— Встать, опираясь на трость, я ещё могу. А вот ходить… Разве что пару-тройку шагов.
— А руки?
— Паралич в левой пока прошёл не до конца. Но за счёт реабилитационных процедур я довольно хорошо её разработал. — Томонага пошевелил пальцами.
— Вы бываете где-нибудь?
— К сожалению, крайне редко. За последний год ни разу не выбирался из дома. Но то, что я сижу в четырёх стенах, меня не особо беспокоит. Я переживаю за Намиэ. Из-за меня она не может спокойно куда-нибудь съездить. Хотя я ей говорил: поезжай, развейся, ничего со мной не случится.
— Значит, госпожа Намиэ неотлучно находится здесь?
— До того, как я заболел, она работала в издательстве. Однако из-за меня ей пришлось уволиться. И я не могу себе этого простить.
— Я же просила, не говори так! — нахмурилась Намиэ, а затем повернулась к Каору. — Я не осталась совсем без работы — выполняю переводы на заказ. И дома у меня это получается лучше, чем в офисе.
Казалось, она пытается убедить слушателей, что вполне довольна своей нынешней жизнью.
— Может, хватит? — тихо спросил Кусанаги у Каору.
— Простите, ещё один вопрос. — Она подняла указательный палец. — Мать госпожи Намиэ скончалась десять лет назад. Вы не рассматривали возможность удочерить госпожу Намиэ?
— Рассматривал. Но сделать этого не мог.
— Почему?
— По-моему, ответ очевиден. Для удочерения требуется согласие моей законной супруги. А она бы его никогда не дала.
— Но ведь и её уже нет в живых…
— Уцуми, — неожиданно вмешался в разговор Юкава. — Личные обстоятельства складываются по-разному. Предлагаю воздержаться от излишне назойливых вопросов, пока ответы не понадобятся для расследования.
— О… Прошу прощения. — Каору втянула голову в плечи и поклонилась.
Томонага и Намиэ смущённо молчали.
Покинув особняк Томонаги, следователи отправились домой на «Паджеро» Каору: она за рулём, Кусанаги пассажиром. Юкава сказал, что ещё ненадолго задержится у своего учителя. Кажется, у него был зарезервирован номер в бизнес-отеле неподалёку.
Кусанаги доложил Мамии о продвижении дел по мобильному телефону. Повесив трубку, он шумно выдохнул:
— Завтра с утра отметимся в главке, после чего поедем на совещание в здешнюю полицию. Обсудим результаты вскрытия, а затем наметим план дальнейших действий. Осмотр места преступления проведём вместе е пожарными.
— Сперва следовало бы проверить связи погибшего.
— Пожалуй. Судя по словам отца, у того немало скелетов в шкафу. Ими стоит заняться.
— А что вы думаете по поводу отказа?
— Отказа от чего?
— От того, чтобы удочерить госпожу Намиэ. Может, это всё и ерунда, но ведь нечасто услышишь, чтобы Юкава-сэнсэй так резко кого-то отчитывал.
— А, ты об этом. По-моему, всё более-менее очевидно.
— Не поясните?
— Сама посуди. Что бы там ни было, Томонага и Намиэ — мужчина и женщина, не состоящие в кровном родстве. После смерти её матери она живёт с ним под одной крышей вот уже десять лет. Как тут не зародиться иным чувствам?
— Хотите сказать, они состоят в любовных отношениях?
— Так мне показалось. И он её не удочеряет, потому что хочет на ней жениться. Юкава тоже это заметил и потому так тебя оборвал. Возможно, старик в инвалидном кресле и девушка немного за двадцать плохо подходят друг другу, но для посторонних отношения мужчины и женщины всегда загадка.
Светофор впереди по дороге переключился на красный. Каору нажала на тормоз, подождала, пока машина остановится, затем покачала головой:
— Я в этом сомневаюсь.
— Почему?
— Потому что у госпожи Намиэ есть любовник на стороне.
— Любовник? И как ты это поняла?
— По кольцу на среднем пальце левой руки.
— Разве она носит кольцо?
— Новое, от «Тиффани». Полагаю, недавний подарок от её мужчины.
— А чем докажешь, что её мужчина — не Томонага?
— Тем, что он последний год не выходил из дома.
— О!.. — не удержался от восклицания Кусанаги. Сигнал светофора сменился на зелёный, и Каору сняла ногу с педали тормоза. — Может, она сама себе купила.
Каору, глядя перед собой, покачала головой:
— По-моему, такие украшения женщины сами не покупают. Они существуют для того, чтобы их дарили мужчины.
— Вот как? Поразительно, какие тонкости способен подметить женский взгляд! — сказал Кусанаги тоном, в котором смешались восхищение и насмешка.
— Это плохо?
— Наоборот, в работе следователя это огромное преимущество. Но я могу только посочувствовать мужчине, который женится на такой, как ты. Любая его измена вскроется в два счёта.
— Полагаю, вы меня хвалите. Спасибо.
— Не за что.
Впереди из темноты возник указатель съезда на скоростную автостраду.
5
Намиэ открыла буфет и достала бутылку коньяка.
— Но только чуть-чуть! — сказала она.
— Да, конечно. — Юкимаса кивнул. — И только сегодня. Должен же я предложить Юкаве рюмочку, раз он наконец приехал.
