Когда пар рассеялся, Мулан охнула. Пустошь расцветилась самыми яркими красками. Алая лава изливалась из расселин и, остывая, оплывала подтёками чёрного камня. Она словно очутилась на ином свете.
Но Бори-Хана нигде не было видно.
Пронзительный крик разорвал воздух. Взглянув вверх, Мулан только и успела, что выхватить взором пикирующего сокола, как её выкинуло из седла. Она упала наземь. Завязки шлема ослабились при падении, и он, упав с головы, покатился по камням. Узел, скрученный так давно, распустился, и Мулан застонала, когда волосы пролились ей на плечи.
Поднявшись на ноги, Мулан потянулась за шлемом. Но, прежде чем она успела его подобрать, сокол приземлился перед ней. И Мулан едва поверила своим глазам, когда сокол превратился в красивую женщину. Женщина выглядела погибельно опасной.
– Ты ведунья, – проговорила Мулан, и слова застревали у неё в горле.
Женщина кивнула. Она приблизилась, оглядывая Мулан с головы до ног, её глаза остановились на доспехах, а затем поднялись к волосам, рассыпавшимся по плечам Мулан. В глазах мелькнуло что-то… догадка.
– Ты сохранила свой секрет. Молодец. Но теперь ты стоишь у меня на пути. Ты должна отступить. Ступай прочь.
Мулан вытаращила глаза, поняв, что женщина не обманулась её маскарадом. Она вскипела гневом при мысли, что её раскусила ведьма.
– Я – Хуа Дзюн, – сказала Мулан, – солдат армии императора.
Подняв меч, она ринулась на ведьму. Но Сяньян ушла от атаки. Взмах руки – и Мулан отлетела и упала навзничь. Мулан с криком подскочила на ноги. Она не позволит ведьме остановить себя. Снова она бросилась на Сяньян, и снова ведунья отмахнулась от неё.
– Твой обман подтачивает твои силы, – промолвила Сяньян, обхватывая шею Мулан своими длинными пальцами. Сердце Мулан бухнуло. Она была слаба, это верно. Однако она не покажет этой женщине своего страха. Она встретила взгляд ведуньи, и та продолжала: – Не тебе противоборствовать мне, даже войди ты в полную силу.
Подняв меч, Мулан попыталась поразить ведьму. Но Сяньян схватила клинок и отвела его вниз.
– Ты тратишь моё время, – с досадой в голосе проговорила ведунья.
Мулан в отчаянии дёрнула свой меч. К её удивлению, меч освободился, резанув ладонь ведьмы. Кровь полилась по руке, и глаза Сяньян полыхнули гневом.
– Почему ты не слушаешь? – вскричала она.
Мулан отскочила назад. Все силы уходили на то, чтобы удерживать меч перед собой. Сяньян передёрнула плечами, а затем выхватила из-за пояса нож и метнула его. Мулан попыталась отбить нож, но удар был такой силы, что меч выбило у неё из рук. Меч, вращаясь колесом, отлетел в сторону, брякнул оземь и заскользил по тонкой корке остывшей лавы, которая покрывала раскинувшееся неподалёку озеро, словно лёд.
У Мулан защемило сердце. Отцовский меч! Не может же она потерять его! И думать забыв о ведьме, Мулан рванула по лавовой коросте. Подобно льду, она оказалось более скользкой, чем представлялось со стороны, и Мулан тотчас навернулась; наст на месте падения пошёл трещинами. Она понимала, что он не выдержит её веса. Вот-вот проломится. Но она просто должна была достать меч. На четвереньках она ползла всё дальше по лавовой наледи, а вокруг неё разбегалась сеть всё новых трещин.
Позади неё на истрескавшуюся лаву ступила Сяньян, и её лёгкие шаги не потревожили даже тонкого слоя пепла, припорошившего землю. Из раны, нанесённой Мулан, сочилась кровь, алые капли падали на чёрный базальт.
Мулан дотянулась до меча. С радостным возгласом она обхватила пальцами рукоять и встала на ноги. Обернувшись, она увидела, что ведунья смотрит на неё.
– Я – Хуа Дзюн. Солдат императора…
Разговоры наскучили Сяньян.
– Я предупреждала тебя, Хуа Дзюн, – осклабилась Сяньян. – Ты умрёшь, притворяясь. – Серебряным взблеском Сяньян метнула ещё один нож. Он с лёту ударил Мулан прямо в грудь.
Мулан взметнуло в воздух и отбросило назад. Она тяжко рухнула, и кора лавы разверзлась под ней. Мулан провалилась вниз, в озеро.
Грудь Мулан горела, и она всё глубже и глубже погружалась в воды озера. Её рука, сжимавшая отцовский меч, закоченела, и силы, казалось, покинули её. Она могла лишь тонуть, скованная весом надетых на неё доспехов.
Вдруг она увидела вспышку цвета – что-то нырнуло в воду вслед за ней. Сначала Мулан испугалась, что ведьма решила её прикончить. Но у неё на глазах тень обретала форму и очертания Феникса. Подплыв к ней, птица развернулась и, обхватив талию девушки длинными хвостовыми перьями, потянула её вверх.
В следующее мгновение Мулан вынырнула на поверхность, глотая ртом воздух. Долгий миг она, примкнув глаза, лежала на твёрдом берегу озера и ждала, пока утихнет яростное биение сердца. Затем она открыла глаза.
И тотчас об этом пожалела.
Из груди у неё торчал ведьмин нож.
