Кэйго ХигасиноДетектив Галилей — 4Муки Галилея
Часть 1. Падение
1
Накрапывавший ещё недавно дождь, похоже, стих.
«Везёт мне сегодня», — обрадовался Рэйдзи Мицуи, слезая со своего грузового мотороллера. Судьба понемногу ему подыгрывала. Несколько заказов пришлось везти в самый разгар ливня, но во всех домах имелись подземные стоянки, и по дороге до квартиры на пиццу не попало ни капли.
Та, конечно, лежала в коробке, и всё же таскаться с товаром под дождём, тем более с едой, — занятие не из приятных. Ещё и сам промокнешь. Кому такое понравится?
Мицуи запер мотороллер, прихватил коробку с пиццей и уже собрался идти, как ему в лицо уткнулся раскрытый купол большого зонта. Пицца едва не выпала у него из рук.
Он невольно вскрикнул, но мужчина, державший зонт, лишь молча зашагал прочь. На нём был тёмный костюм. С виду — типичный клерк. Видимо, он не заметил, что дождь прекратился, и не сложил зонт. И потому, наверное, ничего не видел перед собой.
— А ну-ка постой! — на ходу крикнул Мицуи, догоняя мужчину, и схватил его за руку, в которой тот держал портфель.
Мужчина обернулся. Недовольно сдвинул брови. Грозным он не выглядел, и Мицуи решил поставить его на место:
— Врезался в человека — и бежать? Я чуть товар не выронил!
— О… Виноват, — сказал мужчина и отвернулся, собираясь идти дальше.
— «Виноват»? И это всё извинение?!
Мицуи прищёлкнул языком и в тот же миг краем глаза уловил нечто странное. Какую-то чёрную тень, стремительно пролетевшую сверху вниз.
Вслед за тем раздался тяжёлый, гулкий удар. Он повернулся и увидел, что на дороге рядом с домом распласталась чёрная фигура. Женщина, проходившая мимо как раз в этот момент, взвизгнула и попятилась назад.
Мицуи опасливо подошёл поближе. Завизжавшая женщина стояла на месте, прячась за фонарным столбом.
Чёрная фигура на дороге определённо выглядела как человек. Только руки и ноги были выгнуты под неестественными углами. Разметавшиеся длинные волосы закрывали лицо. Возможно, это было и к лучшему. Оттуда, где находилась голова, медленно вытекала какая-то жидкость.
Со всех сторон послышался шум. Мицуи наконец осознал, что вокруг собралась толпа.
— Самоубийство? — произнёс кто-то. Только тогда Мицуи понял, что же произошло.
В первый момент его захлестнуло нервное возбуждение: «Это ж офигеть как круто! Такую штуку взаправду увидеть!» Он уже предвкушал, как расскажет обо всём приятелям и как они это воспримут.
И всё же Мицуи не стал подходить к мёртвому телу вплотную. Он бы и хотел рассмотреть его получше, но боялся.
«Вызовите скорую! Сообщите в полицию!» — зазвучали голоса. Собравшиеся вокруг, наверное, не видели момент падения и потому в какой-то мере сохраняли спокойствие.
Возбуждение Мицуи также понемногу улеглось. Одновременно с этим он вспомнил о своём драгоценном грузе.
«Не до того сейчас, сперва доставка!» — сжимая пиццу в руках, он бросился бежать.
2
Местом происшествия была квартира в многоэтажном жилом доме. Две спальни, гостиная, столовая и кухня. Причём площадь гостиной — никак не меньше четырнадцати татами[1]. Да и в других комнатах в европейском стиле места хватало.
«Даже одиноко живущие женщины обустраиваются по-разному», — подумала Каору Уцуми, вспоминая собственную квартиру. Возможно, впрочем, та казалась тесной потому, что в ней редко убирались. Каору уже и не помнила, когда последний раз её пылесосила.
Здесь же царил строгий порядок. На дорогом с виду диване лежали лишь две круглые подушки, возле телевизора и на книжных полках не было ничего лишнего. Особенно впечатлял совершенно пустой обеденный стол — свой Каору таким представить не могла.
Пол, разумеется, также сиял чистотой. Около стеклянной балконной двери остался стоять пылесос, но им, наверное, пользовались каждый день и потому никуда не прятали. Неуместно смотрелась разве что кастрюля, лежавшая рядом с пылесосом. Слетевшая с неё крышка откатилась к телевизору.
«Может, погибшая как раз начала готовить?» — подумала Каору и заглянула на кухню. Возле мойки стояла бутылка оливкового масла. В сушилке отлёживались алюминиевая миска, кухонные ножи и маленькие тарелки. В ёмкости для мусора внутри мойки валялись шкурки от помидоров.
Каору открыла дверцу холодильника. Первое, что бросилось в глаза, — большое блюдо с помидорами и сыром. Рядом с ним лежала на боку бутылка белого вина.
«Должно быть, собиралась с кем-то выпить», — подумала Каору.
Жительницу квартиры звали Тинацу Эдзима. Тридцать лет, сотрудница банка. По фотографии на водительских правах она производила впечатление человека мягкого и покладистого, но Каору предположила, что на самом деле погибшая была женщиной волевой и расчётливой. Не всякий обладатель круглого лица и застенчивого взгляда оказывается простодушным добряком.
