— Что это?..
— Типичное устройство для проверки лозоходцев. Если я решу, что это необходимо, проведём опыт. По одной из труб пустим воду и предложим с помощью биолокации определить, по какой именно. При этом сделано так, что звука воды не слышно. — Юкава резко повернулся к Каору. — Что ж, веди свою самозваную прорицательницу.
— Сейчас.
Она вышла в коридор. Хадзуки стояла у окна и смотрела на улицу.
— Хадзуки! — окликнула Каору. — Ты готова?
Но девочка не ответила. Так и осталась стоять спиной к Каору. Когда та уже собралась позвать её снова, Хадзуки пробормотала:
— Так просторно…
— А?
— В институтах просторные дворы. Совсем не такие, как в нашей школе.
— Здесь — да. Но институты бывают разные.
Хадзуки наконец обернулась:
— Вы тоже окончили институт?
— В общем, да. Правда, не такой большой.
— Вот как? Ну разумеется. Сейчас не стать следователем, если нет высшего образования.
— Это не так. Есть и те, кто окончил только старшую школу.
— Но им наверняка приходится туго. По сравнению с выпускниками институтов. Повышают позже других и всё такое?
— Как и в обычной компании или в государственном учреждении.
— Так и знала, — пробормотала Хадзуки, а затем с вызовом посмотрела на Каору. — А я не хочу поступать в институт. Даже среди тех, кто закончил институт, полно дураков. Закончу старшую школу и буду вкалывать как проклятая. И никогда не уступлю всяким там обладателям дипломов.
— С таким настроем ты не пропадёшь, — улыбнулась Каору. — Ну что, поговоришь с Юкавой-сэнсэем?
— Да, — ответила Хадзуки.
Внимательно изучив маятник, сделанный из кристалла, Юкава удовлетворённо кивнул и вернул его Хадзуки. Они сидели друг напротив друга за столом, а Каору примостилась на стоящем чуть в стороне металлическом стуле.
— Качественный кристалл. Как он к тебе попал? — спросил Юкава.
— Бабушка подарила, когда мне было пять лет. Мама моего умершего папы.
— Бабушка ещё здравствует?
Хадзуки покачала головой:
— Умерла почти сразу, как подарила кристалл. Она болела и уже не вставала с постели. Наверное, поняла, что ей недолго осталось, и решила передать его мне.
— И тогда же она объяснила про биолокацию?
— Да. Кристалл, насколько я знаю, передавался из поколения в поколение. Но слово «биолокация» она не говорила.
— А как она это называла?
— Прабабушка, когда её учила, назвала это «Мидзугами-сама».
— Мидзугами-сама… То есть «дух воды». Понятно. — Судя по виду, объяснение Юкаву вполне устроило.
— Что это? — рискнула спросить Каору.
— В полном соответствии с названием — дух, связанный с водой. А что может быть для земледельцев дороже воды? В древности земля, откуда она проистекает, считалась священной. Наверное, прабабушка девочки называла кристалл духом воды, потому что в прошлом его применяли для поиска источников. — Тут Юкава вновь обратил свой взгляд на Хадзуки. — Как давно ты пользуешься маятником?
Она ненадолго задумалась:
— Честно сказать, не помню. Я и не заметила, как к нему привыкла.
— Когда ты его используешь?
— Определённых правил нет. Бабушка сказала: используй, когда не знаешь, как следует поступить, или когда тебе нужен ответ на какой-то вопрос.
— Ты веришь любому ответу, полученному от маятника?
— Конечно! Для того и спрашиваю.
— Тебе не приходило в голову, что он может дать неправильный ответ?
— Нет. Если сомневаешься, он не отвечает.
— И не было случая, чтобы он ошибся?
— Нет.
— Ни разу?
— Ни разу. — Девочка не сводила с лица Юкавы немигающего взгляда.
Физик тяжело вздохнул:
— Есть ли вопросы, на которые он не способен ответить?
— По-моему, нет.
— Значит, пока у тебя есть маятник, ты можешь узнать всё что угодно. Погоду на завтра или ответы на экзамене, — шутливым тоном сказал Юкава, словно её поддразнивая.
Но Хадзуки, судя по всему, его слова не задели — она едва заметно улыбнулась. Не без горечи, как показалось несколько удивлённой Каору.
— Бабушка мне сказала: «Не используй маятник из жадности». Например, для предсказания результатов скачек или лотереи. — Тут Хадзуки легонько пожала плечами. — Но признаюсь, один раз я попыталась узнать задачи для контрольной.
— И как прошло?
Девочка помотала головой:
— Не получилось. Он мне отказал.
— Отказал?
— Когда используешь маятник, есть обязательный первый шаг. Надо спросить: правильно ли то, что я собираюсь сделать? «Я хочу узнать задачи, которые будут на контрольной, правильно ли я поступаю?» — так я спросила. Маятник ответил: «Нет». И я подумала: значит, этого делать нельзя, и больше не спрашивала.
Юкава изумлённо раскрыл глаза и откинулся в кресле. Мельком глянул на Каору и снова посмотрел на Хадзуки.
— Значит, когда ты решила найти останки собаки, ты тоже сперва спросила у маятника, правильно ли поступаешь?
— Верно.
— И он ответил «Да»?
— Да.
— А как именно ты действовала потом?
