Когда мы считаем, что понятие сексуальности ограничивается только половым актом, мы упускаем связь между каждым из этих кругов и их влиянием на качество нашей жизни. Женщина средних лет, которая никогда не испытывала оргазм, может не понимать, что это может быть связано со злоупотреблением властью и сексуализацией, связанными с ее телом, которые она пережила в детстве. Мужчина может так сильно стыдиться своего сексуального прошлого, что уже не в состоянии получать удовольствие без чувства вины или отвращения. Человека, который определяет себя асексуалом, могут неправильно понять, когда он будет рассказывать о своей потребности удовлетворения тактильного голода. Женщина может внезапно забеременеть, потому что ей никогда не рассказывали о беременности и контрацепции. Отсутствие понимания власти как центрального элемента сексуальности может привести к тому, что взрослый человек будет контролировать тело другого человека, использовать его и при этом думать, что это его право и все дело только в желании. Такой более широкий взгляд на сексуальность также позволяет нам критически относиться ко всем навязанным нам установкам о ней.
Проблема непорочности
Однако модель пяти кругов сексуальности далека от того, чему я научилась в результате движения за культуру непорочности в 1990-х годах. Вкратце расскажу об этом движении тем, кто с ним незнаком.
После сексуальной революции шестидесятых годов прошлого века общество стало проявлять повышенное беспокойство из-за разгула заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП), и огромного количества беременностей, которые происходили вне традиционного гетеросексуального брака. В некоторых религиозных общинах Северной Америки, в основном в белых евангелических церквях, сексуальная порочность приравнивалась к духовной порочности, чтобы отвадить подростков от внебрачной половой жизни [9]. Риторика этих церквей основывалась на взаимосвязанных убеждениях: тела опасны, и их следует контролировать; тела связаны с нашей духовностью, наше сексуальное поведение может осквернить духовность человека. Такой подход эффективно формировал образ жизни. Несмотря на то что церковные лидеры не знали практически ничего о половом просвещении и не могли критически размышлять о роли социальной власти или сексуальности, они обладали абсолютным авторитетом по поводу того, что следует делать другим людям со своими телами [10].
В результате немалое число подростков и молодых взрослых узнали от своих религиозных общин, что секс и все, что может привести к нему (флирт, поцелуи, свидания, одежда, которую окружающие считают сексуальной), необходимо контролировать. Исследования, проведенные в 2005 году, показали, что к 1995 году, в период расцвета движения за непорочность, более 2,2 миллиона подростков подписали документ с обещанием не начинать половые отношения до тех пор, пока они не вступят в гетеросексуальный брак, и надели так называемые кольца непорочности в качестве подтверждения серьезности своих намерений [11]. Это представлялось доказательством духовной чистоты и способом угодить Богу, а также подразумевало обещание привлекательного супруга и полностью удовлетворяющего секса на протяжении всего гетеросексуального брака. Но такая практика способствовала созданию жестких социальных установок и риторики обвинения жертвы, в рамках которой женщины считались ответственными за сексуальные грехи мужчин. Чтобы сохранить непорочность, борясь с неизбежным для этого возраста сексуальным желанием, подростки задавались вопросом: «Как далеко я могу зайти, прежде чем перейти черту непорочности?» Этот вопрос был свидетельством образа мышления «все или ничего». В итоге у подростков возникали неправильные представления о сексуальности. Их никто не учил, например, обсуждать вопросы инициативы и согласия, требовать от партнера приятных прикосновений и понимать последствия своего поведения.
Идеи и выражения, с которыми мы сталкиваемся, являются результатом всего нашего жизненного опыта, культуры, темперамента и социальных ценностей.
Но проблема заключается в том, что строгое деление на черное и белое сформировало социальный контекст, в котором многие из нас выросли. Это приводит к созданию ограниченного представления о сексуальности, а в результате – к дисфункции и саморазрушению.
Хотя движение за непорочность, казалось бы, сходит на нет, дети, которые достигли совершеннолетия в период расцвета этого движения, сейчас стали взрослыми. То, что они усвоили о сексе и сексуальности в подростковом возрасте, оказало на них длительное влияние, хотя и не такое, на какое рассчитывали пасторы и молодежные лидеры. Когда люди, ставшие жертвами движения за непорочность, приходят ко мне на сеанс, они часто бывают растерянными, депрессивными, сломленными или охваченными стыдом.
