— Я должна узнать правду! — твердо произнесла она. — Обязана выяснить все до конца! Если драгоценности нашей семьи до сих пор находятся у Ольги или ее потомков, я должна попытаться изъять их. И в любом случае я попытаюсь восстановить справедливость. Даже если для этого придется ворошить уголовные дела.
— Да бог с ними, с драгоценностями, — накапав валерьянки и себе, воскликнула Кира. — Из-за них, похоже, человека убили!
— Скажите, а с вашими семейными драгоценностями никаких нехороших историй связано не было?
— Их кражи из тайника, о существовании которого знали лишь члены семьи, для вас недостаточно?
— Но может быть, в прошлом были еще более драматические истории? Знаете, как с «Великим Моголом» и другими камнями.
— У нас в коллекции камней подобного размера не было, — покачала головой Евдокия Николаевна. — И вообще отдельно камней или золота в слитках не было. Только драгоценные ювелирные украшения.
— Понятно, — кивнула головой Кира. — А?..
— Хотя подождите! — перебила ее Евдокия Николаевна. — В самом деле, как раз вот с этим браслетом была связана одна история.
И она показала на злополучный браслет.
— Но это скорей любовная история.
— Да?
— Да, — кивнула Евдокия Николаевна. — Видите ли, это был последний, так сказать, прощальный подарок, который сделал своей юной фаворитке великий французский король Людовик XIV.
— Если не ошибаюсь, его еще звали «король-солнце»? — продемонстрировала Кира знание истории Франции.
— Да, это был богом данный Франции король, выбравший себе эмблемой Солнце и потому прозванный в истории за свое великолепие «король-солнце». Он говорил, что король подобен Солнцу — этой единственной планете, дающей всем в равной степени тепло и процветание. Вокруг короля, подобно тому как вокруг Солнца собираются другие планеты, толпился двор.
— Он еще построил Версаль, — вставила неугомонная Кира.
— Он сделал много прекрасного и полезного для своего государства, — кивнула Евдокия Николаевна. — Этот король был настоящим мужчиной. И поэтому не мог обойтись без женщин. А скупость не была в числе его недостатков.
— И что с ней случилось?
— С этой девушкой? Ничего особенного. Она получила в подарок от короля массу разных подарков. Земли и замки он ей не дарил, так как девушка никогда не скрывала своего намерения вернуться на родину. Так что своей любимой он дарил ювелирные украшения — кольца, подвески, табакерки и даже столовую посуду. Но это были поистине царские подарки. Уж кем-кем, а, как я уже говорила, скупердяем король не был.
— Она была с ним счастлива?
— Полагаю, что ей льстило его внимание. К тому же не любить короля было просто невозможно. Любая девушка, а тем более свободная девушка, могла только мечтать о подобной судьбе.
— М-да, — протянула Леся.
— Нравы в ту пору были совсем иные, — поспешила оправдать неизвестную фаворитку короля Евдокия Николаевна.
— Нравы и по сию пору не изменились. Лично я знаю кучу красивых и не очень красивых девушек, которые бы с удовольствием составили счастье короля.
— Пусть даже и африканского, — хмыкнула Леся.
— Людовик считался одним из самых прекрасных кавалеров своей эпохи! — заступилась за короля Евдокия Николаевна. — Он был незаурядной личностью. Франция и двор во время его правления буквально сверкали!
— Да, — согласилась с ней Кира. — А почему вы вообще заговорили о Людовике и его фаворитке?
— Да потому, что этой фавориткой и была прародительница нашего рода, — не без торжества сказала Евдокия Николаевна, явно наслаждаясь изумлением подруг. — А вам что, никто об этом не говорил?
— Что-то такое мы слышали, — выдавила из себя Леся.
— Но мы думали, что это всего лишь слухи!
— Досужие домыслы!
— Байки!
— Нет! — замотала головой Евдокия Николаевна. — Это все чистая правда! Я давно занимаюсь тем, что составляю генеалогическое древо нашего рода. И могу вам сказать, что милость французского короля пошла так далеко, что он облагодетельствовал и безвестного юношу из русского посольства во Франции, который выразил желание жениться на бывшей фаворитке короля.
— И тот юноша носил фамилию Ольшанских?
— Ольшан, — поправила ее Евдокия Николаевна. — И должность при русском посольстве он занимал самую мизерную. Писарь или что-то в этом роде. Был он из наваррских дворян. Но самого захудалого бедного рода. И должность ему эту сыскали исключительно по протекции его дядюшки, который служил у брата короля конюшим.
— И что?
— Ольшан согласился жениться на отставной фаворитке, выполнив волю короля. За солидное вознаграждение он с молодой женой должен был покинуть пределы Франции. И никогда ни он, ни его жена не имели права вернуться обратно.
— Сурово, — заметила Кира, даже прослезившись от жалости к бедной девушке, которую после короля отдали замуж за какого-то французишку и отправили обратно на родину, пусть даже и с дорогими подарками.
— Ничуть, — покачала головой Евдокия Николаевна. — Наша прародительница сама настояла на подобном указе. По ее словам, видеть короля и знать, что отныне они не будут вместе, было для нее хуже смерти. И раз уж так случилось, что король вдоволь насладился ею, а потом полюбил другую, то она сама выбрала возвращение на родину. В Россию.