— Сначала мысленно представила то, что хочу найти. Это было несложно, собаку из того дома я видела много раз.
— Ты могла бы описать собаку так, чтобы и я мог её представить?
После вопроса Юкавы Хадзуки несколько раз моргнула. Каору показалось, что у девочки впервые за весь разговор закрались какие-то сомнения.
— Густо-чёрная шерсть, часто лает. Смотрит на тебя так, будто сейчас укусит. Уши торчком, из пасти торчат клыки. Как-то так.
— Представила, а дальше?
— Вышла из дома и пошла, спрашивая у маятника направление.
— А про эти твои действия не надо было спрашивать, правильно ли ты поступаешь?
— Тоже надо было.
— И ты спрашивала всякий раз, когда выходила на развилку?
— Да, — тихо ответила Хадзуки.
Юкава смотрел на неё, скрестив руки на груди:
— В последнее время для чего ещё ты использовала маятник? Пусть даже это не связано с делом.
Хадзуки смущённо потупилась, но всё же собралась с духом и подняла голову:
— Мальчик на год старше предложил с ним встречаться. Он мне давно нравился, и я подумала: почему бы не согласиться? Но потом мне показалось, что у меня нет времени на развлечения, и я спросила у маятника. Тот ответил, что лучше не надо. И я мальчику отказала.
Слушая её, Каору не могла не удивиться. Она и не подозревала, насколько девочка доверяет маятнику.
— Ты об этом не жалеешь? — спросил Юкава.
— Нисколько. Ведь прошло совсем немного времени, и я увидела, что он ходит на свидания с другой девочкой. По-моему, если у них сложится, всем будет лучше. У меня на носу экзамены, так что маятник дал правильный ответ, — с улыбкой сказала Хадзуки, а потом убеждённо закончила: — Маятник всегда прав.
Юкава расплёл руки и хлопнул себя по коленям:
— Спасибо. У меня больше вопросов нет.
— И всё? — обескураженно спросила Хадзуки. — Вы не будете ставить опыты?
— Обойдёмся без них. Разговора вполне достаточно. — Юкава повернулся к Каору. — Отвези её домой.
— Хорошо, — сказал она и встала.
— Интересно, профессор мне поверил? — сидя в машине Каору, пробормотала Хадзуки. — Когда я рассказываю взрослым о маятнике, они всегда говорят, что это жульничество или самообман.
— Он никогда не делает выводов, не имея веских оснований.
— Правда?
Отвезя девочку домой, Каору отправилась обратно в Университет Тэйто. Об этом попросил Юкава — шепнул ей на ухо, когда она выходила из лаборатории.
— Почему вы не провели опыт? — спросила Каору, не успев переступить порог.
— Я же сказал: проведу, если решу, что это необходимо. Поговорив, я пришёл к заключению, что необходимости нет.
— Почему?
— Начну с выводов: она врёт. Останки собаки она нашла безо всякой биолокации. Девочка знала, где они, ещё когда выходила из квартиры.
— Что позволяет вам так утверждать?
— По её словам, выйдя из дома, она спрашивала у маятника, куда идти. По-хорошему, тут не обойтись без определённой подготовки. Надо заглянуть в карту и в общих чертах наметить район поисков. Иначе как понять, что туда можно добраться пешком?
— О! — открыла рот Каору.
— Я спросил: «Когда ты решила найти останки собаки, ты тоже сперва спросила у маятника, правильно ли поступаешь?» Она ответила: «Верно». Заметь — «останки собаки». Иначе говоря, она знала, что собака мертва.
Этот диалог запомнился и Каору. Она прозевала явное противоречие и теперь корила себя за невнимательность.
— Но если так, почему она не пошла прямиком туда? Я точно видела, как она время от времени останавливается, садится на корточки и что-то делает.
— Я думаю, здесь ей стоит поверить. Она разговаривала с маятником. Но спрашивала не о направлении. На каждой развилке она решала, следует ли ей вообще идти дальше.
— Шла — и сомневалась, идти ли?
— Именно так. Мне кажется, у неё были основания предполагать, где находятся останки собаки. Но обратиться в полицию она не могла. Её что-то удерживало. Поэтому она решила для начала удостовериться сама. Но и для этого требовалась недюжинная отвага. Поэтому по дороге девочка несколько раз спрашивала у маятника: правильно ли я поступаю, идти ли мне дальше?
— И что же её удерживало?
— Примерь на себя. Предположим, ты обнаружила некую важную для дела улику. Нечто, что может вывести на настоящего преступника. И всё же ты сомневаешься, рассказывать ли полиции. Каковы могут быть причины?
Каору погрузилась в размышления. И вскоре нашла один ответ:
— Настоящий преступник — мой знакомый…
— Вот! — Юкава кивнул. — Девочка подозревает кого-то из ближайшего окружения. И когда она задумалась, где этот человек мог бы спрятать мёртвую собаку, то вспомнила о той свалке.
— Попробую её разговорить. — Каору поднялась на ноги.
— Не надо. Полагаю, преступника можно отыскать проще, — сказал Юкава. — На нём есть отметина.
8
Тосикадзу Усуи, начальника Кимико Масэ и одновременно — её любовника, арестовали на третий день после того, как Каору свозила Хадзуки на встречу с Юкавой. Слитки обнаружили в его квартире за потолочными панелями, и потому чистосердечного признания долго ждать не пришлось.