Он вошёл прямо, остриё проникло в доспехи Мулан. Она смотрела во все глаза, думая, что из раны вот сейчас хлынет кровь, а затем прищурилась. Подняв дрожащую руку, Мулан вытащила нож. Отведя доспехи, Мулан, к своему облегчению, увидела, что он воткнулся не в плоть, в кожаные обмотки, стягивающие её грудь.
Мулан шумно выдохнула и благодарно возопила. Сама материя её лжи, которая должна была принести ей погибель, только что спасла ей жизнь.
Она осторожно поднялась на ноги. Повернувшись, она увидела на отдалении пары шагов Феникс-птицу. Перья Феникса намокли, птица выглядела уставшей и всё же довольной. Поймав её взгляд, Мулан благодарно кивнула. И птица также склонила голову. «Как всегда, я вытащила тебя из беды», – казалось, говорил этот взгляд. И в первый раз к Мулан пришло осознание, как сильно нуждалась она в Феникс-птице и сегодня, и во время всего своего длинного пути.
Подняв с земли меч, она скользнула взглядом по гравировке и впилась в единственное слово: «истина».
– Истина, – проговорила она вслух. Истина. О да. Эта добродетель оставалась недосягаемой, хотя Мулан стремилась к ней всей душой. Но теперь следует найти истину внутри себя. Она не станет слушать ведьму и не позволит сомнению точить себя. Она должна следовать голосу сердца.
Мулан с разбега вскочила в седло Чёрного Вихря. Конь заржал, когда она пришпорила его. Позади раздался шёпот крыльев – Феникс-птица полетела за ней. Вместе они пронеслись по долине к месту боя. Её доспехи, разошедшиеся в схватке, сегмент за сегментом падали наземь. Вихрь трепал её длинные волосы. Скрывать, кто она, сделалось невозможно. Но ей было всё равно. Ведьма увидела в ней угрозу, вот и попыталась убить. Значит, она воистину сильна. Она больше не Хуа Дзюн. Она – Мулан. Она – женщина. И она – воин.
Достигнув гребня холма, она могла слышать шум битвы, разгоревшейся внизу, в долине. У края скалы Мулан натянула поводья Чёрного Вихря. Под ней имперская армия тщетно пыталась сдержать жужаней. Стоя спина к спине, отбивались солдаты от жужаньских варваров. Стрелы свистели над сражающимися, однако лучники не заботились более о том, в кого стреляют, а просто пытались выжить в бойне.
Над полем кровопролития Мулан увидела ведьму, снова принявшую обличье сокола. Она кружила над двумя армиями, и её грозные вскрики ободряли жужаней и вселяли ужас в сердца имперских солдат.
Мулан не колебалась. Пришпорив Чёрного Вихря, она помчалась вниз по склону и бросилась в бой. На скаку она подняла меч и с размаху нанесла удар. Металл встретил плоть, и по обе стороны от неё враги рухнули на землю. Она не видела, как ошеломлённо последовали за ней взгляды командующего Туна и Хонхэя, узревших ярую воительницу, вершащую то, что всем им казалось недосягаемым, – победу. Всецело во власти минуты она явилась в мареве испарений, подымающихся со дна долины, подобно миражу. Волосы облепили её лицо, а рука двигалась так стремительно, что глаз не мог уследить за ней.
Чёрный Вихрь летел вперёд, ноздри его раздувались, копыта рассыпали гром по земле. Вместе они выглядели так, словно прискакали из сказки. Достигнув сердца битвы, Мулан, собрав волю в кулак, поднялась на ноги и выпрямилась во весь рост на спине лошади. Затем с воплем она прыгнула и взлетела в воздух. На мгновение она замерла в полёте, а затем приземлилась, подняв перед собой меч.
Жужане тотчас набросились на неё. Помня свою выучку и сосредоточившись на энергии ци, Мулан безоглядно подчинилась ритму поднимающегося и опускающегося меча. Подле неё храбро сражались мужчины, которые стали её друзьями. Меч Хонхэя сразил двух жужаней одним ударом, рядом Яо, надсаживая глотку, яростно, но действенно размахивал мечом. Даже Скаш и Рамтиш усердно оборонялись, лягаясь, царапаясь и швыряя камни.
Шаг за шагом императорская армия отвоёвывала и укрепляла свои позиции. Улыбнулась ли им наконец удача или подхлестнуло их явление таинственной воительницы – кто знает. Эти несколько шагов оказались решающими. С новыми силами солдаты продолжили бой. Заметив последнюю большую группу жужаньских захватчиков, Мулан ринулась на них.
Вся группа разом повернулась навстречу приближающейся воительнице. Но Мулан даже не замедлила шага. Она бежала и, когда уже казалось, что вот-вот с разгону влетит в оставшихся жужаньских ратников, вдруг снова взмыла в воздух. Нацелив разум, она лёгкой поступью пробежала над ними, отталкиваясь то от шлемов, то от щитов захватчиков. В мгновение ока она промчалась над их толпой и спрыгнула на землю.
Жужане, вне себя от ярости, развернулись и бросились за ней.
Мулан позволила себе лёгкую улыбку. Именно этого она и добивалась. Рванув к противоположному краю долины, она взбежала по крупным каменным уступам. На другой стороне стеной стоял пар.
Порыв ветра на мгновение развеял завесу, явив громадную расселину в почве. Мулан колебалась лишь мгновение – и взлетела над ней. Позади неё пар снова наполз, скрывая трещину от взгляда.
Варвары громко взревели в ярости от того, что их жертва исчезла. Жажда крови застила им взор, и, ринувшись в погоню, они взбежали на скалу и прыгнули. Гневные крики сменились воплями ужаса: один за другим они обрушились в разлом, начинавшийся у самого подножия скалы. Трещина, созданная подземным давлением лавы, поглотила жужаней и исторгла клу