— Сэнсэй, за меня не беспокойтесь. — Сидевший напротив него Юкава коротко махнул рукой.
— Слушай, я хочу выпить. Твой приезд — только предлог. Тебе, может, это в тягость, но уж составь мне компанию. Всё равно сегодня не уснуть.
— Да я, в общем, не возражаю.
Намиэ выставила перед ними два бокала и разлила коньяк. По комнате поплыл густой, сладкий аромат.
— Что ж, тост за новую встречу будет не к месту, — пряча лёгкую улыбку, сказал Юкимаса и пригубил коньяк. — Язык вяжет, но как же вкусно!
Намиэ тоже присела на стул. Налила себе из чайника чёрного чая.
— Я не знал, что ваш сын вернулся домой, — сказал Юкава.
— У меня не было ощущения, что он вернулся. У него, скорей всего, тоже. Мы были друг другу чужими. Кровное родство не делает людей семьёй, если у них нет родства душ. Ты так не считаешь?
— Я в этом не разбираюсь.
— Потому что другие люди тебе безразличны. Так давно повелось. — Плечи Юкимасы чуть дрогнули, и он повернулся к Намиэ. — Ясуда и Имура, конечно, тоже небесталанные, но до Юкавы им далеко. Его называли гением. Да и сейчас, должно быть, называют.
— Не говорите так.
— Да, тебе это никогда не нравилось. Намиэ, знаешь, какое качество необходимо выдающемуся исследователю?
— Серьёзное отношение к делу? — немного подумав, ответила она.
— Тоже пригодится, но это не всё. Иногда и несерьёзный подход ведёт к великим открытиям. Необходимым качеством исследователя является цельность. От исследователя требуется быть свободным от любого влияния извне, его мысли должны быть чисты, как белый лист без единой капли краски. Звучит просто, но на деле добиться этого очень сложно. Ведь работа исследователя схожа с постепенным строительством башни из камней. Продвигаясь к цели, он старается сделать её выше. Разумеется, он верит, что сложил башню правильно. Убеждён, что нигде не ошибся. Но иногда это играет роковую роль. Если вдруг возникают сомнения: «На том ли месте лежит первый камень? А камень ли это вообще?» — редко кто способен разрушить всю постройку. Ведь от своих достижений так легко не откажешься. Так что быть цельным — тяжкое бремя, — сказал Юкимаса, сопровождая слова лёгкими взмахами сжатой в кулак левой руки.
Намиэ уже давно не случалось видеть, чтобы он говорил так страстно. Едва ли он успел опьянеть, так что его взвинченное состояние, скорее всего, было вызвано смертью Кунихиро.
— Вот Юкава, сколько бы упорного труда он ни вложил в своё творение, сносил всё под корень при малейшем сомнении. Взять, к примеру, поиск монополей!
— Вы помните? — криво усмехнулся Юкава и отпил глоток коньяка.
— Ты ведь знаешь, что у магнита есть северный и южный полюса? — начал объяснять Юкимаса, глядя в лицо Намиэ. — Они всегда существуют парами, и каким маленьким ни сделай магнит, нельзя получить отдельно северный полюс и отдельно южный. Однако считается, что на уровне элементарных частиц это возможно, и такая частица, пока ещё не обнаруженная, уже получила название «магнитный монополь». Во время учёбы в аспирантуре Юкава необычайно заинтересовался этой темой и методом проб и ошибок пытался доказать существование монополей. Он применил весьма оригинальный подход, и даже привлёк внимание профессоров.
— Но, должно быть, никто из них не верил, что я добьюсь успеха. Чего ждать от какого-то аспиранта там, где не хватило объединённых усилий учёных со всего мира?
— Откровенно говоря, я тоже не верил. Считал, что задача неподъёмная.
— И я полностью оправдал оказанное мне недоверие, — невесело улыбнулся Юкава, посмотрев на Намиэ. — Потратил больше года на создание своей теории, но допустил грубую ошибку в её базовых положениях. Вся диссертация насмарку.
— Меня восхитило его мужество. Обычно люди не признают своих ошибок, заходя всё дальше в тупик. Я знаю не одного и не двух исследователей, разбазаривших колоссальное количество времени. Но Юкава поступил иначе. Он с лёгкой душой расстался с мечтой найти монополи, а весь свой наработанный опыт применил в совершенно иной области. И предложил новый способ усиления намагниченности магнитных материалов. Ко всеобщему удивлению. Специалист по квантовой механике — и вдруг полез в технологии магнитной записи!
— Да, выскочил как чёрт из табакерки. Если честно, это я от отчаяния.
— И название своему методу он дал неординарное — «магнитная шестерня». Признайся, ты ведь рассчитывал, что он тебя озолотит, когда получал на него патент?
— Да, в общем, нет…
— Не может быть, чтобы не рассчитывал. Предложения от американских компаний хлынули рекой! — Округлив глаза, Юкимаса повернулся к Намиэ.
— О-о… — протянула она, глядя на Юкаву.
— Но в итоге ни одна не заключила со мной контракт. Им стало известно, что на применение этой технологии накладываются очень жёсткие ограничения.
— Очень жаль. С другой стороны, японской физике повезло. Если бы ты сорвал большой куш и бросил исследовательскую работу, научный мир лишился бы ценнейшего таланта.