. Необходимо только думать, изучать, понимать и знать, как охватить сознанием весь опыт тонкого тела. Все было указано в Калачакре, но только немногие постигли это. Вы, на Западе, с помощью своих ограниченных аппаратов можете слышать звуки на большом расстоянии, вы можете даже ловить космические звуки. Но задолго до этого Миларепа, без всякого аппарата, мог слышать высшие голоса»[428].
И чем шире разрасталась и укреплялась в почве Европы машинная цивилизация, тем больше Запад обращал свои взоры на Восток, привлеченный тем необычным, что находилось там. «Устремленность людей Запада к былым культурным эпохам или экзотическим культурам Востока означает восстание духа против окончательного перехода культуры в цивилизацию, но восстание слишком утонченного, упаднического, ослабленного духа»[429].
Вот здесь между Бердяевым и Рерихом возникает некоторое несогласие. Николай Константинович ни в коей мере не преуменьшал степени духовного кризиса Запада, связанного, в первую очередь с гипертрофированным развитием машинной цивилизации и дефектами буржуазного общества. «Господство духа, — сказано в одной из книг Живой Этики, — господство сердца так мало понимается, что нужно для явления продвижения человечества расширить эти понятия. Часто непонимание этих великих принципов дает нарушение равновесия.
<…> Запад разрушил оба понятия и господство материи утвердил основанием явления жизни»[430].
В то же время Рерих был глубоко убежден, что сближение Востока и Запада приведет к возрождению того и другого. Связывая проблему «Восток — Запад» с взаимодействием духа — материи и Культуры — цивилизации, он искал на этих путях не только выхода из тупиков XX века, но и дорогу для дальнейшего продвижения человечества по лестнице Космической эволюции.
«…В мудрости Востока и Запада, — писал Герман Гессе, — мы видим уже не враждебные, борющиеся силы, но полюса, между которыми раскачивается жизнь»[431].
«Раскачивающаяся жизнь» привносила свою динамику в этот сложнейший процесс. Николай Константинович обладал удивительной способностью — видеть проявления эволюционного процесса на самых разных уровнях и ощущать действие космических законов даже в этой «раскачивающейся жизни».
Пройдя страны Востока и Запада, проникая глубоко в истоки их культур, Рерих сделал однозначный вывод, что как в одной, так и в другой части Планеты действуют одни и те же законы энергетики Культуры, одни и те же закономерности формирования самоорганизующихся систем духа. Поэтому вне зависимости от того, входили ли во взаимодействие определенные пространства Востока и Запада или не входили, эти самоорганизующиеся системы духа или Культуры имели между собой принципиальную общность и единый план. Именно этот момент Николай Константинович ставит во главу угла своих научных концепций и построений. Он рассматривает прежде всего то, что объединяет Восток и Запад, а не то, что их разъединяет. Дух и сформированная в его энергетическом поле Культура есть тот важнейший, объединяющий момент, который носит, без сомнения, эволюционный или фундаментальный характер. И на маршруте Центрально-Азиатской экспедиции, и в последующих своих путешествиях он неутомимо собирает нужный для его концепции материал и размышляет над его сущностью. Все чаще и чаще в его работах появляются соответствующие мысли и утверждения. «Сама жизнь формирует основания для единой мудрости», — пишет он в очерке «Сын царя»[432].
«Можно видеть, что и Запад и Восток мыслят одинаково по многим направлениям»[433], — отмечает он в «Шамбале Сияющей».
«Вспомнили о белых керамиковых конях, которые кругами до сих пор стоят на полях Южной Индии, — делится он своими наблюдениями в очерке „Великая Матерь“, — и на которых, как говорят, женщины в тонких телах совершают полеты. В ответ встали образы Валькирии и даже современное выделение астральных тел. Вспомнили, как трогательно женщины Индии украшают порог своего дома каждый день новым узором — узором благополучия и счастья, но тут же припомнили и все узоры, вышитые женщинами Запада во спасение дорогих их сердцу»[434].
Он писал о сходстве индийского Кришны и славянского Леля, об общности ритуалов сибирских шаманов и колдунов Малабара, о родственных связях фольклора Тибета и Алтая, Литвы и Персии, Германии и Китая. Он анализировал народные праздники России и Гималаев и находил в них много общего. В Кашмире и Сиккиме, во время праздничных торжеств, вспоминал о славянских празднествах, отображенных в спектакле «Весна Священная».
