низшими» ветвями? Понять нетрудно. «Высшие» — это, конечно, привилегированные классы, «низшие» — люди физического труда.
Кровавая «практика» американского менделизма
Мрачными красками рисуют американские евгенисты рост душевных болезней в Америке. Четырнадцать тысяч слабоумных и эпилептиков было зарегистрировано в 1904 году. Через двадцать лет это число выросло втрое. А еще пять лет спустя оно составило шестьдесят с половиной тысяч.
Что из того, что именно эта четверть века — с 1904 по 1928 год — включала кризисы 1907 и 1921 годов и мировую войну — катастрофы, сопровождавшиеся падением жизненного уровня и обнищанием трудящихся воюющих капиталистических держав? Менделистам и дела нет до этих «внешних факторов». Накопление генов душевных болезней — вот в чем будто бы причина. Устранение «неполноценных» от размножения — вот задача.
Но обращение к науке не удовлетворяет «Журнал наследственности». «Знаете ли вы, чего вам стоит содержание этих людей? — обращается он к читателю. — 742 145 956 долларов, три четверти миллиарда, — вот какова стоимость содержания этой армии».
Пропаганда стерилизации «наследственно неполноценных» приняла в генетической американской литературе назойливо маниакальный характер. Унизительная и калечащая операция рекламируется как единственное средство спасения нации от вырождения.
Евгенист Леон Уитни в книге «Доводы за стерилизацию» доказывает, что чистая «зародышевая плазма» была, может быть, только у первых американских колонистов. В дальнейшем, вследствие беспрерывного расового смешения, она только обременялась бесчисленными вредными генами, ведущими к вырождению нации. Не менее десятка миллионов американцев должны быть путем стерилизации устранены от размножения, предлагает автор.
Этот дикий бред был бы смешон, если бы не был так отвратителен. И не только отвратителен, но и страшен. Ибо на основе этой пропаганды более чем в тридцати штатах Америки закон о стерилизации принят и действует.
Достаточно познакомиться с содержанием этого закона, чтобы совершенно ясно представить себе, против кого он направлен.
Наряду с эпилептиками, слабоумными и душевнобольными закон, принятый и действующий в штате Калифорния, предусматривает стерилизацию и некоторых категорий лиц, приговоренных к тюремному заключению.
Голос хозяина
Как-то в редакцию «Журнал наследственности» обратился с письмом некий мистер Форбс — бизнесмен из города Ворчестера в штате Массачузетс.
«Низшие классы, — говорится в письме, — отмеченные неполноценностью духа, размножаются быстрее высших, одаренных высокой интеллектуальностью. Настало время адвокатам евгеники дать знать о своем существовании и решиться наконец сделать какие-то шаги практического характера!»
Дело, как говорится, ясное. Почтенный бизнесмен прекрасно учитывает, что вся евгеническая программа направлена против этих «низших классов», активность которых в период кризиса 1929—1933 годов наделала, очевидно, господам капиталистам немало хлопот. В истории Америки это было трудное время. Двенадцать миллионов безработных — печальное свидетельство глубокого упадка хозяйства. Нищета, разорение, голод заявляли о себе полным голосом. Миллиардеры дрожали перед «голодными походами».
На голос своего хозяина поспешно отозвались самые матерые евгенисты: президент евгенической ассоциации Кэмпбелл, президент американского евгенического общества Перкинс, генетик Литтл, «маститый» евгенист Уитни.
Они с готовностью подтвердили, что оздоровление нации невозможно без устранения от размножения «неполноценных» элементов. Они указали на необходимость усиления «ведущего класса нации».
Евгеника — единственная область, где менделевская генетика нашла себе выход в «практику». Эта «практика» противоречит не только элементарной гуманности и чувству человечности: она находится в вопиющем противоречии с данными передовой науки, которая опровергает неизменность наследственности, доказывает возможность преобразования природы организмов путем изменения условий жизни. Но хозяевам буржуазной науки нет дела до фактов. Они поощряют менделевскую генетику именно за то, что она, извращая факты, толкует их в интересах реакционной политики.
На генетику человека устойчивый спрос. И можно поражаться развязности, с которой американские «мухолюбы», набирающиеся премудрости исключительно в пробирках с дрозофилами, делают выводы и заключения применительно к человеку.
Менделевская генетика верой и правдой поддерживает реакцию в ее борьбе против демократии. Она создает миф об отягощенности современного общества вымышленными генами всевозможных пороков и болезней. Она внушает обывателю сознание бессилия науки и страх перед вымышленной внутренней сущностью человека — неизменной наследственностью. Она запугивает американское мещанство кошмаром вырождения. Она требует осуществления человеконенавистнической евгенической программы.
