стки в Париже. Не понятно, как вообще выжил Израиль в такой обстановке… Хотя Свин выдвинул интересную теорию… Ты слушаешь? Свин полагает, что современный Израиль – уже фикция, маскировка. Терики давно включили его в свою Терро-структуру, просто не могли не включить. И я подозреваю, что инициатива могла исходить именно от самих израильтян. Во-первых, выхода у них никакого не оставалось, а во-вторых – они же хитрые, надеялись, как всегда, ассимилироваться и постепенно перехватить инициативу… Впрочем, узнать это – тоже часть нашего плана…
Генерал замер, как бы прислушиваясь к собственным ощущениям. Тут же с дивана суетливо поднялись Свин и Либидо уже собственными персонами.
– Эго, отойди в сторонку. Сейчас тут маленькое представление будет…
Все трое торопливо отошли в дальний угол кабинета и расселись на роскошно-неудобных стульях.
В дверь постучали.
– Да! – каким-то другим голосом откликнулся генерал.
Дверь открылась, и в комнату вошел неизвестный в форме полковника. – Товарищ генерал, полковник Мирошниченко по вашему приказанию прибыл!..
Глаза у меня медленно поползли на лоб. Либидо прижал палец к губам. Свин шепнул на ухо: «Смотри! Это агент Эгоист. Узнаешь себя?» Он явно веселился, наблюдая за моей реакцией... Либидо с укоризной смотрел на нас обоих
– А, дорогой, здравствуй! – генерал грузно поднялся из-за стола и радушно направился навстречу самозванцу. Приобняв того за плечи, генерал повлек его к столу и усадил напротив себя. Оба как будто не замечали посторонних.
– Ну, что решили? – как-то посерьезнев, заговорил генерал, нервно вертя в руках перьевую ручку.
– Решили все-таки действовать через Структуру… Генерал Павленко считает…
– Мать вашу!... Ведь договорились же! Никакой координации через Структуру – нас возьмут за два часа!
– Но товарищ Павленко считает, что пять ваших мультисерверов и три наших смогут максимально четко скоординировать операцию, и та продлится не более полутора часов… У нас есть еще один мультисервер в ФСБ и один – в президентской администрации…
– Что-то мне с трудом в это верится, – пробурчал генерал, закуривая. Откуда они взялись – эти мультисерверы? С чего они пошли на контакт?
– Наши аналитики просчитали…
– Слушай, полковник… Передай-ка генералу Павленко, что я хочу сам с ним встретиться. Сегодня. В течение двух часов. Не сочти за труд – смотайся за ним, а?
– Но… Мне надо знать ответ по поводу времени «Ч».
– Много неясного, дорогой, много неясного. Давай, езжай… Не по телефону же мне ему звонить? Или через Структуру, может, а?
Оба напряженно фыркнули. Встали. Генерал, провожая агента Эгоиста-2, направился с ним к двери, и тут, как бы невзначай, положил руку на голову полковника. Тот дернулся и осел на пол.
– Стукач, сукин сын, дерьмо, – сплюнул генерал и, заложив руки за спину, подошел к окну.
Я, ошалело, обернулся на товарищей. Но для тех ситуация, видимо, была не менее неожиданной.
Свин распахнул журнал, который теперь оказался «Огоньком», и лихорадочно защелкал клавиатурой.
Либидо замер с закатившимися глазами. По лицу его обильно струился пот. Сергею стало жутко. Его приятели-мультихулиганы, видимо, вылезли, наконец, за рамки собственных возможностей.
– Эй, вы там, молокососы. Зря пузыритесь, – генерал заговорил спокойно, даже не оборачиваясь. – Сейчас я включил «глушилку», так что ваши мозговые трепыхания бесполезны. Что мне прикажете с вами делать?
Генерал повернулся к ним и задумчиво осмотрел с ног до головы.
– По уму, вас надо бы сразу прикончить. Но, с другой стороны, вам ведь все равно, на чьей стороне работать…
Свин и Либидо молчали. Сергею тем более нечего было сказать.
– Так-так-так, бывший капитан, а ныне дезертир Галич… С каких это пор вы стали полковником? Неужто, армейская Структура что-то пропустила? Видимо, да, потому что дерьмо эта ваша долбанная Структура… Армия кишит шпионами – и кто им в этом помогает? Структура… Так что правильно, что дезертировал, уж лучше дисциплинарный батальон… Впрочем, оставим дискуссии на потом.
Генерал достал из кармана брюк мини-рацию, нацепил ее на ухо и громко заговорил:
– Код три девятки, факел, зима-зима. Начали.
В ту же минуту в кабинет ворвались двое пехотинцев в касках, волоча за собой извивающуюся Тварь.
– Эту компанию – в подвал. Охрана – три спеца, блоки канала вынуть – только рации. А то, я гляжу, они мастера копаться в чужих мозгах. Но я думаю, как раз этим они нам еще пригодятся…
… Они и глазом моргнуть не успели, как оказались в так называемом подвале. В действительности это была самая настоящая тюремная камера.
«Странный подвал на дачке у генерала» – пробормотал Свин, когда их запихивали в узкую дверь. Дверь имела некоторую особенность: она была двойной. Наружная представляла собой бронированную плиту с окошком, как в царской охранке. Второй дверью была более цивилизованная, «американизированная» вертикальная решетка. Вот на эту решетку их только и закрыли, видимо, чтобы контролировать происходящее внутри. Одно утешало – заключенным также прекрасно было видно, что происходит за пределами камеры.