В своих путешествиях он побывал на Западе, в Америке, где до Востока рукой подать и где эти пространства встречались, там, в Тихом океане, соединявшем крайний Запад и крайний Восток. «Вспомните орнаменты, — писал Николай Константинович, погружаясь в духовное изначалие глубокой древности, — и рисунки американских индейцев в их старых становищах. Эти рисунки полны замечательного значения и напоминают о необыкновенной древности своей, ведя ко временам единого языка. Так, наблюдая и объединяя национальные символы, мы выясняем историческое значение чистого рисунка. В этом первичном начертании вы видите мысли о космогонии, о символах природы. В радуге, в молнии, в облаках вы видите всю историю устремлений к прекрасному. Эти начертания объединят давно разъединенное сознание народов; они те же, как и в Аризоне, так и в Монголии, так и в Сибири. Те же начертания, как на скалах Тибета и Ладака, так и на камнях Кавказа, Венгрии, Норвегии»[435].
Рассматривая культурные процессы и ощущая их единство в общем духовном поле Планеты, Рерих писал: «Ни океаны, ни материки не изменяли сущности народного понимания сил природы»[436].
Культурный процесс, его эволюция были тесно связаны с этими силами природы, которые, собственно, и формировали тот природный поток эволюции, с энергетикой которого взаимодействовали все явления на планете Земля. Может быть, раньше, чем кто-либо другой, Николай Константинович в этом многообразии дифференцированных и изощренных форм Востока и Запада увидел объединяющее их начало, в основе которого лежал дух или энергия. Уйдя от первоначального синтеза в мир, распадающийся на множество форм, человечество должно было совершить новое восхождение, чтобы достичь того более усложненного и более тонкого энергетического синтеза, которого требовала от него Космическая эволюция. И поэтому Рерих исследовал глубоко и скрупулезно взаимодействие культур Востока и Запада, именно то взаимодействие, которое несло в себе элементы будущего синтеза. И хотя сам действительный синтез представлялся ему достаточно отдаленным явлением, тем не менее его приближающиеся сполохи он уже отчетливо видел в историческом процессе земного человечества.
Он извлек из этого сложного и многообразного процесса самые яркие и самые привлекательные мгновения. В нем говорил в такие моменты не только историк, но и художник и философ. И поэтому в каждом выбранном им эпизоде была своя эстетика, блистала Красота духа и материи. Именно Красота вела Рериха по безошибочному научному пути. За красочным шествием переселяющихся народов возникал кочевой мир Евразийских степей.
По неизвестным, таинственным причинам много веков тому назад племена и народы снимались с нажитых мест и устремлялись в незнакомую даль, преодолевая горы и пустыни, степи и болота, леса и широкие реки.
«Проблема великих миграций, — писал Рерих, — самая привлекательная в истории человечества. Какой дух двигал целыми народами и бесчисленными племенами? Какие катаклизмы гнали орды из родимых степей? Какое новое счастье и преимущества угадывали они в голубой дымке необъятной пустыни?»[437].
Переселения народов были связаны с энерго-эволюционными моментами исторического процесса.
«Великие переселения народов не случайность. Не может быть случайностей в мировых постоянных явлениях. Этой особенностью закаляются наиболее живые силы народов. В соприкосновении с новыми соседями расширяется сознание и куются формы новых рас. Потому живая передвигаемость есть один из признаков мудрости»[438].
И еще: «Этими поисками оздоровляющих движений, конечно, объясняются даже и движения целых народов. От движения народы не уставали, не ослабевали, но в расширении кругозора накопляли богатство воображения»[439].
Эти два удивительных фрагмента вскрывают и те импульсы, которые двигали переселяющимися народами.
Согласно Живой Этике, все мироздание, Вселенная, Планета и Человек представляют собой сложнейшую энергетическую структуру, части которой постоянно взаимодействуют друг с другом. Между ними все время происходит энергетический обмен, который, меняя энергетику этих структур, создает возможность их эволюционного продвижения. Если какая-либо структура по каким-либо причинам лишается возможности участвовать в таком обмене, то она выбывает из эволюционного развития и гибнет. Передвижения народов усиливали и расширяли эволюционный энергообмен. Рерих назвал их оздоровляющими движениями, которые расширяли сознание и «ковали формы новых рас». Космические передвижения народов во II–I тысячелетии до нашей эры создали энергетические условия для дальнейшей культурно-духовной эволюции человечества. Появление в VI в. до н. э. целого ряда новых религиозных систем, в том числе буддизма, новых философских методологий, было связано, как ни странно, именно с такими передвижениями.