— Эта девушка просто обязана была навестить Петеросяна, — сказала Кира. — Даже если она его и не убивала, то точно имела к нему разговор.
— А вообще, чем больше я узнаю Петеросяна, тем больше сознаю, что он вполне достоин своей участи. Он стольким людям причинил зло!
— Что же, ты готова оправдать его убийцу? — возмутилась Кира. — А если каждый примется сам судить и выносить приговоры? Куда мы так придем?
— Но согласись, Петеросян был настоящим подонком! Мы копаемся в его жизни всего несколько дней, а уже нашли многих людей, кого он жестоко обидел или предал.
— Леся, скажи мне честно, — посмотрела на подругу Кира, — скажи, положа руку на сердце, вот ты сама можешь сказать про себя, что ни в чем и ни перед кем не виновата?
Леся приготовилась кивнуть, но внезапно замерла. А ведь Кира права! И в ее жизни тоже имелись грешки. Большие и маленькие. Не такие ужасные, как у Петеросяна, конечно. Но кто знает: что ей казалось безделицей, для кого-то могло стать настоящей драмой.
— Да, — произнесла она. — Ты права. Нельзя судить других только за то, что они относятся к нам не так, как нам бы этого хотелось.
К этому времени вернулся Магомет Али. Вид у него был очень довольный.
— Узнал! — кивнул он, вытаскивая из заднего кармана брюк весьма пухлый бумажник. — Едем прямо сейчас!
Он кинул на стол несколько купюр, придавил их пепельницей. И сделал знак официантке, что та может забрать деньги. Кира краем глаза заметила, что Магомет Али оставил сумму, которая почти в два раза превышала стоимость их заказа. Вряд ли он сделал это по рассеянности.
— А ведь похоже, что мужик в душе куда добрей, чем хочет казаться, — в задумчивости прошептала Кира.
Ее никто не услышал. Магомет Али тащил подруг к своей машине и неудержимо хвастался. Про щедрые чаевые он и не думал. Все его мысли были сосредоточены на сделанном им звонке.
— Это было не так и сложно, — говорил он, раздуваясь от гордости и поглядывая на подруг. — То есть ужасно сложно, но только не для меня. Мне понадобилось сделать всего два звонка! И адрес приюта, где находится ребенок Лены…
— Лены?
— Разве я вам не сказал? Эту девушку зовут Леной.
— А фамилия?
— Ростикова.
Подобной фамилии подругам в их расследовании пока что не встречалось. И они успокоились. Детский приют, где находился на попечении государства Ленин ребенок, пока его мать отбывала срок в местах лишения свободы, оказался вполне чистеньким и даже в какой-то мере уютным. Насколько вообще может быть уютным казенный дом.
— А у них, похоже, хороший директор, — оглядев разрисованные яркими цветами и зверюшками стены дома, забор и оснащенную отличными игровыми площадками территорию, заметила Кира. — Честно тратит весь отпущенный бюджет на детей.
— И еще от себя добавляет, — заметила Леся.
Директором приюта оказалась хрупкая маленькая женщина. Когда они вошли в ее кабинет, подругам показалось, что перед ними совсем юная девочка. В тот момент директриса стояла к ним спиной. А когда она повернулась, то сразу стало ясно, что «девочке» как минимум сравнялся сороковник. Под глазами залегли тени, морщинки собрались в углах глаз и возле губ. Но при этом живости и энтузиазма этой женщине хватило бы на целый класс выпускниц.
— Ростиков Леша? — спросила она, услышав вопрос.
И девушкам показалось, что она слегка вздрогнула. Но Магомет Али оставался невозмутим. Он ничего такого не заметил.
— Разумеется, я помню этого мальчика, — сказала директриса. — Я вообще помню всех своих детей.
И присев за стол, она сказала:
— Но сейчас его у нас уже нет. Мать забрала.
— Куда? — встрепенулся Магомет Али. — Куда забрала?
Прежде чем ответить, Наталья Борисовна, так звали директрису, немного подумала.
— Сначала скажите, почему я должна отвечать вам на этот вопрос?
Подруги хотели соврать. Какое-то чувство им подсказывало, что нечего ждать от этой хрупкой, но в то же время крепкой, словно сыромятная плеть, женщины сочувствия и поддержки в том случае, если Лена в самом деле окажется убийцей Петеросяна. Скорее она будет склонна оправдать Лену. Просто ради того, чтобы ее ребенок снова не оказался в положении сироты.
Но Магомет Али, простодушный, как большинство мужчин, не разглядел в директрисе этого размытого понятия добра и зла. Не понял ее нежелания упрямо следовать лишь букве закона. Не понял, что Наталья Борисовна живет скорее своим горячим сердцем, а не холодным разумом. Потому и сохранила в зрелом возрасте юношескую внешность.
— Я ничего не знаю! — отрезала директриса, едва поняв, что Лену могут обвинить в убийстве Адвоката.
— Как не знаете? — опешил Магомет Али.
Ему-то казалось, он так все хорошо объяснил этой женщине. И вдруг такой облом!
— Не знаю!
— Но вы не могли отдать ей ребенка просто так!
— Почему же? — усмехнулась директриса. — Она ведь его мать, не так ли? И хорошая мать.
— Хорошая! — не удержался и фыркнул Магомет Али. — Уголовница!