Рассказ был потрясающе захватывающим. Похоже, род Ольшанских пошел от порядочной авантюристки. И это в какой-то мере объясняло поступок Ольги. Как известно, кровь — не вода. И не захочешь, а взыграет. Но при этом рассказ Евдокии Николаевны о своей далекой прародительнице не проливал ни капли света на убийство Кати Гладковой, ставшей ненадолго обладательницей такого знаменитого браслета.
И чтобы их визит не был совсем уж пустым, подруги принялись просматривать подготовленные для них документы.
— Но откуда этот браслет мог очутиться у Эдика? — время от времени восклицала Евдокия Николаевна, передавая подругам порядком пожелтевшие снимки членов своей семьи. — Не понимаю! Честное слово, не понимаю! И если он раздобыл браслет, то где остальные пропавшие ценности? И почему не сказал о своей находке мне?
Как раз это подруги прекрасно могли бы ей растолковать. Они уже достаточно изучили натуру Петеросяна, чтобы сказать: ни с какими родственниками этот тип делиться найденными сокровищами не собирался. Еще чего!
— Может быть, это все же случайность? Запомнил с детства эти фотографии, — предположила Кира, — потом увидел похожий браслет. И, сам не осознавая почему, покупает именно его, купил и подарил опальной любовнице.
— Да! И он тоже! Как когда-то Людовик подарил вашей прабабке при расставании!
Но Евдокия Николаевна отнеслась к этой версии прохладно.
— Таких совпадений не бывает! — заявила она. — То есть что касается браслета, то он в самом деле частенько становился причиной личных драм.
— Да?
— Например, я его получила в подарок на свое тридцатилетие, — тихо произнесла Евдокия Николаевна. — Вы знаете, что произошло потом. А ведь этот день казался мне тогда самым счастливым в моей жизни. Боже мой, как же я ошибалась.
— А что с браслетом?
— С браслетом? До этого он принадлежал нашей матери. И мы с Машей и Олей клянчили у нее этот браслет поносить по очереди.
Несмотря на печальную славу браслета, Евдокии Николаевне явно хотелось его вернуть. Может быть, из честолюбия, чтобы фамильная реликвия находилась там, где ей и положено быть. Или из сентиментальных воспоминаний. Ведь как ни крути, а браслет был подарен именно ей.
— Я хочу найти Сергея и Ольгу! — внезапно и очень решительно произнесла женщина. — И выяснить у них, что им известно о семейной коллекции!
И посмотрев на подруг, она спросила:
— Надеюсь, вы мне поможете?
Девушки лишь молча кивнули. Для них вопрос заключался в другом. Кто кому будет помогать? Они Евдокии Николаевне? Или, наоборот, она — им?
Глава 15
Домой подруги вернулись, успев обсудить с Евдокией Николаевной все подробности поисков Сергея и блудливой Ольги. А также их ребенка или, вероятно, даже нескольких детей. А возле дома они увидели знакомую фигуру.
— Смотри-ка! Кто там стоит?
— По твою душу!
Кряхтя, Кира вылезла из машины. Сказывалось утомительное путешествие в Вологодскую область. Кира почти не чувствовала своей спины и ног. Выглядела она соответственно. Лесе было не лучше, хотя основная нагрузка пришлась на Киру. Но все равно Лесе казалось, что по ней сначала несколько раз взад-вперед энергично проехалась танковая дивизия, потом ее повесили пополоскаться на бушующем ветру, а затем, так сказать, на десерт швырнули в узкий каменный колодец, где она провела без малого пару столетий.
А впереди их поджидало новое испытание в лице Магомета Али. Он-то как раз так и лучился энергией. Девушкам даже завидно слегка стало.
— Прямо светится человек! — произнесла Леся. — С чего бы это?
— Влюбился, точно тебе говорю, влюбился, и не в кого-нибудь, а в тебя.
— Да брось ты! — шутливо отмахнулась Леся, не желая показать, что подобное предположение подруги пришлось ей по сердцу, даже усталость куда-то улетучилась.
Но хорошее, прямо-таки сияющее настроение Магомета Али, как оказалось, не имело никакого отношения к Лесе. Во всяком случае, прямого отношения точно не имело.
— А у меня новости о нашем Адвокате! — воскликнул он, торопливо запечатлевая по поцелую на щеках утомленных подруг.
— Да? Нашелся желающий, кто признался в его убийстве?
— Нет, но я нашел человека, верней, людей, кто мог желать ему смерти!
— Ну да, — кивнула Леся. — Обманутые наркодельцы. Ты нам об этом уже говорил.
— Нет, не они.
— А кто? — удивились подруги.
Нет, господин Адвокат был просто сущим живчиком! Как ему удалось за свою не столь длинную жизнь насолить стольким людям?
— Мы что, так и будем разговаривать, стоя у всех на виду?
Подруги смутились. У Киры дома царил полный беспорядок. А у Леси, кроме повидла из абрикосов, замороженных абрикосов и домашних, опять же замороженных рисовых котлеток с абрикосовым фаршем, есть было нечего. А она сильно сомневалась, что рисовые котлеты — это как раз то, что можно предложить Магомету Али.