За все это американские реакционеры прощают менделевской генетике то, что из ее так называемых «исследований» по изменчивости окраски ежевики или по наследственности окраски кожи у свиней сельскохозяйственная практика не получила ни одного дельного предложения.
И нет никакого сомнения, что от тех крох, которые Карнеги и Рокфеллеры уделят науке из своих миллиардов, награбленных у американского народа, немало перепадает и на долю менделевской генетики.
Наука «страха и ужаса»
Современная буржуазная литература, искусство, наука проникнуты гнетущим ощущением беспомощности перед стихийными силами природы и хаосом капиталистического мира. Это культура «страха и ужаса». Менделевская генетика не нарушает общего тона.
Наследственное вещество, заключенное, как в футляре, в смертной, телесной оболочке, — излюбленная тема популярных книг по генетике человека.
«Огромное большинство изменений генов-мутаций, — говорит лидер американских генетиков Меллер, — вредно по своему действию, так как выражает действие слепых сил на сложную организацию».
Менделевская генетика подчеркивает беспомощность человека перед этими слепыми силами.
«Гены неизменны, — говорят менделисты, — и человек бессилен их изменить». Только однажды за много тысяч лет меняется каждый ген. При этом возможными причинами таких изменений менделисты признают особые, сверхмощные факторы — лучи Рентгена, космические лучи, необычайно резкие колебания температуры.
Над этими «причинами» человек не властен. Мир пронизывается космическими лучами, потрясается молекулярными силами, свирепствующими при резких колебаниях температуры, — все это, по мнению менделистов, отягощает «зародышевую плазму» накоплением различных генов, несущих зачатки новых уродств. «Мы все обременены бессчетными безнадежными мутациями», — говорит Меллер.
Неизменные гены, унаследованные от бесконечного ряда предков и готовые проявить себя в каждом новом поколении уродствами, пороками развития, болезнями, создают у читателя беспокойство и неуверенность в прочности существования.
Менделевская генетика и фашизм
Россказнями о борьбе за «жизненное пространство» германские фашисты стремились оправдать свое вторжение в соседние страны. Болтовню об «угрозе перенаселения», не имеющую ничего общего с наукой, мы находим и в американской биологической литературе. Это — яркое выражение связи менделевской генетики с идеологией империализма.
Мир никогда не забудет преступлений, совершенных германским фашизмом.
В своих зверствах и насилиях фашизм опирался на лжеученых, которые вещали о «новой эре», якобы начавшейся с приходом Гитлера к власти. Политическая программа фашизма включала в качестве неотъемлемого элемента напыщенный бред о расах как о движущих силах истории.
Германский расизм в лице своих холопов — Гюнтера, Фишера, Ленца, Юста, прозябавших до 1933 года в мюнхенском захолустье, — восторженно приветствовал фашистский переворот в Германии. Расовая политика фашизма, выражающая его империалистическую сущность, нашла пылкую поддержку мракобесов с учеными званиями. В числе «наук», включившихся в разработку «политической биологии» фашизма, на первом месте стояла менделевская генетика.
Перед ней были поставлены задачи — развивать тезис о наследственной обусловленности расовой природы человека, тезис о наследственной предопределенности «высших» и «низших» рас, тезис об охране «нордической», «арийской» расы от вырождения.
Десятки изданий, начиная от популярных журналов «Народ и раса», «Обновленный народ», «Новая Германия» и кончая сугубо специальными «Вестниками» всевозможных естественных наук, на все лады склоняли эти тезисы, отравляя сознание немецкого обывателя ядом расизма.
Во второй мировой войне фашизм выступал вооруженный не только самолетами и танками. Его идейным оружием были бредовые вымыслы о «праве» германской расы, «расы господ» на подчинение и угнетение «низших» рас, то есть романских, славянских и других народов. Эти вымыслы нашли своих защитников среди германских менделистов. Свойства «высших» и «низших» рас сделались излюбленным предметом специальных псевдонаучных изысканий. Шли годы, накапливался хлам расистской пропаганды, нагло извращались факты.
Весь этот хлам бережно собирают за океаном и, наскоро отремонтировав, ставят на службу расистскому мракобесию. Американский расизм, базирующийся на менделевской генетике, вступает в открытую войну с лозунгами демократии. Он отравляет теперь сознание американского мещанства, воспитывая в нем звериный шовинизм, расовую нетерпимость, презрение к культуре других народов.
Американским менделистам невозможно скрыть свое кровное родство с гитлеровскими учеными-изуверами, покрывшими себя позором в глазах всего прогрессивного человечества.
В генетической американской литературе и в первую очередь в «Журнале наследственности» отразились симпатии американских менделистов к гитлеровской расовой политике.
Менделевская генетика, евгеника, расизм и пропаганда империализма в настоящее время неотделимы.