Как-то в апреле, едва король, поцеловав на прощанье супругу, вышел из ее покоев, к ней заглянула кормилица.
– Меланда, заходи же скорее! – обрадованно воскликнула королева. – Мне не терпится поболтать с кем-нибудь. И вообще мы давно не виделись. Чем ты всегда занята?
– Воспитываю детей, мадам. – Меланда вошла и, повинуясь жесту королевы, уселась на подушки, разложенные на полу. – Рассказываю им сказки, всякие небылицы. Они ведь совсем маленькие, отцов своих почти не видят. Да и что они могут им рассказать? Как осаждают крепости и бьются на турнирах?
– У меня только что был король. Он все еще вспоминает Джеффри. Бедный герцог так и не узнал, что у него родился сын.
– Мадам, графиня де Кастр просит ваше величество принять ее, – неожиданно доложила камеристка.
– Скажи ей, Стефания, пусть зайдет, – оживилась Изабелла.
– Я рада, что вы хорошо себя чувствуете, мадам, – с улыбкой проговорила кормилица. – Собственно, я и зашла, чтобы узнать о вашем здоровье и спросить ваше величество…
– Меланда, ты несносна. Я так люблю тебя и поэтому просила, чтобы ты вела себя со мною запросто. Ведь я во внучки тебе гожусь.
– Но у вас на голове корона…
– Ах, оставь, пожалуйста! Мы вдвоем – нет никаких корон. Думаешь, я забыла, как вы с Этьенеттой помогли мне не умереть от отчаяния в трудную минуту, когда меня привезли в Санлис? А ведь мне было тогда очень плохо, и если бы не ты и моя верная подруга…
– Уж не обо мне ли идет речь? – послышался сзади голос, и чьи-то торопливые ножки застучали каблуками туфель по полу.
– Этьенетта, вот и ты! – просияла Изабелла. – Боже, как я рада! После своего мужа больше всех я люблю тебя и кормилицу. Вы мои друзья, а для придворных я только королева. Садись рядом с Меландой и послушай новости. Прибыл гонец с запада. Констанция Бретонская родила сына, которого назвала Артуром. Бедняжка, он никогда не увидит своего отца, а ведь Джеффри ждал этого события целых пять лет… и не дождался. Проклятый поединок! Старая Эрвина предупреждала его, а он не послушал.
– Кто она такая? Уж не колдунья ли? – спросила графиня. – Как она могла знать исход поединка?
– Она очень несчастная женщина, – ответила ей кормилица. – Бог забрал у нее троих детей, взамен наделив ее даром предвидения. Поэтому она может угадать, что произойдет сегодня, завтра или, скажем, через год. Я знаю эту женщину. Иногда мы встречаемся с ней, хотя она избегает общества людей.
– Но ведь в церковь она ходит, – усомнилась Этьенетта.
– Нет. Она утратила веру в Бога, который не помог ей, когда один за другим умирали ее дети.
– А ее дар? Ведь Господь может отнять его.
– Стало быть, не хочет. Но у нее есть друг, верный помощник. Это Мерлин, и живет он глубоко под землей. Никто на свете не может услышать его голоса, только она. Ей одной он поверяет тайны этого мира. А он знает всё, даже день смерти любого из нас.
– Значит, об этом известно и этой старухе?
– Да, только надо суметь подобрать к ней ключ, а это совсем непросто. Лишь одному человеку она доверяет. Она считает его своим другом и лучшим из всех, кого ей довелось встретить в своей жизни.
– Бог мой, какие тайны царят вокруг нас! – всплеснула руками Изабелла, не сводя глаз с кормилицы. – Наверно, этого человека тоже трудно встретить, должно быть, просто невозможно. Я слышала, Эрвина живет в лесу, в избушке, среди диких зверей. А ее друг? Тоже живет в лесу? По-видимому, он странствует по свету?
– Было время, странствовал, но однажды он повстречал в лесу короля и с тех пор живет в его замке.
– Святые небеса! Однако кто он, этот король, Меланда? Какой правит страной?
– Король этот – твой супруг, моя голубка, а замок – тот самый, в котором мы живем.
– Но кто этот друг? Назови же скорее его имя, Меланда!
– Он рыцарь, справедливый и великодушный, а зовут его сир де Марейль.
– Гарт! – вскрикнула королева, чуть не вскакивая с места.
– Гарт… – протянула Этьенетта, раскрывая от изумления алые губы и бледнея на глазах. – Выходит, он знается с нечистой силой?
– То, что Эрвина не верит в Бога, вовсе не означает, что она водит дружбу с дьяволом, – строго поглядела на нее кормилица. – У нее своя вера, языческая, та, что осталась от римлян. И если у нас один Бог, то у нее их много, их всех она почитает и со всеми беседует. Но Гарт не язычник, они просто дружат, вот и все. Однако отчего ты так побледнела, моя милая, когда я назвала это имя? Оно что-нибудь для тебя значит?
– Просто я… была удивлена… – в смущении пролепетала Этьенетта.
Изабелла бросила пытливый взгляд в ее сторону и слегка улыбнулась, озаренная мгновенной догадкой. На какую-то долю секунды подруга поймала на себе этот взгляд.
– Да, но что же еще сообщил тебе супруг, Изабо? – быстро повернулась она к королеве.
