минуты той блаженной!