ви ее – можно отдать богу душу. А ну, снимай кольчугу и куртку, да поживее.
И Гарт, разорвав тунику у пояса рыцаря, принялся накладывать жгут ему на руку. Когда кровь таким образом удалось остановить, Гарт помог раненому забраться в седло.
– Далеко ли твой замок? Сможешь ли доехать один? Хочешь, я поеду с тобой, поклонник дамской красоты?
Рыцарь некоторое время глядел на него, решая, видимо, какую-то сложную задачу. Потом проговорил:
– Ты Гарт де Марейль, теперь я понял. Мне говорили. Но я бы не догадался, если бы не твой благородный поступок. Черт возьми, нашему рыцарству не мешало бы поучиться у тебя хорошим манерам. Клянусь, оно стало бы только чище. Что касается моего замка, то он не так уж далеко: между Шато-Тьерри и Руси. Я доберусь сам, не беспокойся за меня. А это, – он вытащил из кармана и вложил в руку Гарту тяжелый кошелек, – за мою лошадь, которую ты мне любезно согласился вернуть. Здесь ровно пятьдесят су. Это даст тебе возможность долгое время прожить безбедно[5]. А теперь прощай. Может быть, мы еще встретимся. Во всяком случае, я не забуду, что вызвал на бой самого Гарта де Марейля.
– А как твое имя?
– Гуго де Каламер.
И рыцарь неторопливо направился в ту сторону, откуда приехал.
А Гарт повернул к Нуайону.
Доехав до тропы, что вела краем Суассонского леса, он остановился. Куда же теперь? Влево – Нуайон, вправо – Крепи, за спиной – Компьеньские болота и лес, о котором говорила Эрвина. Гарт стал вспоминать ее последние слова: звери, рыцарь, змеи и река. Звери… Не встреча ли это с отрядом наемников, которых люди называют «зверями» за их грубость и жестокость? Дальше – рыцарь. Сбылось, как и предсказывала. Потом змеи. Но здесь их нет, они там, за спиной, в болотах. Какого черта лезть туда на свою погибель? А может, эта женщина имела в виду других змей, например, сборщиков налогов или людей епископа, тоже занимающихся грабежом крестьян? Но вода?… Откуда она здесь? Впрочем, если подумать о болотах… может, и вправду близ них протекает ручей. И, наконец, дева верхом на муле без узды. Тут уж явно старуха была не в своем уме. Какая дева? Откуда? Ни живой души вокруг.
И вдруг ему послышалось, будто едет кто-то по тропе, что огибает лес. Причем не один, несколько всадников угадывалось за купой деревьев близ поворота тропы. Ехали неторопливо, изредка переговариваясь. Судя по стуку подков по утоптанной земле, – не меньше десяти конных двигались по направлению к нему.
Гарт остался на месте, чуть подав в сторону, дабы не мешать. Подумал, уж не Бильжо ли со своими рутьерами? Но нет, тот ушел в глубь лесов. Королевский двор направляется в Реймс? Быть не может: число подков мало. Кто же это тогда? Ни к чему гадать, посмотрим. И Гарт повернулся на цокот копыт.
Показались всадники: один, два, три… десяток. Четыре монаха среди них, остальные – что-то вроде рыцарей. Но все десятеро с мечами и луками за спиной, даже монахи, хотя им запрещалось носить оружие. И Гарт догадался: люди епископа Нуайонского. Только этот сброд мог позволить себе надеть под сутану кольчугу, а сбоку прицепить меч.
Но не это удивило Гарта. И даже не то, что, хмуро оглядев одинокого всадника, отряд как ни в чем не бывало продолжал движение. Женщина сидела верхом на муле в центре кавалькады – вот что поразило Гарта! С чего бы это вдруг? Что она забыла среди этого сборища негодяев, как всегда называли их крестьяне, горожане и содержатели харчевен? И куда, хотелось бы знать, она с ними едет?…
Гарт пригляделся и от неожиданности даже привстал в седле: руки у женщины были связаны за спиной, а ее мул был без узды! Гарт присвистнул – вот оно что: выходит, женщина эта – пленница? Да и не женщина, собственно, уж больно юна с виду, никак не дашь больше двадцати. Ее длинные волосы падали на плечи, она изредка встряхивала головой, убирая их со лба, и тогда можно было увидеть ее лицо: бледное, с гордым взглядом ясных глаз и плотно сжатыми губами. Один только раз взглянула она на Гарта, но так, словно выпустила стрелу и та стукнула его в самое сердце. Потом отвернулась и, все так же гордо держа голову, стала смотреть вперед. Гарт заметил у нее большое родимое пятно под самым подбородком, чуть ли не на шее.
Они поравнялись. Одинокий всадник спросил, ни к кому в частности не обращаясь:
– Эй! Не много ли вас на одну беззащитную жертву? Куда вы ее везете и почему у нее связаны руки? Боитесь ее пощечин, храбрые воины?
– А ты кто такой, чтобы устраивать допрос? – весьма недружелюбно отозвался один из конвойных. – Может, желаешь составить ей компанию? Так милости просим, за двоих нам больше заплатят.
– Не слишком-то ты любезен, милейший, – суженными глазами поглядел на него Гарт.
– А ты не в меру любопытен, – был грубый ответ. – Стой себе, как стоишь, не то окажешься соседом этой еретички.
– Так она еретичка? – Гарт медленно поехал рядом с кавалькадой. – В чем же ее грех? Не верит в Бога?
– Верит, да не в того, – послышался другой голос.