Сейчас им за тридцать или за сорок, и многие из них пытаются понять, что пошло не так, когда они делали все, что им было велено делать. Они недоумевают, почему совершенно ничего не смыслят в сексе и почему он не приносит им удовлетворения, почему они пошли под венец с первым человеком, которого поцеловали, и почему они так боятся сексуальной активности даже со своим верным и любящим супругом. Как оказалось, воздержание от секса до свадьбы не приносит автоматически способности договариваться о согласии, удовольствии и озвучивать сексуальные ожидания.
В их распоряжении был только навязанный им набор сексуальных установок, в результате чего эти люди оказались лишены возможности задавать вопросы, выходящие за рамки деления сексуальности на порочную и непорочную. Когда культура непорочности осталась в прошлом, многие из этих взрослых обнаружили, что при всем своем стремлении все делать «правильно» они были лишены условий для развития детальной, реальной сексуальной этики с чувством личной ответственности и самостоятельности.
Исследования культуры непорочности объясняют, что связанные с ней телесные убеждения могут проявляться в следующих случаях: бодишейминг, дисморфофобия[12] и расстройства пищевого поведения; проблемы с возбуждением (как у мужчин, так и у женщин); низкое, беспорядочное или кажущееся неконтролируемым половое влечение; трудности с формулированием предпочтений и границ для сексуальных партнеров; трудности с изучением того, что приносит сексуальное удовлетворение; боли в области половых органов (например, вагинизм); отсутствие близости в отношениях и конфликты из-за нереалистичных ожиданий относительно частоты сексуальной активности; связанные со стрессом аутоиммунные заболевания. Неудивительно, что исследования, проведенные уже вне рамок культуры непорочности, показали, что наличие ограничивающих сексуальных установок, особенно если они почерпнуты извне, связано со сниженной сексуальной удовлетворенностью и удовлетворенностью отношениями на протяжении всей жизни как у мужчин, так и у женщин [12].
То, что наша нервная система научилась считать постыдным, не может внезапно стать самой приятной вещью на свете.
Человеческое тело – это не машина, которую мозг может мысленно включать и отключать.
На самом деле скорее все происходит наоборот. Наше тело – это и есть сосредоточение нашего интеллекта, внутреннего «я», которое включает и выключает наши мысли.
Со временем чувство стыда, которое мы используем для подавления своей сексуальности, закрепляется не только в нашем мышлении, но и в нервной системе. Независимо от того, учили ли нас воздержанию в церкви, стыд за сексуальность выходит далеко за ее пределы и попадает в классные комнаты в виде школьного полового воспитания, в основе которого лежит идея воздержания. Сторонники такой образовательной программы надеялись, что она приведет к снижению случаев беременности и ЗППП. Как они учили, воздержание – это единственный способ контроля рождаемости со стопроцентной эффективностью.
Тем не менее исследования показывают, что такая форма полового воспитания никак не изменила сексуальное поведение у большинства подростков. И это несмотря на сотни миллионов долларов, ежегодно вкладываемых правительством в просветительскую деятельность на основе идеи воздержания. В 2009 году в журнале «Педиатрия» была опубликована статья исследователя Джанет Розенбаум, в которой описывались влияние всего этого на сексуальные установки и поведение подростков [13]. Исследовательская группа собрала данные тысяч детей в возрасте до пятнадцати лет, которые никогда не вступали в половой контакт, получали только половое воспитание, основанное на идее воздержания, и поклялись сохранить невинность до брака. Пять лет спустя исследователи снова обратились к участникам своего первоначального исследования, чтобы задать им вопросы об их сексуальной активности, использовании противозачаточных средств и случаях заражения ЗППП. Вот что они обнаружили: 82 процента участников, которые дали обет непорочности, отрицали, что когда-либо это делали. Не было никакой разницы между теми, кто дал обет, и теми, кто этого не делал, по таким показателям, как добрачный секс, заболеваемость ЗППП, а также по другим параметрам, связанным с анальным и оральным сексом. Что самое интересное, по сравнению со сверстниками, которые не давали обет непорочности, те, кто его дал, реже пользовались противозачаточными средствами или презервативами в течение предыдущего года или во время своего последнего полового акта [14].
Возможно, самым ироничным непреднамеренным последствием культуры непорочности стало явное повышенное внимание к сексуальной активности и сексуальности в целом.
Движение за духовную непорочность часто изображает женственных девушек как сексуальные объекты. Это приводит многих женщин к смущению и стыду из-за своего развивающегося тела и выбора одежды. Как результат, мальчики начинают сексуализировать тела девочек и винить их за свои сексуальные мысли и поступки. К сожалению, это предполагает, что они практически не несут ответственности за свои действия, приводит к общему непониманию важности сексуального согласия и способствует распространению мифов о том, что женщины, ставшие жертвами насилия, сами в этом виноваты.