Каору вернулась в гостиную. Там сновало несколько следователей: то выходили на балкон, то входили обратно. Она решила подождать, пока их активность поутихнет. По её твёрдому убеждению, увидевший что-то раньше других ничего не выигрывал. А неуёмное желание мужчин быть во всём первыми она считала ребячеством.
Каору подошла к тумбочке у стены. В стойке сбоку от неё торчало несколько журналов. Осмотрев их, она выдвинула ящик тумбочки. Там оказалось два фотоальбома. Она аккуратно, не снимая перчаток, их перелистала. В одном, по-видимому, были снимки со свадьбы кого-то из сослуживцев. Во втором с вечеринок и каких-то мероприятий па работе. Почти на всех фотографиях Тинацу Эдзима позировала вместе с другими женщинами и ни на одной — вдвоём с мужчиной. Когда Каору убрала альбомы и задвинула ящик, к ней вернулся её старший коллега, Сюмпэй Кусанаги. Вид у него был кислый.
— Ну что? — спросила она.
— Толком ничего и не скажешь. — Кусанаги выпятил нижнюю губу. — Хотя, по-моему, это самоубийство. И следов борьбы нет.
— Да, но входная дверь не заперта!
— Знаю.
— Мне кажется, если бы она была в квартире одна, то заперлась бы.
— Решивший покончить с собой способен на самые странные поступки.
Каору посмотрела на своего коллегу-следователя и отрицательно покачала головой:
— Я считаю, что человек придерживается заученного поведения, в каком бы состоянии он ни находился. Открыть дверь, войти в квартиру, закрыть дверь, запереть замок… Это превращается в привычку.
— Не у всех же без исключения.
— Не представляю, чтобы у живущей одной женщины могло быть иначе, — с лёгким нажимом сказала Каору, и Кусанаги обиженно замолчал. Затем, словно бы взяв себя в руки, почесал нос и сказал:
— Хорошо, послушаем твоё мнение. Почему дверь не заперта?
— Очень просто. Потому что кто-то вышел из квартиры и не запер её за собой на ключ. Иначе говоря, в квартире был кто-то ещё. Полагаю, любовник погибшей.
Кусанаги удивлённо вздёрнул бровь:
— Смелое предположение!
— Думаете? А вы заглядывали в холодильник?
— В холодильник? Нет.
Каору пошла на кухню, открыла холодильник, достала оттуда блюдо и бутылку вина. И принесла Кусанаги.
— Не стану отрицать: сидя дома в одиночестве, женщины, бывает, пьют вино. Но так красиво раскладывать при этом закуски им незачем.
Над переносицей Кусанаги пролегла глубокая складка. Он поскрёб голову:
— Завтра утром вроде как намечено совещание в местном полицейском участке. Сперва заглянем туда. К тому времени должны бы уже прийти результаты вскрытия. После того и продолжим спор. — Он махнул ладонью перед лицом, будто отгоняя муху.
Когда Каору, следуя за своим старшим коллегой, уже собиралась уходить, её взгляд упал на картонную коробку, стоявшую на обувной тумбочке в прихожей. Она замерла, так и не надев туфли.
— Ты чего? — спросил Кусанаги.
— Что это такое?
— Похоже, посылка.
— Ничего, если я открою?
Коробка всё ещё была обмотана клейкой лентой.
— Не трогай. Местный следователь её потом проверит.
— Хотелось бы прямо сейчас. Может, спросить разрешения?
— Уцуми, — Кусанаги нахмурился. — Не привлекай к себе лишнего внимания. На тебя и так таращатся…
— Таращатся?
— Я не в том смысле… Ты у всех на виду. В общем, умерь немного свой пыл!
Каору кивнула, а сама подумала: «Как это понимать?» Хочешь не хочешь, но ей приходилось мириться с подобными непостижимыми загадками, и началось это отнюдь не вчера.
Когда утром она приехала в полицейский участок Фукагавы, её уже ждал насупленный Кусанаги. А вместе с ним — их начальник, Мамия.
— Благодарю за службу, — с суровым видом сказал он, посмотрев на Каору.
— Господин инспектор… Почему вы здесь?
— Вызвали. Дело поручено нам.
— Дело?..
— Возникло подозрение, что это убийство. В квартире найдено орудие преступления, которым, как полагают, жертву ударили по голове. Штаб совместной следственной группы будет организован здесь.
— Орудие преступления? И что же это?
— Кастрюля. С длинной ручкой.
— А! — Каору вспомнила лежавшую на полу кастрюлю. — Так вот в чём дело…
— На днище нашли незначительные следы крови жертвы. Погибла она от удара или только потеряла сознание, в любом случае после этого убийца сбросил её с балкона. Живут же на свете такие изверги!
Слушая пояснение, Каору украдкой посмотрела на Кусанаги. Тот, словно избегая её взгляда, отвернулся и притворно кашлянул.
— Преступник, наверное, мужчина? — спросила Каору у Мамии.
— Уж это как пить дать. Женщине такое не под силу.
— Нашли только орудие преступления?
— Есть следы стёртых отпечатков пальцев. На ручке кастрюли, на столе и на ручке двери.
— Раз стёрли отпечатки, значит, это не ограбление.
Грабители бы орудовали в перчатках.
— Будем считать, что жертва знала преступника. И в качестве орудия преступления он использовал то, что подвернулось под руку. Кошелёк и банковские карты на месте, пропал только мобильный телефон.