Перед решеткой на легкомысленных пластиковых стульях, положа на колени новые «калаши», те, что с управляемыми пулями и лазерными шокерами, уселись три крепыша в черном. На них не было стандартной бронезащиты. Зато на плечи были небрежно накинуты активные жилеты – штука дорогая, но чертовски эффективная, как от пули, так и от квантового разрядника. Правда – пока хватит изотопной батареи.
Спецы сели так, чтобы одновременно видеть все стены, оба выхода из подвала и самих заключенных.
Один из них бросил на пол пирамидку голокуба. В пространстве сразу же возникло несколько сложенных в куб изображений: явно различных участков дачи, помещений, входов и ворот, а также одного из центральных информационных каналов. Мельком взглянув на заключенных, спец сорвал с головы нечто вроде банданы и с неприятным чавкающим звуком выдернул из затылка маленький предмет – армейский приемо-передатчик структурального канала. Так же поступили остальные двое. Их лица сразу как-то поскучнели, и они уставились в проекторные изображения…
– Ну, что, допрыгались? – тихо поинтересовался я. Мне окончательно перестало все нравиться. Я уже всерьез ругал себя за то, что не сдался и не подключился к Структуре сразу.
– Кто ж мог знать, что все так запущено, – пожал плечами Свин. – Все неожиданности предусмотреть невозможно.
Тварь молча переглянулась с Либидо. Недовольными они не выглядели.
Свин глубоко вздохнул. Слишком грустно и слишком глубоко. Поэтому я ему не поверил.
«– Жителей столицы, столиц республик, краевых и областных центров, просим без особой необходимости не покидать своих домов и не поддаваться на провокации противоправных элементов.
Силы правопорядка в состоянии удержать ситуацию под контролем.
Просим также временно отказаться от пользования мультиканалами в личных целях. Ресурсы общегражданской Структуры будут задействованы дополнительно в помощь правоохранительным органам…»
Со всех сторон к столице тянулась военная техника. Танки, БМП, роботы прорыва и транспортеры с солдатами.
Людей вдоль дорог практически не было. Структура проинформировала всех об опасности, и люди предпочитали благоразумно прятаться дома, пока очередная путчистская волна не схлынет, оставив на поверхности пену из автоматных гильз, трупов и мятых транспарантов.
Роботы прорыва ревностно обшаривали биорадарами окрестности автострад и очищали их от ненужных свидетелей разрядами, подавляющими мультиканал. Случайный прохожий просто не успевал поделиться увиденным со Структурой – у него перегорал GSM-передатчик, связанный с нейрочипом, и прохожий ощущал мгновенное отупление.
Впрочем, техника, окружающая город – это просто дань традиции.
Главным козырем генерала Тихомирова был мультиспецназ.
По закодированному структуральному каналу передавался сигнал тревоги, и в полутора тысячах московских квартир начинало происходить странное.
Крепкие коренастые мужики внезапно бросали газеты, вскакивали из-за обеденного стола, со своих жен, любовниц и с унитазов, они выпрыгивали из брошенных, как попало, машин, идя пешком, останавливались на полпути и, развернувшись, упругой трусцой направлялись в разбросанные по городу спецквартиры. Там, в схронах, они быстро одевались в черное, накидывали активные жилеты и обвешивались боеприпасами.
К рукавам на «липучках» крепились люминесцентные ленты: несмотря на структуральную связь, необходимо было обезопасить свою группу от случайного взаимоуничтожения. Ленты можно было включать, выключать, в случае тактической необходимости, менять цвет.
Все это происходило в абсолютном молчании. Мультиофицерам нет надобности тратить время на болтовню в условиях прямого мозгового штурма.
Структура Вооруженных сил, вернее, взбунтовавшаяся ее часть, не передавала изображений, приказов, какой-либо конкретной информации. Рядовые участники операции вообще не имели четкого представления о том, что в действительности происходит. Так же, как и не имели представления об управляющих ими мультисерверах.
В клубке подсознательных связей спецназовцев можно было различить лишь шепот кодов основного приказа:
«Три-пять-семь – телецентр, пять-восемь – Кремль север, четыре – Кремль – юг, пять-пять-три – Кремль воздух, десять-один – Кремль – дно…
Тридцать пять – рассыпная по семь – Садовое, поддержка «Воздух» пять-девять-сорок два.
Один, два-на-один – поддержка «Воздух» один, два-два, три – Кремль центр…»
Черные фигуры, словно из ведра просыпались на Манежную площадь и тут же растворись в темноте. В воздухе зашуршали бесшумные диверсионные вертолеты.
Структурированная кремлевская охрана не успела среагировать. Персонал Кремля также оказался неоднороден, и за спиной ошеломленной охраны возникли какие-то клерки, уборщики и прочая ранее незаметная мелочь, что теперь с равнодушными взглядами положили подручными средствами значительную часть кремлевских сил, прежде, чем были перебиты пришедшими в себя профессионалами. Однако внимание охраны на несколько секунд было отвлечено, и этого мультиспецназу хватило для проникновения и информационной изоляции Кремля.