Взгляд Татары был сосредоточен на каком-то документе. Он поднял глаза и посмотрел на Мамию:
— Вы ввели их в курс дела?
— Пока нет. Решил, что негоже, если нас кто-то услышит.
— Что ж, разумно. — Татара положил лист бумаги на стол. — Итак, это письмо прислали начальнику первого отдела. Перед вами копия. Оригинал сейчас исследуют криминалисты.
— Позвольте посмотреть, — сказал Кусанаги и протянул руку. Каору заглянула сбоку.
На бумаге виднелись ряды символов, очевидно, напечатанных на принтере. Когда Каору прочитала весь текст, у неё перехватило дыхание.
Письмо было таким:
«Дорогие мои сотрудники управления полиции Токио.
Я обладаю рукой дьявола. С её помощью я могу уложить в могилу любого, кого только захочу. Полиция ничем не сможет мне помешать. Ведь рука дьявола недоступна человеческому взору. Вам придётся признать, что жертву сгубил несчастный случай.
Обращаюсь к тем глупцам, кто сочтёт моё предостережение розыгрышем. Для начала в ближайшие несколько дней я проведу демонстрацию. Вы узнаете, на что я способен. А затем наше с вами сражение развернётся в полную силу.
Если вы сочтёте, что сами не справитесь, разрешаю вам, по вашему обыкновению, призвать на подмогу доцента Ю. из университета Т. Сойдёмся в бою и проверим, кто из нас поистине гениальный учёный. Будет интересно.
Доценту привет.
Рука Дьявола»
Кусанаги отложил лист бумаги:
— Что это?
— Говорю же — письмо начальнику отдела. Пришло сегодня утром по почте. Штемпель центрального почтамта Токио, отправлено, как предполагается, вчера днём. Адрес на конверте также отпечатан на принтере. Мы попросили криминалистов определить точнее, какой принтер использовался и какая программа обработки текста, — сказал Татара, не сводя глаз с Кусанаги, а затем перевёл взгляд на Каору. — Хочу узнать ваше мнение. Что вы думаете об этом письме?
Каору переглянулась с Кусанаги. На его лице отразилось замешательство.
«Тут мы с ним схожи», — подумала она.
— Пижонское послание, — произнёс Кусанаги. — Прямо-таки Двадцатиликий Демон[16] писал.
— Так, по-вашему, это просто розыгрыш?
— Нет. — Кусанаги покачал головой. — Текст, конечно, пижонский, но, насколько могу судить, на обычный розыгрыш это не похоже.
— Основания?
— Тех, кто устраивает розыгрыши для полиции, обычно забавляет и развлекает её реакция. Например, они предупреждают о готовящемся преступлении: мол, в таком-то учреждении заложена бомба. А затем потешаются, глядя на поднявшуюся кутерьму. Но в этом письме ничего подобного нет. Также не выдвигается никаких требований. Полиции нечем ответить. Я уверен, что писавший и сам это понимает. А если полиция никак не реагирует, то и розыгрыш теряет смысл.
Татара кивнул, затем снова посмотрел на Каору:
— Послушаем молодёжь. Ты что думаешь? Тоже считаешь, что это не розыгрыш?
— Честно сказать — не знаю. Но кое-что меня смущает, — всё ещё немного нервничая, ответила Каору. — Преступник проявляет необычайный интерес к персоне Юкавы-сэнсэя из Университета Тэйто. Слово «доцент» он употребил дважды.
— Меня это тоже насторожило, — сказал Татара.
— Несколько месяцев назад Юкава-сэнсэй попал в поле зрения СМИ. Поводом послужила статья одного журналиста, обнаружившего, что сэнсэй часто оказывает содействие полиции. Полное имя не упоминалось, но мне кажется, знающие Юкаву-сэнсэя сразу бы догадались, о ком речь.
— Иначе говоря, розыгрыш это или нет, но преступник нацелился на доцента Юкаву… Я правильно тебя понял?
— Я, разумеется, не могу этого утверждать…
— А ты что думаешь на этот счёт? — спросил Татара у Кусанаги.
— Доля истины в этом есть. Письмо можно истолковать не как заявление о преступлении, а как вызов на поединок для Юкавы.
Выслушав ответ Кусанаги, Татара со стоном вздохнул:
— Вызов на поединок?.. Опять кому-то понадобилось испортить нам жизнь. Но я с тобой согласен: получив это послание, мы ничего не можем предпринять. Его автор грозится провести демонстрацию, но не пишет, какую форму она примет. Вероятно, он совершит убийство, обставив всё как несчастный случай, но без знания всех деталей мы бессильны.
— А если посоветоваться с Юкавой? — спросил Кусанаги. — Возьмём за версию, что преступник бросил вызов лично ему. Вдруг у него найдётся пара догадок.
— Считаешь, что доцент Юкава знает преступника? Тогда, конечно, дело пойдёт быстрее, но…
Татара недовольно скривил губы, и в этот момент у Кусанаги зазвонил мобильный телефон.
— Простите, — сказал он, доставая трубку. Глянул на высветившееся имя абонента, поднял голову и посмотрел на суперинтенданта.
— Что такое? — спросил тот.
— Как говорится, лёгок на помине. — Кусанаги показал жидкокристаллический экран Татаре. — Это Юкава.
Юкава принёс кружку с растворимым кофе, а вместе с ней — лист бумаги.