Лицо Натальи Борисовны омрачилось.
— Уголовница! — горько произнесла она. — Да что вы понимаете? Эта девушка любит своего ребенка больше, чем иные законопослушные граждане. Даже с зоны она регулярно слала ему какие-то подарочки, слала конфеты и писала письма, рисовала картинки. А многие ли родители способны на такое? Иные, не знаю как их и назвать, рожают ребенка, нанимают ему няньку или отправляют в дорогой пансион. И годами не видят собственное дитя.
Вступать с ней в дискуссию подругам показалось излишним.
— Значит, вы отдали ей ребенка, даже не потрудившись выяснить, где и в каких условиях мать собирается его содержать?
— Она сделает все, что от нее зависит, чтобы Леша ни в чем не нуждался!
— Откуда у вас такая уверенность?
Директриса промолчала. Вместо ответа она поднялась и прошла к выходу. Открыв дверь, она замерла на пороге, не снимая руки с дверной ручки и выжидающе глядя на троих друзей.
— Вам лучше уйти! Поверьте, я ничем не могу вам помочь! Вы только отнимаете мое и свое время.
Разгневанный Магомет Али вылетел из ее кабинета, бормоча себе под нос какие-то жуткие проклятия в адрес упрямой ослицы. Во всяком случае, именно эти русские слова удалось разобрать подругам. Все остальное было на азербайджанском, которого подруги пока, и как им казалось, к счастью, не знали.
Выскочив на улицу, Магомет бросился к своей машине. И рванул с места так резко, что даже прославленный своей прочностью «Мерседес» жалобно заскрипел.
— Не гони далеко! — предостерегла его Кира.
— Почему?
— Уже поздно, директриса тут не живет. Значит, скоро поедет домой.
— И что?
— Думаю, что по дороге она заглянет к Лене.
Магомет Али недоверчиво покачал головой. Но машину остановил. И согласился участвовать в слежке за директрисой хоть всю ночь. Но на деле все оказалось еще проще. Наталья Борисовна жила через два квартала от места своей работы. Проследить за ней не составило труда. Женщина зашла в ночную аптеку и появилась оттуда, пряча в пакет бутылочку, похоже, с детским шампунем.
— Видите! Что я говорила! — воскликнула Кира. — Детский шампунь!
— Это еще не факт. А потом, неизвестно, для кого куплен.
— Не будем спорить, — перебил подруг Магомет Али. — Сейчас все сами увидим.
И в этом он оказался прав. Наталья жила в небольшом двухэтажном коттедже. И через минуту после того, как она вошла в дом, в окнах первого этажа, забранных решеткой, вспыхнул свет.
— Тут она и живет, — удовлетворенно произнесла Кира. — Пошли посмотрим, одна ли она. Мне кажется, что не одна.
Девушки прокрались вперед в сопровождении неожиданно легко двигающегося для мужчины его комплекции и веса Магомета Али. Подглядывать в окна квартиры, где живет женщина, он тактично отказался. Но подруг проводил. И остался неподалеку, бдительно поглядывая по сторонам.
— Так и есть, — прошептала Кира, когда не обремененные подобной щепетильностью подруги заглянули в окно. — Она не одна.
С Натальей Борисовной была еще какая-то женщина. Молодая и довольно симпатичная. Ребенка подруги не увидели, но, возможно, он мог спать в другой комнате. Во всяком случае, детский шампунь Наталья Борисовна передала женщине, а та унесла его куда-то. Должно быть, в ванную комнату.
— Ну что? Лично мне все ясно, — сказала Кира. — Директриса приютила у себя дома Лену и Лешу. Одного не понимаю, зачем она это сделала?
— По доброте душевной.
— Если при ее работе ко всем проявлять такую чуткость, то и разориться недолго!
Подруги, соблюдая осторожность, отошли от окна и выскочили обратно на дорогу.
— Тебе придется постоять тут, — сказала Магомету Али Кира.
— Почему? Я хочу с вами!
— Ты должен остаться здесь. Если что, ты задержишь Лену, — объяснила ему Кира. — Мне кажется, она может попытаться сбежать. Благо этаж первый и решетки на окнах не монолитные.
И в самом деле, Наталья Борисовна не поскупилась и поставила хорошие раздвижные решетки. По крайней мере, теперь она могла быть уверена, что в случае пожара не останется замурованной в собственной квартире только потому, что перекосило железную дверь и решетки, установленные к тому же на свои кровные денежки.
— Откройте! — суровым голосом произнесла Кира, позвонив в дверь квартиры Натальи Борисовны. — Мы знаем, что вы дома!
— И не одна! — пискнула Леся.
Наталья Борисовна безмолвствовала. Потом в квартире послышался шорох, шаги и приглушенные голоса. Затем все стихло. А еще через минуту подруги услышали голос Магомета Али.
— Стоять! — дико орал он на всю округу. — Стоять! Стрелять буду!
— Боже! — закатила глаза Леся, прислоняясь к стеночке. — У него еще и оружие!
Глава 16
Никакого оружия у Магомета Али не было. Но так как ни подруги, ни пытавшаяся удрать через окно Лена этого не знали, то эффект получился именно тот, на который он и рассчитывал. Лена остановилась — и ее удалось задержать.