– Как сюзерен он требует опеки над детьми Джеффри. Но посол передал, что король Генрих, предвидя такой оборот, заранее отказался подчиниться. Словом, подлил масла в огонь. Ведь еще в прошлом месяце Филипп потребовал прекращения войны между Ричардом и аквитанской знатью. Кроме того, стало известно о любовной связи невесты Ричарда, Алисы, с его отцом. Настоящий скандал! Филипп возмущен и требует вернуть Вексен – приданое сестры, поскольку ни о какой женитьбе теперь не может быть и речи.
– И что же король Генрих? – спросила Этьенетта. – Если он ответил отказом, наш король пойдет на него войной.
– Все так и случилось. Филипп начинает собирать войско. Он пойдет в Нормандию, и там произойдет битва двух королей.
– А третий, сын Генриха, Ричард? Ведь он считается наследником престола, а значит, тоже почти что король, если отец уже не короновал его.
– Ричард в Аквитании, воюет с графом Тулузским. Неизвестно, примет ли он участие в этой войне и чью сторону займет.
– Опять война, – вздохнула кормилица, опуская голову. – Каждый год сюзерены и вассалы воюют между собой, и нет этому конца.
– Мужчин становится все меньше, женщин – все больше, – вторила ей Этьенетта. – И каждый вассал норовит пристроить дочку к королевскому двору в расчете на выгодную женитьбу. А двор переполнен. Дамы только и знают, что сплетничают да предаются всяким забавам: играют в шахматы, в мяч, даже в кости. Ставка – чей-то любовник. Он будет спать с той, которая выиграет.
– Бр-р, как это омерзительно, – передернула плечами королева. – Не будем больше об этом говорить. – Она горестно вздохнула. – Мне почему-то опять вспомнился Санлис… Монастырь… Вы обе рядом со мной и этот проклятый дворец, где решалась моя судьба.
Меланда улыбнулась, покачав головой:
– Ты всё думала: вот пришли скорби, вот несчастья, которых нет ни у кого, а Бог уже тогда с любовью посмотрел на тебя и приблизился к тебе, дав совет. Просто ты этого не заметила. Запомни, все, что случается с нами, бывает по промыслу Божью.
– Что ж, возможно, и ты, наверно, права.
– А сколько простых людей шло рядом, чтобы просить короля помиловать тебя! Видишь, как любит народ свою королеву!
– Меланда, расскажи о них, о простолюдинах. Ты ходишь на рынок, заглядываешь в торговые лавки. Что говорят люди? Как живут они в деревне?
Кормилица помолчала, собираясь с мыслями, тяжело вздохнула, точно взвалив на плечи груз неимоверной тяжести, и заговорила:
– Знать живет грабежом, кому об этом не известно? Но мало того, что грабят торговцев, путников, даже паломников, – сеньоры берут незаконные поборы с горожан и жителей деревень. Причем разбой идет с применением оружия. Но иные деревни и города получают так называемые хартии, право свободы. Кое-кто из сеньоров начал понимать, что опустошением собственных земель не наживешь богатства. Но такие хартии мало у кого есть, поэтому там безжалостно обирают народ. Горожане еще как-то защищают себя, а кто защитит серва на его клочке земли? Бедняк измотан и бесправен, с него нещадно взимают плоды его трудов. И главное – незаконно, нагло, по праву силы. Знать – настоящая волчья стая, воронье. Умрет, к примеру, отец семейства, а барон тут же отбирает у осиротевших детишек последнюю корову. Что ж они? Обречены на смерть. Кто выживает, идет в город просить подаяние. А пиявки начинают сосать других – и вот следующее семейство разорено. Доколе же терпеть бедняку? Так недалеко и до бунта. Убьют, конечно, но не все ли равно – днем раньше или позже настигнет смерть.
– Разве и у нас так? – напряженно спросила Изабелла. – Я уверена, Филипп не допустит такого издевательства над людьми.
– На наших землях, конечно, меньше: короля побаиваются, он тотчас накажет злодеев. Но вот в других графствах… Рассказывали как-то на базаре следующую историю. Один чиновник предложил своему хозяину способ обогатиться, продавая… что бы вы думали, мои милые? Солнце! А ведь его Господь дал всем людям.
– Как же это можно продавать солнце, кормилица?
– Сейчас расскажу. Многие люди, когда отбеливают полотно, оставляют его сушиться на солнце. Если брать всего лишь по десять денье за каждый кусок полотна, то можно быстро обогатиться. Вот так этот граф и стал продавать солнечные лучи.
– Доберется же мой Филипп до этого графа! – в негодовании взмахнула кулачками юная королева.
– А вот еще одна история, – продолжала Меланда. – Помнится, это было в Перигоре. Живет там какой-то мелкий барончик, настоящий зверь и убийца. Грабит Церкви, нападает на паломников и зверствует к тому же. Как-то он запер в одном монастыре около ста мужчин и женщин, а потом повелел отрубить им руки и ноги и выколоть глаза.
– Но за что же? – ужаснулась Этьенетта. – Что они ему сделали?
– А ни за что, просто так, из озорства. Говорю же, зверь кровожадный. Да и женушка его под стать муженьку. Ведь что учудила, проклятая! Мучила женщин. Отрезала им груди и вырывала ногти, чтобы они не могли работать. Такое вот доставляла себе удовольствие.
– Почему же Бог не покарал этих злодеев? – вскричала Изабелла. – Разве Он не видел? Ответь, кормилица, отчего Господь не наказал этих убийц за их злодеяния?