«Так и знала», — увидев его, подумала Каору. Тот же отпечатанный текст, какой прислали начальнику первого отдела. Отличие заключалось в добавленном первом абзаце:
«Университет Тэйто, доценту Юкаве.
Нижеследующий текст отправлен мною в первый следственный отдел управления полиции Токио. Эти бездари наверняка придут к тебе поплакаться. Жди визита следователей».
Сидя в кресле с кружкой кофе в руке, Юкава поочерёдно рассматривал то Кусанаги, то Каору.
— Не люблю никого ждать. Раз следователи всё равно заявятся, я решил покончить с этим поскорее и позвонил Кусанаги.
— А мы как раз обсуждали, не расспросить ли об этой чертовщине тебя?
В ответ на слова Кусанаги Юкава подозрительно нахмурился:
— Что вам это даст? Мне ровным счётом нечего рассказывать.
— И нет никаких догадок? — спросила Каору.
— Нет. А моё впечатление от прочитанного: «Я ведь предупреждал». Я много раз помогал в расследованиях, считая это как своим гражданским долгом, так и моральной обязанностью как учёного, но взамен настаивал лишь на одном: о моём участии не должны узнать за пределами управления полиции. Вы не смогли этого обеспечить — и вот вам результат. По-видимому, автора письма, именующего себя Рукой Дьявола, чем-то обидел бравурный репортаж «о славных деяниях доцента Ю. из университета Т.». Так устроен мир: на всякого героя, созданного массмедиа, найдутся желающие дать ему отпор. Иначе говоря, подозревать можно любого, кто прочитал ту статью. Неясно только, обладает ли автор упомянутой «рукой дьявола» на самом деле.
— Позволю себе заметить, что мы никогда не давали СМИ информацию о вас. Журналист, обнаруживший, что в нескольких делах вещественные доказательства собраны при участии кафедры физики Университета Тэйто, вышел на вас по результатам собственного расследования.
— Мне это известно. Человек, предлагавший сделать обо мне материал, так и сказал. Однако такое развитие событий было вполне предсказуемым, и я считаю, что следовало заранее принять меры предосторожности. Если личные сведения об участниках расследований утекают так легко, в будущем людям расхочется помогать полиции.
— Ты прав, — сказал Кусанаги. — Нам есть над чем задуматься. Впредь мы уделим этому пристальное внимание и постараемся подобного не допускать.
— Уж будьте так добры. Хотя сдаётся мне, в моём случае что-либо предпринимать уже поздно.
— Теперь, когда мы признали свой промах, вернёмся к вопросам. Извини за настырность, но всё же — у тебя точно нет никаких догадок? Складывается впечатление, что автор письма хочет с тобой посоревноваться.
— Если и хочет, я не обязан его знать.
— Чтобы понять, что речь о тебе, ему хватило ключевых слов «доцент Ю. из университета Т.». Сомневаюсь, что вы с ним никогда не пересекались. В общем, я хочу, чтобы ты основательно поразмыслил. Нет ли среди учёных, с которыми ты общался, кого-нибудь, способного на такие поступки?
— Ничего не выйдет.
Услышав решительный отказ Юкавы, Каору невольно уставилась на его правильно очерченное лицо. Кусанаги также изумлённо затих.
— Не отрицаю, я знаком со многими учёными. Однако мне едва ли что известно об их человеческих качествах. Я в курсе только их профессиональных достижений. Следовательно, не мне судить, кто из них мог бы написать такое письмо.
Кусанаги глянул на Каору.
«Сдаюсь», — было написано у него на лице.
— Хорошо. Оставь это дело нам. Ты позволишь забрать письмо?
— Конечно. Возвращать не обязательно. — Юкава заодно передал другу лежавший рядом с письмом конверт. — Кстати, тебя ведь назначили руководить следствием. Поздравляю.
Кусанаги скорчил утомлённую гримасу:
— Ничего особо не изменилось. Делаю то же, что и всегда.
— Уцуми в твоей группе? Будет на кого положиться. — Юкава посмотрел на Каору и лукаво улыбнулся.
— Ей или мне? — спросил Кусанаги.
— Вам обоим, взаимно.
Фыркнув, Кусанаги сказал: «Идём» — и поднялся на ноги.
Каору последовала за ним к выходу. Но у самой двери обернулась:
— Как вы думаете, что такое «рука дьявола»?
Юкава пожал плечами:
— Не представляю. Вероятно, какая-то невидимая сила, но таких существует множество. По одному тексту точно не определить. И как я уже сказал, неясно, есть ли у него на самом деле эта «рука».
— Да, конечно… Извините за беспокойство.
— Но чудится мне… — добавил Юкава, — это не примитивный блеф.
— Почему?
— Потому что в тексте употребляется слово «учёный». Написавший его человек, по крайней мере, считает себя таковым. И возможно, у него есть на то причина.
Каору кивнула:
— Мы это учтём.
Юкава нахмурился и махнул рукой.
— Всего лишь мнение дилетанта. Можете не обращать внимания.
3
Мужчина припарковал белый фургон с однообъёмным кузовом на стоянке, обустроенной на крыше супермаркета. Перебрался с водительского места в заднюю часть машины. Сиденья там были сняты. Всё для того, чтобы разместить рядом со сдвижной дверью некий аппарат.