– А разве есть какой-то другой бог? – удивился Гарт.
– Для нее – да.
– Кто же это?
– Дьявол.
– Ого, это уже серьезно. Выходит, она верит в нечистую силу?
– Все верят, но знают, что это – зло. Для нее – добро.
– А как же Христос? Что она говорит по этому поводу?
– Верит, конечно, в Бога, только…
– Только что?
– Ничего! Проваливай отсюда, незнакомец! Больно мне твоя рожа не нравится. Много вопросов задаешь. Смотри, как бы рядом с этой ведьмой не развели второй костер, для тебя.
– Костер? – нахмурился Гарт. – Значит, эту девицу хотят сжечь живьем?
– Для того ее и везем.
– Спаси меня, рыцарь, молю тебя! – вскричала вдруг пленница, поворачиваясь к Гарту, и он почувствовал, как вслед за первой стрелой из ее глаз устремилась другая. – Спаси, и тебе зачтется этот подвиг! Богом зачтется!
– Смотри-ка, про Бога вспомнила, – пробасил один из конвоиров и стукнул ее в спину древком копья. – Замолчи лучше, пока мы не стали нарезывать с твоей шкуры ремни для наших штанов.
Одинокий всадник неожиданно выехал вперед. Конвой остановился.
– Что, если я куплю ее у вас? – спросил Гарт у того, что ехал впереди, вылитого титана.
– Купишь? Ха-ха! – рассмеялся тот. – А знаешь ли ты, сколько стоит эта штучка? Хватит ли у тебя денег? Если да – так и быть, покупай ее, а если нет, то проваливай подобру-поздорову, пока мы не изрубили тебя на куски и не бросили на пищу воронам.
Гарт сжал зубы. Потянулся было к рукояти меча, но сдержался: игра складывалась не в его пользу.
– Сколько же ты хочешь? – спросил он.
– Вдвое больше того, что даст нам за нее епископ.
– И много он вам даст?
– По два фунта на брата.
Гарт подсчитал: 20 фунтов, или 400 су. У него было в восемь раз меньше. И все же он решил рискнуть:
– Я дам вам пятьдесят су.
Предводитель снова засмеялся. Монахи молчали, хмуро глядя на незнакомца.
– А почему бы не пятьсот или, скажем, тысячу? – вопросил верзила.
– И все же это лучше, чем ничего, – ответил Гарт, – ведь епископ может обмануть. Тебе не приходило это в голову?
Главарь задумался. Переглянулся с остальными. Те по-прежнему молчали, с сомнением поглядывая на всадника.
– Он никогда нас не обманывает, – попробовал возразить предводитель, – а ведь мы выловили уже немало еретиков.
– На этот раз он может изменить своим правилам. Скажет, например, что такой товар не стоит и десяти медных су. Что станешь делать тогда? Кусать себе локти? С епископом не поспоришь, а пятьдесят все же больше, чем десять.
Детина тупо уставился на всадника, двигая челюстями, словно что-то жевал. Какая-то мысль, видимо, крутилась у него в голове, не давая покоя и заставляя глаза суживаться до щелей.
Тут высказался другой конвоир:
– Не валяй дурака, Дуболом! Парень прав. Не раз уже обманывал нас святой отец. Или ты забыл, как за простолюдина мы получили всего несколько турских оболов, а за ремесленника из Сен-Дени пятнадцать денье вместо сорока? Нынче не жирную ли плату хочешь за лису? Только и епископ не дурак: как же, станет он швырять фунты за девчонку! А не кинет тебе, как собаке, денье вместо су?
Тот, кого он назвал Дуболомом, все еще размышлял, покряхтывая. Глядя на него, Гарт подумал, что сейчас этот кабан полезет напролом. В самом деле, чего им терять: их десять, а этот всадник один. Так и вышло. «Кабан» гаркнул, одарив собеседника недобрым взглядом:
– Ты сначала покажи, есть ли у тебя деньги. В таком деле кто верит на слово?
Гарт, усмехнувшись, потряс перед глазами у всего отряда увесистым мешочком с серебром рыцаря Гуго де Каламера.
Глаза у предводителя вспыхнули алчным огоньком. Тронув коня, он протянул руку:
– Давай сюда, и можешь забирать эту потаскуху.
– Э, нет, сначала освободи девчонку, – сказал ему Гарт, – ведь мы ведем честную игру.
– Что? Ты не веришь мне? – выпучил глаза Дуболом. – Вздумал со мной торговаться? Коли так, тем хуже для тебя. Эй, вы там. – Он обернулся. – А ну-ка, поучите этого молодца уму-разуму да заберите у него мешок. Больно уж нахально он себя с нами ведет. Но, клянусь своим сапогом, это была его последняя выходка.
Сразу несколько всадников, блеснув лезвиями мечей, бросились на Гарта. Но он давно уже понял, что именно этим все и закончится, поэтому, круто развернувшись, дал шпоры коню, притворившись, что удирает. За ним устремилась погоня. Теперь ему ни за что нельзя было давать врагу приблизиться, иначе его могли достать стрелой. Стрелы пели у него за спиной, он слышал их, но знал: любая, попади она в него, будет уже на излете и не причинит ему вреда. Кольчуга сейчас спасала его и верный конь. Два союзника вырывали его из лап смерти.
Он обернулся на ходу. Четверо. Не отстают. Продолжают пускать стрелы. Хорошо, что он догадался в свое время защитить круп коня – резвого андалузского жеребца. Теперь этот конь мчал туда, куда направлял его всадник.